Солмо (СИ). Страница 3

— Кроме того, чтобы она нас не сожрала? — уточнил я.

— Это уже, как ни странно, закрытый вопрос, — вздохнул он. — Ты, похоже, умудрился договориться с тем, с чем никто никогда не договаривался. Так что давай пониже уровень запросов: ресурсы, материалы, безопасные зоны, логистика, охрана колонистов.

Тимур оживился:

— Я тебе сведу карту по воде, минералам и хоть примерной биосфере. Но в детали мы не лезли — ибо долго и страшно. Теперь, раз уж у нас есть местный пастух чудищ, можно и по-серьёзному заняться.

— Пастух, — буркнул я. — Ещё раз кто-то меня так назовёт — я ему в койку мелких биоформ подселю, чтобы спать не скучно было.

— Клопов что ли? — Хохотнул Заг.

— Тут есть штуки поинтереснее этих безобидных тварей — Многообещающе покачал я головой — Присосутся к организму не хуже моего симбиота, за всю жизнь избавится не сможешь, как не старайся.

— Ааа, так ты про женщин… — пошутил Заг, и тут же получил локтем в бок от возмущенной Киры.

— Это была не угроза, а мотивация, — хмыкнул Денис.

— Кстати, — осторожно подал голос Баха. — Я вот о чём подумал. Нам придётся выстраивать протоколы контакта с сетью. Чётко. По шагам. Где ты вмешиваешься лично, где через нас, где мы вообще не лезем.

— Согласен, — кивнул я. — Давайте так. На ближайшие несколько дней — никаких экспериментов уровня «а давайте попробуем подключить АВАК к двигателям, вдруг полетим быстрее». Только разведка, зачистка и защита.

— А потом? — оживился Баха. — Потом же можно будет?

— Потом посмотрим, выживем ли, — отрезал Денис.

Мы ещё минут двадцать гоняли детали: где будет временная база, радиусы безопасных зон, временный запрет на полёты малых кораблей в низких слоях атмосферы без моего личного разрешения, разграничение доступа к данным сети, терминологию для отчётов (штаб горячо спорил, как в документах обозначать «таких мерзких, но наших» и «ещё более мерзких, но не наших»). В конце получилось что-то похожее на план.

— Ладно, — Я поднялся. — На сегодня пока хватит. Через два часа — большой брифинг, я там буду в роли живого наглядного пособия. Постараюсь к этому времени быть… — я поискал слово, — максимально человечным.

— Улыбаться и не шипеть? — уточнила Кира.

— Хотя бы не трансформироваться при всех, — вздохнул я и махнул рукой. — Всё, свободы. Кира, Заг — по расписанию. Денис — дорабатывай план со своими людьми. Баха — со мной, пообедаем и будем думать, как не дать тебе разнести нам искины в пылу творчества.

Коридор за дверью штаба встретил привычным корабельным шумом. Люди спешили по делам, кто-то ругался, кто-то смеялся. Вентиляция гудела, где-то вибрировали насосы, пахло свежим композитом и металлом. В отсутствие связи с искином я мог узнать, что делается на корабле только от людей, но запрашивать ничего не стал, и так всё понятно. Где-то неподалеку идут ремонтные работы. Живой корабль. Наш.

Федя прислушивался к этому гулу по-своему. Я чувствовал, как он скользит по частотам, отмечает источники вибраций, строит для себя карту «органов» линкора: вот реактор, вот танки с водой, вот большие массы людей, вот склады. Он не вторгался, просто запоминал. Не трогай, это наше, — мысленно сказал я. — Этот организм — живой. По-своему. Это дом.

Ответ пришёл не словами, а ощущением: лёгким согласием, принятием метки «свой». Хорошо. Уже лучше.

— Ну что, милый, — Кира толкнула меня в плечо. — У тебя два варианта. Либо ты идёшь жрать с нами, в столовую, либо к себе в каюту. Я советую в столовую, экипажу надо убедиться, что ты всё ещё ты. Думай.

— Давайте быстрее! — возмутился Заг. — А то я сам вас сейчас сожру!

Я вздохнул театрально:

— Перед лицом беспрецедентной угрозы голодного десанта, как командир, я вынужден капитулировать. Вперёд. В столовую.

Столовая встретила нас привычным шумом. Крики, смех, звон посуды, запахи всего сразу — супа, каши, синт-мяса, дрожжевого теста и чего-то сладкого, отдалённо напоминающего корицу. Очередь к раздаче змейкой изгибалась между столами, при этом автоматы по выдаче пайков сиротливо стояли невостребованные. Ну ещё бы, если можно получить тарелку настоящего земного борща, который приготовили повара своими руками. Лучше небольшую очередь отстоять!

Когда мы вошли, шум стих. Отдавая дань уважения командному составу линкора все прекратили есть и встали из-за столов, приветствуя начальство.

— Смирно! — отдал команду кто-то из присутствующих в столовой командиров.

Я махнул рукой, отменяя команду. Не на плацу, пусть бойцы поедят нормально. Люди расслабились и в столовой опять поднялся знакомый гомон. Все украдкой глазели на меня, и наверняка обсуждали с товарищами.

Я почувствовал, как Федя напрягся — много людей, много стресса, много потенциальных источников угроз.

— Спокойно, — прошептал я. — Своё. Наши. Никого не трогаем, кроме котлет.

Симбиот послушно «сел». Даже внешне это отразилось — кожа перестала зудеть, внутренняя броня успокоилась, показатели на имплантате выровнялись.

Кто-то не выдержал и выкрикнул из глубины зала:

— Командир, живой⁈

— Пока да, — отозвался я. — Но, если меня сейчас не накормят — есть риск, что я перестану делиться едой с экипажем и начну делиться экипажем с едой.

Смех прокатился волной, напряжение спадало. Люди улыбались, кивали, кто-то уступил нам свои места у раздачи, кто-то шепнул: «Рады, что вернулись». Пальцев не жали — боялись, наверное, оторву. И правильно, кстати.

Мы заняли стол в углу. Тарелка с пюре и котлетами, миска борща, стакан мутного компота — стандартный набор выжившего героя.

Заг набрал так, будто собирался зимовать — три подноса, два супа, гора вторых, пять булочек. Кира взяла сравнительно скромно, но с таким видом, как будто съест поднос вместе с содержимым, если кто-то встанет между ней и тарелкой.

Я взял средний вариант. Федя вообще не был голоден, ему хватало фонового тепла и остаточного излучения корабельной начинки, но психологически пожрать хотелось зверски.

— Ну? — Кира ткнула вилкой в мою руку. — Как оно? Внутри?

Я задумался. Как оно, да.

— Странно, — признался я. — Ты одновременно чувствуешь, что устал, а внутренние системы говорят: «заряд 94%, всё нормально, ходить можешь ещё неделю без сна». Нормальный человек хотел бы лечь и умереть, а симбиот на это смотрит как на странную блажь.

— Договориться получается? — спросил Заг с полным ртом.

— Получается, — кивнул я. — Но, нужно ещё привыкать и привыкать. Не просто это — постоянно держать контроль и одергивать симбиота.

Федя слегка сжался, будто обиделся. Не ной, Федя, это всё временно, потом ты привыкнешь.

Где-то за соседним столом донёсся обрывок разговора:

— … говорю тебе, я видел, как он голыми руками скалу ломал.

— Да ладно!

— Да говорю же, своим глазами!..

Я усмехнулся. Слухи, как всегда, жили своей жизнью. Через неделю, наверное, будут рассказывать, что я одним взглядом расколол континент, а симбиот у меня из глаз лазером стреляет.

Мы поели молча. Разговоры вокруг постепенно вернулись в нормальный режим: кто-то обсуждал ремонт, кто-то — новое расписание вахт, кто-то — слухи о будущих колонистах. То самое корабельное гудение, которого мне так не хватало на планете.

Когда тарелки опустели, организм честно сказал: «можно жить». Симбиот, зараза такая, как будто возмущенно фыркнул, мол и до этого жилось вполне неплохо.

— Ладно, — я поднялся. — Я в каюту, потом на брифинг. Вы — не опаздывайте.

— Шеф, — Заг отдал честь котлетой. — ты же нас знаешь, мы примерные.

— Вы примерно примерные, — поправил я и пошёл к выходу.

Собственная каюта встретила меня неожиданно теплом. Не физическим — температуру никто не менял. Просто… дом. Всё, как я оставил: койка, стол, пара зацепленных к стене фотографий, старый, потрепанный скафандр штрафника, застывший в углу как доспехи рыцаря, его я собирался починить ещё до бегства из родной системы и так и не добрался.

Я сел на койку, облокотился о стену. Тишина. Федя осторожно расправился под кожей, будто тоже присел рядышком.