Русский диктат (СИ). Страница 25

Ну и, конечно же, военная сфера. Уже немного пообщавшись с казаками, я понял, что у них не проблема найти того, кто готов воевать. У них проблема — вооружить воина. Эти два полка станичников, которые сейчас в Хаджибее, — как бы не половина всех конных донских казаков.

При этом на Дону казаки живут намного вольготнее и богаче, чем, к примеру, на Яике или где-нибудь ещё. И в нынешнюю конфигурацию тактических приёмов русской армии вряд ли можно было бы всерьёз и много включать казацкую пехоту. Ну или делать из некоторых из них подразделения метких стрелков.

— Давай делить добычу, атаман! — говорил я, отставляя кофе. — Хочу я тебя отправить на Дон. Тебе и добычу нужно завезти, потому как не позволю, чтобы обозы твои на десятки вёрст червём извивались и замедляли нас. И приведёшь с Дона столько конных казаков, сколько сможешь. Думаю, когда они посмотрят, какую добычу ты привёз, то проблем не будет с набором станичников. Ну а коней я дам. Под залог будущей добычи.

— Пол Дона придут. Тысячи! — усмехнлся Краснов.

Но я так не думал. Выставить донцы могут и тридцать тысяч, может больше. Но в лучшем случае придут десять тысяч. И это уже очень даже хорошо и серьезное подспорье для моего корпуса, постепенно, как я думаю, превращавшегося в полноценную армию.

И ещё следовало оценить то, насколько много мы захватили в Хаджибее провианта. Пока из того, о чём мне докладывали, по моим прикидкам, съестных припасов столько, что можно год кормить мой корпус. Ну или месяца три закармливать первую русскую армию.

Да, это не совсем та еда, к которой привык и которую с удовольствием употреблял бы русский солдат. Здесь много риса, сухофруктов. Но есть и мука. А ещё в городе и рядом с ним было большое количество баранов, кур, быков.

Обуви и в целом обмундирования было взято примерно на пятьдесят тысяч солдат. И это добро целиком, кроме только обуви на французский манер, я отдавал атаману. Интересно будет, конечно, приехать на Дон и увидеть, что каждый второй мужик одет в мундир турецкой армии.

— Казну напрямую тебе не отдам, и даже части её не выделю. Но предлагаю тебе, атаман, войти в долю в строительстве Луганского железоделательного завода. Или так, или пока никак, — сказал я.

По сути, Краснов и не должен был сильно претендовать на захваченную мной казну. Ну, может, только самую малость от неё. Вот только и мне было не особо выгодно в этот раз отдавать захваченные деньги в казну Российской империи.

Мы искали финансирование для Луганского завода. Тем более, что Демидов больше нацелен всё-таки на постройку ещё пяти или более заводов на Урале и в Сибири, но не хочет иметь никаких предприятий на западе Российской империи. Так что он нам в данном случае не спонсор, но только лишь в малой степени, как один из членов Торгово-Промышленного товарищества.

А тут я могу прикрыться станичниками, что, мол, это была их добыча, потому как я не имею никаких претензий на неё. Должен отдать то, вроде бы как взято боем казаками. Может, кто-то с досадой и начнёт скрежетать зубами, но высказать ничего не сможет.

Получается, что таким образом я отмываю деньги. Неприятно это осознавать. Вот только я скорее беспокоюсь о государстве Российском, чем о собственной мошне. Такой вот странный я коррупционер.

Региону просто необходим большой завод, который будет производить и вооружение, и плуги, и косы. Нужно сразу ставить сельское хозяйство в Новороссии на новый технический уровень, с обязательным использованием хороших плугов, кос, может быть, даже и какой-то механизации, если нам удастся начать производство механических сеялок, кос и других механизмов. Так что, если сразу всё это будет, то я уверен, что Новороссия поистине станет житницей всей Российской империи.

— Что дальше, господин генерал-лейтенант? — усталым голосом спросил Краснов, когда мы не менее, чем через три часа закончили разбор трофеев и их делёжку.

За это время поступали всё новые и новые сведения, что и в каком количестве захвачено. Но худо-бедно разобрались. И теперь уже начнется работа интендантов. Им предстоит все зафиксировать на бумаге, осуществлять контроль за передачей.

Кстати, я ввёл в своём корпусе практику обязательных накладных. У каждого есть своя печать, которую он должен в обязательном порядке прикладывать при получении продуктов питания, обмундирования, урожая и всего того, что составляет снабжение армии.

Полковник может отказаться от того или иного, поставляемого интендантами. И тогда назначается комиссия, призванная разобраться, почему случился отказ. Да, случаются и отказы. И это пока ещё съедает немало денег, которые тратятся впустую и на покупку заведомо плохих продуктов. Но лучше уж потратить некоторое количество денег, чем начинать кормить солдат червивой солониной, тухлятиной. Ведь на кону и жизни солдатские, и ещё большие траты государства, которое вложило немалые средства для обучения отдельно взятого солдата.

— Что дальше, спрашиваешь? В любом случае нам нужно немного отсидеться, подобрать свои силы, посмотреть, как будет действовать враг. Но не лететь сломя голову вперёд. Должны же мы дать хоть какой-то шанс Первой русской армии отличиться, а то, гляди, мы только лишь своими силами и выиграем турку, — сказал я, переводя ответ в шутку.

Конечно же, у меня были идеи, что и как делать дальше. Но, действительно, для этого нам необходимо знать, как будут развиваться главные события. Я своим корпусом сделал не просто много, а значительно больше, чем от меня ожидалось.

Более того, у меня есть предположение, что туркам просто необходимо отбивать обратно Хаджибей. Кроме этой крепости, которую я уже завтра повелю всем называть Одессой, у турок остаётся в относительной близости Аккерман. Но, насколько я знаю, эта крепость ещё меньше, чем Хаджибей, хотя, судя по всему, более неприступная.

Так что турки обязательно попробуют собрать какой-то ударный кулак для того, чтобы выбить нас из города.

— А дальше… Знаю я, что станичники не любят землю копать. Но работать будут все, может, только кроме офицеров, но им нужно будет руководить работами. Вот сюда мы и отправим все две тысячи пленных, что взяли в городе, но и этого будет мало, — сказал я.

Да, я захотел Хаджибей сделать опорным пунктом. Действительно, Одесса находилась очень выгодно и значительно сокращала логистическое плечо для наших войск. Да и такое большое количество захваченных призов мне просто было некуда отсылать.

А ещё уже сегодня вечером или ночью начнут подходить мои полки. Мне нужно, чтобы корпус имел возможность расположиться полностью в городе либо в его окрестностях. Но самое большое, что я могу расположить в Хаджибее, — это пять тысяч солдат и офицеров.

Учитывая, что я ожидаю из Крыма подкрепления, как бы не вышло так, что у меня в корпусе окажется более тридцати тысяч единиц только пехоты. Следовательно, я собирался значительно расширить территорию крепости. Для этого нужно значительно выдвинуть вперёд систему укреплений, сделать эшелонированную оборону.

Вот и будем копать рвы, сооружать валы, вбивать частокол, делать волчьи ямы, на некоторых участках выставлять колючую проволоку. Таким образом я и весь свой корпус могу вовнутрь поместить, и значительно усложнить задачу для турецкого командования.

— Ещё мне нужна будет твоя помощь, атаман… — задумчиво говорил я, когда уже заканчивался разговор и раздел имущества. — Прямо сейчас дай клич на Дон и запорожцам, что принимаем на службу временную, на два года, тех, кто смог бы управляться в море с парусами и с галерами. Платить буду по сорок рублей в год. Призы и боевые в дополнение пойдут.

— Немало, если ещё и кормёжку с одёжкой предоставите, — задумчиво говорил Краснов, выглаживая бороду.

А я просто ума не приложу, где взять матросов. Не знаю, где офицеров набраться. Но здесь складывается реальная возможность для любого мичмана вдруг стать лейтенантом или даже капитаном корабля. И если можно перевести всех офицеров с Каспийского моря, то вот матросов не сыскать.