Проклятый Лекарь. Том 6 (СИ). Страница 4

— Черт с вами, — усмехнулся я. — Никто не говорит о холопстве. Просто о взаимных гарантиях.

— Гарантиях⁈ — тут же встрепенулся Сомов. — Вы же понимаете, что требуете невозможного! Принести клятву верности другому человеку… — он запнулся, подыскивая слова.

— Еще и бастарду, да? — подсказал я с улыбкой. — Незаконнорожденному выскочке без роду и племени?

— Я не это имел в виду!

— Конечно, не это. Просто с языка сорвалось.

Ах, Петр Александрович, если бы вы знали, кто я на самом деле. Не «другой человек», а Архилич с тысячелетним стажем.

Я видел, как рождались и умирали цивилизации, как менялись эпохи, как магия уходила из мира и возвращалась обратно. Вы бы на коленях ползали, умоляя о чести служить мне. Но пока рано раскрывать карты. Всему свое время.

— Вы же понимаете, что я очень рискую, — продолжил я спокойным тоном. — Раскрывая свои методы, я фактически отдаю свою жизнь в ваши руки. Одно слово инквизиции — и я на костре.

— Я бы никогда…

— Никогда не говорите «никогда», Петр Александрович. Жизнь длинная, ситуации бывают разные. Сегодня вы мой друг, завтра — кто знает?

— Но клятва верности… Я не могу! — сжал кулаки Сомов. — У меня есть гордость! Достоинство! Я дворянин, хоть и не родовитый!

— А также у вас есть клиника, которую могут закрыть. Репутация, которую могут уничтожить. Карьера, которая может полететь к чертям. Выбирайте, что важнее — гордость или будущее.

Сомов заметался по комнате. Пять шагов к окну, пять шагов к двери. Туда-сюда, как маятник:

— Это шантаж!

— Это предложение. Которое можно отклонить, — спокойно ответил я.

— И тогда пациент умрет!

— И тогда пациент умрет, — согласился я. — А за ним последует расследование инквизиции. Почему опытные врачи не смогли вылечить? Не скрывали ли они чего? Не было ли халатности? Или, что хуже, саботажа?

— Они не посмеют! — твердо заявил Сомов.

— Они инквизиция. Им сметь не надо — у них есть полномочия.

Сомов остановился посреди комнаты. Его плечи опустились в знак поражения:

— Хорошо. Вы победили. Но… может, не клятва верности? Может, что-то другое?

Молодец. Торгуется. Не хочет терять лицо полностью. Что ж, можно пойти на компромисс. Главное — связать его обязательствами.

— Что вы предлагаете? — уточнил я.

— Клятва неразглашения? Обет молчания? Это же почти то же самое, что врачебная тайна!

— Клятва неразглашения… — я сделал вид, что размышляю. — В принципе, подойдет. Магически скрепленная клятва о неразглашении всего, что касается моих методов лечения.

— Магически скрепленная?

— Обычную клятву можно нарушить. Магическую — нет. Попытаетесь рассказать — язык онемеет. Попытаетесь написать — рука отсохнет. Попытаетесь намекнуть — голова заболит так, что взвоете.

— Звучит… неприятно, — поморщился Сомов.

— Зато надежно. Для нас обоих, — кивнул я.

— И как это делается?

— Ритуал на крови. Занимает минут пять.

— На крови⁈ — Сомов снова побледнел. — Это обязательно?

— Кровь — лучший проводник магии. Слюна не подойдет, моча тем более. Хотите надежную защиту — нужна кровь.

— Логично, — нехотя признал он. — Ладно. Давайте покончим с этим. Что нужно делать?

Я огляделся в поисках необходимых предметов. На столе среди бумаг валялся хирургический скальпель — кто-то из ординаторов забыл после вскрытия абсцесса или удаления бородавки. Лезвие блестело, но на всякий случай я протер его спиртом из пузырька, стоявшего на полке.

— Давайте левую руку, — скомандовал я. — Ладонью вверх.

— А может, палец? Как для анализа крови?

— Мало крови. Нужна ладонь.

— Но это же больно.

— Да что вы как маленький, — начал терять терпение я. — Как укол. Вы же не боитесь уколов?

— Я главврач, а не пациент!

— Сейчас вы участник ритуала. Давайте руку, не тяните время.

Сомов неохотно протянул левую руку. Дрожащую, влажную от пота. Я взял ее, повернул ладонью вверх и быстрым движением сделал неглубокий надрез длиной сантиметра три. Кровь сразу выступила.

— Ай! — дернулся главврач. — Вы же сказали, как укол!

— Это и был укол. Просто длинный и острый.

— Садист!

— Прагматик. Теперь моя очередь.

Сделал такой же надрез на своей левой ладони. Боль была минимальной — некромантическое тело слабо реагирует на физические повреждения. Кровь потекла медленно, густая и темная, почти черная.

— У вас странная кровь, — заметил Сомов.

— У меня вообще все странное. Не отвлекайтесь. Соединяем ладони.

— Это же передача инфекции!

— Это передача магии. Соединяйте, или всё насмарку.

Он брезгливо прижал свою окровавленную ладонь к моей. Момент контакта был как удар током — его теплая, живая Жива соприкоснулась с моей холодной некромантической энергией. Огонь и лед, жизнь и смерть, свет и тьма.

Интересное ощущение. Его жизненная сила сильна для человека его возраста — лет пятьдесят, не меньше. Но есть темные пятна.

Старые грехи, скрытые страхи, подавленные желания. Не святой человек наш главврач. Впрочем, святые в медицину не идут — им проще в монастырь.

— Теперь повторяйте за мной, — велел я и продолжил на древней латыни. — Слово в слово, без изменений. Клянусь пред ликом вечности и силами, что правят миром…

— Клянусь пред ликом вечности и силами, что правят миром… — старательно повторил Сомов.

— Хранить в тайне все, что узнаю о методах Святослава Пирогова…

— Хранить в тайне все, что узнаю о методах Святослава Пирогова…

Ключевая фраза. Сейчас начнется самое интересное.

— Не раскрывать ни словом, ни делом, ни мыслью, ни намеком…

— Не раскрывать ни словом, ни делом, ни мыслью, ни… стоп! — расширил глаза Сомов. — Ни мыслью⁈ Это как⁈

— Не прерывайтесь! Ритуал сорвется, придется начинать заново! — я не дал ему задуматься о смысле слов.

— Но как можно контролировать мысли⁈ — не унимался Сомов.

— Магия сама проконтролирует. Продолжайте!

— Не раскрывать ни словом, ни делом, ни мыслью, ни намеком… — нехотя произнес Сомов.

— Под страхом потери речи, разума и жизненных сил…

— Под страхом… ЧТО⁈ Потери речи и разума⁈ Вы не говорили про это! — уже вовсю возмущался Сомов.

— Это стандартная формулировка! Не нарушите клятву — ничего не потеряете! — строго посмотрел на него я. — Вы же не собираетесь ее нарушать?

— Нет, — задумался Сомов. — Но это же… это же страшно!

— Страшно — не делайте. Но тогда никакой помощи.

— Черт… Ладно… Под страхом потери речи, разума и жизненных сил…

— Да будет воля моя связана, как кровь с кровью…

— Да будет воля моя связана, как кровь с кровью…

— Да будет так.

— Да будет так.

В момент произнесения последних слов я влил в его кровь тончайшую нить некромантической энергии. Немного — процента два от моего резерва, около шестнадцати единиц Живы. Но этого хватит, чтобы создать нерушимую магическую связь.

Темная энергия проникла через порез в его кровоток, разошлась по венам и артериям, достигла сердца, мозга, всех важных органов. Теперь в каждой клетке его тела есть микроскопическая частица моей воли.

Сомов дернулся всем телом, глаза расширились:

— Холодно! Так холодно! Как будто лед по венам!

— Это скрепление клятвы. Сейчас пройдет, — пояснил я.

— Что вы со мной сделали⁈

— Защитил нас обоих. Теперь вы физически не сможете выдать мои секреты. Даже под пыткой.

На самом деле я сделал больше. Теперь Петр Александрович не только не сможет меня выдать — он не сможет даже подумать о предательстве без жуткой головной боли.

Попытка нарушить клятву вызовет спазм голосовых связок. Упорство в нарушении — временный паралич. А если будет совсем упрямиться… впрочем, до этого не дойдет. Боль остановит раньше.

Разъединил наши руки. На ладони Сомова порез уже затянулся, оставив только тонкий розовый шрам. Моя рана зажила еще быстрее — за считанные секунды.

— Невероятно! — Сомов разглядывал свою ладонь. — Рана исчезла! Как такое возможно?