Проклятый Лекарь. Том 6 (СИ). Страница 3

Сам пациент выглядел ужасно. Даже хуже, чем пятнадцать минут назад.

Кожа приобрела землистый оттенок с желтоватым отливом — признак печеночной недостаточности. Губы синие, почти фиолетовые — синюшность из-за недостатка кислорода. Дыхание поверхностное, со свистом — обструкция дыхательных путей.

На мониторах творился хаос. Температура — сорок целых восемь десятых, и продолжала расти. Пульс скакал как сумасшедший — то сто двадцать, то сто восемьдесят. Давление — восемьдесят на пятьдесят, критически низкое. Сатурация — восемьдесят два процента, при норме девяносто пять.

— А где инквизиция? — спросил я, изображая легкое удивление.

— Убежали куда-то, — ответил Сомов, вытирая пот со лба уже пятым за час платком. — Сказали, что почувствовали всплеск запрещенной магии. Приказали никого не выпускать из больницы до их возвращения.

Ага, почувствовали. Еще бы не почувствовать — я такую волну выпустил, что все магически чувствительные в радиусе километра икнули.

Доктор Мелихов размахивал руками:

— Я говорю — нужно магическое выжигание! Направленный огненный импульс прямо в митральный клапан! Сожжем паразитов к чертовой матери!

— Вы с ума сошли, Виктор Семенович? — возразила доктор Василевская. — Огненный импульс в сердце⁈ Это же мгновенная смерть! Миокард не выдержит температуры!

— А что вы предлагаете?

— Криотерапию! Заморозка! Паразиты не выносят холода!

— Сердце тоже не выносит заморозки! — взвился Мелихов. — Вы хоть понимаете, что при температуре ниже плюс двадцати начинается фибрилляция желудочков⁈

Профессор Марков покачал головой:

— Коллеги, вы оба предлагаете убить пациента. Просто разными способами.

— А что предлагаете вы, Иван Степанович? — язвительно спросила Василевская.

— Химическую атаку! Ввести прямо в коронарные артерии смесь антипаразитарных препаратов!

— Каких именно?

— Метронидазол, альбендазол, празиквантел — весь спектр!

— Это же токсично! Печень не выдержит!

— Печень уже не выдерживает! Посмотрите на билирубин — семьдесят микромоль на литр при норме двадцать!

Пока они препирались, Сомов подошел ко мне и тихо сказал:

— Пирогов, нам нужно поговорить. Срочно.

Мы отошли к окну, подальше от спорящих врачей. Главврач понизил голос до шепота:

— Это ведь вы так… пошумели? В смысле, произвели тот самый всплеск?

Молодец. Быстро сложил два и два. Хотя что тут складывать — я исчез, потом всплеск некромантии, потом вернулся. Даже ребенок догадается.

— О чем вы, Петр Александрович? — я придал лицу невинное выражение.

— Не прикидывайтесь, — он слабо улыбнулся. — Я так понимаю, что санфаянс все-таки разбит мощной струей?

Запомнил, смотри-ка!

— Все верно, — кивнул я. — Санфаянс разбит вдребезги. Здесь такие вещи лучше не обсуждать, Петр Александрович.

— Тогда нам нужно поговорить без свидетелей, — тут же отреагировал Сомов.

— Согласен. Пойдемте.

Мы вышли в коридор и после недолгих поисков нашли пустую ординаторскую. Маленькая комната метров пятнадцать, заставленная столами. На столах — горы бумаг, медицинские карты, рецептурные бланки. Пахло пылью и дешевым кофе.

Сомов закрыл дверь, проверил, что заперто, и повернулся ко мне:

— Святослав, я прошу… нет, умоляю! Помогите вылечить пациента!

— Не все так просто, Петр Александрович.

— Почему⁈ У вас же есть силы! Особые силы! Я чувствовал их во время диагностического ритуала!

— Чувствовали?

— Конечно! Эта холодная энергия, которая открыла мне глаза на паразитов — это же было от вас!

Проницательный. Не ожидал, что обычный целитель различит некромантическую примесь. Раньше я за Сомовым такой находчивости не замечал. Что-то изменилось.

— Допустим. И что? — спокойно спросил я.

Сомов меня сдавать не станет. У нас взаимовыгодное сотрудничество. Он напрямую от меня зависит.

— Используйте их! Спасите человека!

— Петр Александрович, — я смотрел ему в глаза, — вы понимаете, о чем просите?

— Понимаю! Но на кону жизнь человека!

Ага, конечно. Жизнь человека его волнует в последнюю очередь. Вот что его реально волнует:

— И еще на кону репутация клиники, — продолжил Сомов, подтверждая мои мысли. — Если пациент умрет от неизвестной болезни на глазах у инквизиции — это конец. Расследование, проверки, возможное закрытие.

— Не говоря уже о вашей репутации как главврача.

— И о ней тоже! — он не стал отрицать.

— Петр Александрович, астральные паразиты не лечатся обычными методами. Даже разрешенная магия бессильна.

— Я знаю! Поэтому и прошу вас!

— Вы просите меня использовать некромантию, — сказал я ему прямо.

Он хотел слишком многого. Ставки были высоки, как и риски. Это будет гораздо сложнее замаскировать, чем ритуал в морге.

— Я прошу вас спасти пациента! А как — меня не касается!

— Лицемерие, Петр Александрович. Вы прекрасно понимаете, что я буду использовать.

— Хорошо! — он всплеснул руками. — Да! Я прошу вас использовать запрещенную магию! Довольны⁈

— А если инквизиция заметит?

— Не заметят! Мы что-нибудь придумаем!

— «Что-нибудь» — это не план.

— Тогда придумайте план! Вы же умный!

Гениально! Спихнуть всю ответственность на меня! Впрочем, как обычно…

Я прошелся по комнате, размышляя:

— Есть вариант. Но он рискованный. И опасный.

Глава 2

— Я готов на все! — проговорил Сомов.

Интересно, откуда такое рвение?

Главврач нервно теребил пуговицу на халате — медную, с императорским гербом, выдаваемую только руководителям государственных лечебниц. Его пальцы подрагивали, выдавая внутреннее напряжение.

Забавная ситуация.

Петр Александрович прекрасно знает, кто я и что я. Или, по крайней мере, догадывается. Еще с того памятного случая, когда я проводил ритуал снятия проклятия с Ольги и Николая, которых успешно проклял прошлый хозяин тела.

Сомов тогда выступал катализатором жизни.

Он видел, как черная дымка некромантической энергии вытягивала проклятие из тела Николая. Слышал потусторонний шепот — голоса мертвых, которые всегда сопровождают работу с темными энергиями.

Чувствовал могильный холод, от которого покрывались инеем окна. Но тогда предпочел сделать вид, что ничего не заметил. Умный человек — понимает, что некоторые знания опаснее пули в висок.

А теперь вот приперло.

Репутация клиники под угрозой, карьера, которую он не особо и хотел, но похоже, втянулся, может полететь к чертям собачьим, инквизиция дышит в затылок. И он готов закрыть глаза на мои «особые методы».

Но просто так доверять человеку, который владеет запрещенной магией — это как играть в русскую рулетку с полностью заряженным барабаном. Нужны гарантии.

— Петр Александрович, — начал я, внимательно наблюдая за его реакцией, — давайте говорить откровенно. Вы же понимаете, что обычными методами астральных паразитов не вывести?

— Я… я догадываюсь, — он облизнул пересохшие губы. — Но что конкретно вы предлагаете?

— Сначала ответьте на вопрос. Насколько далеко вы готовы зайти ради спасения пациента и репутации клиники?

— Это зависит от того, что вы предлагаете, — моргнул несколько раз Сомов.

— А я предлагаю эффективное решение. Но сначала — гарантии с вашей стороны.

— Какие гарантии? — недоумевал он.

— Клятва верности.

Эффект был как от разорвавшейся бомбы. Сомов отшатнулся, его лицо побагровело:

— Клятва верности⁈ Вы… вы серьезно⁈ Это что, средневековье⁈

— Абсолютно серьезен.

— Но это же… это же вассальная присяга! Феодализм! Крепостное право! — он размахивал руками, как ветряная мельница. — Я главврач лучшей клиники в Москве.

— Помнится, вы не очень-то и хотели занимать эту должность, — усмехнулся я.

— Все поменялось, — нахмурился Сомов.

— Что?

Сомов молчал, поджав губы. Ладно, пусть. Все равно узнаю. Сейчас он держится за свое место и это можно будет использовать в дальнейшем. Так что мне это только на руку.