Прошивка. Глас урагана. Полное издание. Страница 15

Панцер пересекает Малый Арканзас к югу от Макферсона, и Ковбой уже знает, что Канзас он проедет безо всяких проблем. Он уже пересек защитную линию. Конечно, зарекаться от неприятностей нельзя – он, конечно, может выехать прямо навстречу зазевавшемуся патрулю, но для того, чтобы его поймать, придется вызвать чоперы. Вряд ли до этого дойдет.

И до этого не доходит. Панцер вырывается из темноты возле Гридли, в глубокой фиолетовой тени разрушающихся зернохранилищ, и до смерти пугает своим ревом какого-то ребенка, задремавшего в кабине бензовоза. Ковбой заглушает двигатели и ждет пока сладкий прохладный спирт осядет в баках. Радары из Миссури уже пульсируют, уже выискивают его в приграничье. И их намного больше, чем было в прошлые разы. С каперами придется повозиться.

– Они нищеброды, Ковбой, – сказал недавно Аркадий. – Они трясутся за каждую железку. Если они не смогут взять тебя с нахрапа и отбить у тебя груз – их ждут большие неприятности.

После Каменной Войны США настолько балканизировались, что раньше Штаты могли об этом только мечтать. Так называемое центральное правительство совершенно не контролировало торговлю между штатами, так что на Среднем Западе пошлины разом скакнули вверх. На Западе, там, где расположились космодромы Калифорнии и Техаса, куда везли тонны продуктов с орбиты, провоз товаров между границами штатов был бесплатным, а вот Средний Запад стремился получить свою маржу с чего угодно. А уж на то, что шло в другие страны, пошлины и вовсе взлетели до небес.

А значит Северо-Восток практически ничего не получал с орбиты. Кое-что приходило с космодромов из Свободной зоны Флориды, но Свободная зона находилась под контролем орбиталов, а те устраивали на рынке дефицит, так что Северо-Восток отдавал последние центы за те объедки, которые ему кидали. Запад, конечно, мог предложить орбиталам намного больше – так что там все было дешевле и разнообразнее: дешевле настолько, что товары можно было отправить на Северо-Запад с последующим получением приличной прибыли, если конечно, воздержаться от уплаты пошлин.

И вот первые атмосферные жокеи, груженные полуночной контрабандой, отправились на сверхзвуковых дельтах по Долине Проклятий. И первое, что сделал Средний Запад – отправил бронированные перехватчики с радарами. Ну а потом, когда контрабандисты пересели с самолетов на панцеры – усилил линию обороны.

А в Миссури еще и каперство ввели. Штаты не успевали за ростом технологий, и вышли из ситуации, выдав местным корпорациям лицензию на отлов контрабандистов. О том, что по Конституции выдавать такие лицензии и даровать право отстреливать бандитов могло только федеральное правительство, вежливо забыли. Перед лицом орбитального превосходства Конституция мертва.

Каперам разрешено стрелять на поражение, за отлов контрабандиста они получат награду и плюс к этому имеют право забрать все, что было у него на борту. Поговаривали, что корабли охотников снабжены огромной кучей бортовых радаров, тепловых датчиков и диковинных звуковых детекторов, а их ощетинившиеся пушками самолеты начинены чувствительными ракетами.

Из Гридли Ковбой медленно движется на северо-восток. Панцербой не торопится, методично нанося на карту беспилотные радарные установки – эти крошечные летательные аппараты управляются роботом. Они легки как воздух, работают на солнечной энергии и способны парить между небом и землей вечно, взмывая вверх на восходе солнца и прижимаясь к почве на закате. А обслуживание на базе им нужно раз в два месяца, не чаще. Стоит им заметить что-то подозрительное, и они вызовут по радио самолет. Они настолько легки, что ракеты на них не наводятся, а если выпустить ракеты с наведением по радару – они отключатся до того, как их собьют.

Ковбой мчится к обширной территории между Нью-Канзас-сити и Озарком. Местные жители там дружелюбны и терпеть не могут легавых – еще со времен Коула Янгера, но главное, туда добраться, и как можно быстрее. Надо ж так совпасть, что все каперы поналетели именно сюда!

Сенсорные дроны лениво описывают круги, плавно опускаясь вниз, и Ковбою кажется, что он видит рисунок, по которому они скользят: рисунок, в котором он сможет выцепить слепую зону, по которой можно промчаться вглубь Миссури. Панцер, расплескивая ил и мутную воду, скользит по осыпающимся берегам Марэ-де-Сигнес, и Ковбой выдвигает антенну и направляет закодированный сигнал на запад – туда, где над равнинами восточного Колорадо наматывает круги самолет Аркадия, где Аркадий и Плут ждут его сообщения.

Ответ приходит быстро: и ответ направлен не ему, а другим панцербоям, притаившимся на границе Канзаса и Миссури. Где-то там они стоят наготове у своих машин, ждут приказ… И когда они его получат, их панцеры помчатся по равнинам, то летя вперед, то замирая, то вырисовывая зигзаги, проносясь через поля, поднимая клубы пыли, создавая все новые и новые картинки на экранах радаров каперов. Легавые потратят немало сил, чтобы поймать их всех. А когда их выловят, панцербои-приманки сдадутся по первому приказу: ведь у них не будет контрабанды, и все, что им придется оплатить, – небольшой штраф за порванную колючку на Границе. Ну, и может, они немного отсидят в качестве платы за свою безрассудную угрозу. Но Аркадий покроет все штрафы и судебные издержки и щедро оплатит им эти гонки. А если случится самое худшее – вдовы и сироты получат страховку. Эта работа всегда хорошо оплачивается, а заодно служит неплохой тренировкой для амбициозных панцербоев, желающих в дальнейшем пойти на прорыв Границы.

Но после сигнала, отданного другим панцербоям, вдруг раздается голос Плута, сухой, как равнины Порталеса.

– Аркадий Михайлович был бы очень признателен, если бы ты сейчас поделился с ним информацией, Ковбой, – говорит он. – Он желает знать, почему ты так долго молчал.

– В наши дни отследить сообщение не так уж сложно, Плут.

Плут некоторое время молчит – и явно слушает нотацию от Аркадия, потому что, когда слова вновь прорезаются через расстояние, тон его звучит гораздо менее добродушно.

– Сигнал по радио почти невозможно отследить, – говорит он. – Аркадий говорит, ты должен был доложить, как только пересечешь границу Канзаса.

– Извини, – бодро откликается Ковбой. – Но я нахрен у границы Миссури, так что болтать совершенно некогда.

Новая пауза.

– Аркадий напоминает, что он хорошо инвестировал в создание этого панцера и потому хочет, чтобы его держали в курсе, на что пошли его инвестиции.

– Я изо всех сил постараюсь, чтобы его деньги не пропали зря, – говорит Ковбой. – И у меня нет времени на болтовню. Я сейчас в слепой зоне и хочу этим воспользоваться. Так что пока. – Он отключается, делая себе зарубку на память: прислать Аркадию с востока четки – с его нервами это будет неплохой шуткой.

Панцер выкарабкивается из русла Марэ-де-Сигнес и разгоняется, направляясь на восток. По носу, все ускоряясь и усиливаясь до ударов молотом, барабанит кукуруза. Индикаторы двигателя, только что горевшие оранжевым, вспыхивают красным. Вокруг горят зеленые огни. Стальные гитары в голове поют ангелами, а Миссури аккомпанирует им воем сирен. Что может быть прекрасней курьерской службы? Панцеры-приманки уже подняли переполох, и в ответ включаются все новые и новые радары – те, что предполагалось оставить напоследок: вдруг их появление застигнет контрабандистов врасплох.

В слепом пятне на сетчатке – ни души. Ковбой отбрасывает последние предосторожности и врубает газ до отказа. Где-то на грани сознания он чувствует, как его тело вдавливается в кресло, но сейчас не до этого. Панцер почти парит в воздухе, проносясь над низкими холмами, перелетая через гребни, разбрасывая кукурузу, разметывая проволоку: пение мотора звучит завыванием умалишенных.

Сеть нейронов горит в мозгу, передавая импульсы на кристалл, удерживая панцер в равновесии, когда тот взлетает вверх и падает вниз. Ковбой и сам часть интерфейса, панели управления вторгаются в его разум, ведут его по тонкой проволоке стабильности, заставляя скользить по лезвию ножа. Даже сейчас, когда тело находится где-то далеко, Ковбой скорее знает, чем чувствует, что под ремнями, удерживающими его в кресле, останутся синяки.