Прошивка. Глас урагана. Полное издание. Страница 16
Он пересекает границу Миссури где-то между Луисбургом и медленно ржавеющим памятником Бойне в Марэ-де-Сигнес. Выжженная солнцем Миссури молит о дожде, за панцером летит петушиный хвост пыли, вздымающийся на сотни ярдов, но следить за ним сейчас некому. Панели управления привыкают к сложностям на дороге, и ехать становится легче.
А затем вспышка радара находит его сверху – новый беспилотник вплетается в кружево поисковиков. Слепое пятно на сетчатке раскаляется, пылевой след служит указующим перстом, горящим в ночи. Ковбой гасит половину систем, меняя индикаторы с алых на оранжевые и янтарные, пытается сжаться, стать невидимым, но радар завис прямо над головой и от него не укрыться. Он чуть замедляет ход и въезжает в воды Саут-Гранда. Водяной шлейф гораздо ниже песчаного, и он уже почти убеждает себя, что смог скрыться, но в низко нависших небесах возникают новые бортовые комплексы, и он понимает, что будет дальше. Его радар вдруг показывает застывшую на воде рыбацкую лодку, и панцер резко виляет в сторону, пытаясь ее не зацепить. Двигатели охлаждаются до зеленых индикаторов – топливо лучше поэкономить.
Пришла пора выяснить, о чем же говорят легавые, так что он включает полицейскую волну. Каперы общаются на закодированных волнах, а копы – нет, так что сейчас, своим расширенным разумом, он прекрасно слышит, как они разочарованно перекликаются, пытаясь на своих четырехколесных драндулетах выловить панцербоев, летящих через страну. Иногда в эфир прорывается капер-диспетчер, норовящий дать им совет. Ковбой начинает подозревать, что легавые весьма неохотно сотрудничают с наемниками, что, впрочем, вполне объяснимо.
Радары движутся довольно хаотично, словно умудрились его потерять. Панцер уже въезжает в Округ Джонсон, когда Ковбой замечает приближающийся с востока радар – и летит он достаточно низко, так что можно предположить, что он прикреплен к самолету. Одна команда и кожухи, прикрывающие оружейные отсеки, отстреливаются в сторону: теперь панцер менее аэродинамичен – на скорости придется его больше контролировать. Ковбой меняет индикаторы двигателя с зеленых на синие и разворачивается на юг, стараясь уйти от самолета. На мгновение кажется, что это сработает: самолет все мчится на север, но уже через миг он сворачивает, пикируя прямо на панцер. Волна спирта захлестывает турбинное сердце панцера – и сердце Ковбоя, в двигателе загорается индикатор «Ракета», панцер содрогается и выплевывает пламя. На мгновение он будто взлетает – ветер гудит в оружейных отсеках, как юго-восточный ветер в такелаже виндджаммера, но сила тяжести прижимает его к земле, и панцер падает на воздушную подушку. Индикаторы показывают, что машина на пределе, и Ковбой выпускает ракету-ловушку для радара, после чего бросает панцер влево: воздушная подушка мнется, правый борт царапает землю. Ракета летит прямо, широкие крылья расправлены, она парит над самой землей. Она не покрыта радарпоглощающей краской, а значит, для любого, кто смотрит в инфракрасном диапазоне, ее выхлоп выглядит как целый панцер.
Ковбой включает форсаж и мчится по Отцу всех Вод [5] . Позади в ночном небе вспыхивают огни: это самолет открывает огонь по ракете-ловушке. Остается лишь надеяться, что внизу нет гражданских: выстрелы смотрятся весьма неприятно.
Взрывов он не видит: капер некоторое время летит все тем же курсом, постепенно замедляясь, и Ковбой, гася свой инфракрасный сигнал, тоже замедляется. Над головой все еще вспыхивают импульсы радара. Судя по перекличке копов, двух панцеров-приманок уже выловили, а значит, на его поимку отправится все больше охотников. Капер разворачивается к нему, Ковбой видит на горизонте очертания странного металлического леса и не раздумывая ныряет в него.
Лес состоит из протянувшихся на несколько миль ректенн [6] , ловящих электромагнитное излучение, исходящее с ловящих солнечную энергию спутников, неподвижных звезд, горящих в небесах, символизирующих зависимость поверженной Земли от орбитальной энергии. Ковбой аккуратно прокладывает себе путь сквозь металлическую паутину, используя одно лишь ночное зрение. Он старательно запутывает сигналы, получаемые вражескими радарами, но капер все висит на хвосте. Панцер вываливается на поляну с ремонтной будкой, уныло ржавеющей на бетонном основании, и в этот краткий миг Ковбой запускает ракету с дипольными отражателями вертикально вверх и вновь ныряет в переплетение металлических ветвей.
Ракета взлетает ввысь на добрые три мили и взрывается, и в тот же миг оборудование Ковбоя улавливает множество сигналов, что исходят со всех сторон. Ракета – постановщик помех, которые теперь тихо доносятся с высоты, состоит из алюминиевых полос – в каждой десятой находится мини-чип и батарейка. Поймав сигнал, чип записывает его, а потом воспроизводит. На дисплеях Ковбоя это выглядит так, будто за спиной в радиорежиме разгорается новогодняя елка. Персонал электростанции просто крышей потечет от такого зрелища.
Вырвавшись из леса ректенн, Ковбой вновь врубает форсаж. Сигнал самолета теряется в мешанине радиоголосов – а значит, пора бежать. Карты показывают, что впереди река. Кажется, самое время порыбачить.
Русло реки сухое и извилистое, но, когда по нему мчишься, вражеские суда остаются позади. Радиопереговоры, отражаясь от опускающихся полосок, снуют кругом, создавая безумный калейдоскоп, и среди них он вдруг ловит один: отчаянный крик каперов, молящих копов о помощи. Он звучит ясно, громко и повторяется вновь и вновь, сумасшедшим эхом отражаясь от полосок. Ковбой, ухмыльнувшись, выскальзывает из русла реки, направляясь на северо-восток.
Похоже, что все охотники отстали или заправляются: новые неприятности возникают, когда он уже пересекает Миссури и оказывается к северу от Колумбии. Впрочем, он их и так ждет: двигатели переходят в зеленый режим, а сам он прячется в укрытие: полицейские волны щебечут, что еще два панцера-приманки схвачены, а остальные ликвидированы. Внезапно над головой вспыхивает сигнал, а на северо-западе, у самого горизонта, появляется еще один радар: кто-то новый вступил в игру, взмыв со взлетной полосы. Ковбой сбрасывает скорость и разворачивается: дела обретают плохой поворот. Сейчас бы не помешал еще один лесок, в котором можно скрыться, но его, как назло, нет, а на юге вдруг вспыхивает еще одна радиосигнатура. И приближается она очень быстро. Он запускает новую ракету с отражателями и меняет курс. В первый миг кажется, что охотники клюют на удочку, но затем южный корабль корректирует курс, и северный следует за ним. Похоже, южанин засек его в инфракрасном диапазоне и направляет северянина.
Дисплеи наведения полыхают в голове Ковбоя алым безумием. Рев из горла перекликается с воем камер сгорания, и панцер, вспарывая землю, разворачивается к новому, неумолимо приближающемуся, источнику сигнала. Ковбой вырубает свой радар, чтобы ракетам было не на что навестись, и теперь ориентируется лишь на визуальные датчики: разум принимает молниеносные решения, нейротрансмиттеры градом стучат по переключателям, интерфейс захлестывает всю горящую огнями вселенную, прихватив с собой панцер и все его системы, початки кукурузы, гремящие по бронированным подушкам, несмолкающие чипы и двух враждебных каперов, пылающих в ночи. Панцер почти взмывает в воздух, кости стонут от напряжения, оружейные отсеки визжат на ветру. Воздух забит крошевом кукурузы. Два забора снесены напрочь, во тьме возникает силуэт силосной башни, и в оптике кажется, что она угрожающе нависает над головой. Враг уже виден – это простой вертолет, что несется навстречу у самой кромки деревьев. Ковбой стреляет, самонаводящийся заряд входит как раз между глаз капера – в тот самый миг, когда броня «Чобхем» начинает звенеть от звуков выстрелов. На внешних дисплеях вспыхивают искры, и он вздрагивает, потеряв один глаз.
Он несется вперед и слышит через броню и покачивание машины рев проносящегося над головой вертолета, рассекающего лопастями воздух. Самонаводящийся заряд ушел в молоко: слишком много сигналов, или вертолет вовремя отключил радары. Но вдруг слышится новый звук – от станции, просящей разрешения на взлет, и Ковбой отпускает птицу и бросает панцер влево: машина переваливает через гребень, летя в облаке кукурузной пыли, а он словно издали чувствует этот крен и плавно скользит боком на подушке.