Лёд и сахар. Страница 5

– Спасибо! – одаривает теплой улыбкой и снова погружается в работу.

Смываюсь с кухни и ухожу в спальню, где весь оставшийся вечер могу думать только о том чёртовом пироге – золотистом, рассыпчатом, который оказался лучшим, что я когда-либо пробовал. И теперь моей главной целью станет не выдать себя, когда она снова решит приготовить что-то «для души».

Глава 4. Маленькие тайны

Сандра.

– Вы закончили Чикагский кулинарный институт и стажировались в Toque!?

Леон Дювель, владелец известного на весь город ресторана «Savor», откидывается в кожаном кресле и просматривает моё резюме. Попасть в его ресторан в качестве приглашённого кондитера – всё равно что сорвать джекпот. Для меня это бесценный опыт и шаг к международному конкурсу в Париже.

– Да! – отвечаю я чуть громче, чем хотела, и тут же кусаю губу. Сердце колотится где-то в горле, а ладони предательски потеют.

– И уже есть опыт готовки для небольшой кофейни?

– Именно! – Я сжимаю в руках цветной флаер какого-то фитнес-клуба, который мне всунули по дороге, бумага шуршит под пальцами, превращаясь в мятый комок моего волнения.

– Хорошо, Сандра, – наконец произносит он, и я ловлю каждый звук его размеренной речи. – Скажите, вы готовы сделать для нас небольшой заказ, чтобы мы могли понять ваш почерк?

– Конечно!

Слишком много энтузиазма в голосе. Сандра, возьми себя в руки!

– Я могу приготовить мини-пирожные с различными начинками и объединить их единой концепцией, как вы обычно делаете, когда запускаете лимитированные коллекции от приглашенных кондитеров.

– Это было бы отлично, так мы сразу сможем оценить и ваш подход к дизайну! – Леон протягивает руку, и я с воодушевлением пожимаю её.

– Сандра, я буду в отъезде в ближайшую неделю, моя помощница свяжется с вами и согласует дату дегустации. – сообщает мне Леон, все ещё удерживая мою руку в своей ладони.

– С нетерпением буду ждать информацию, спасибо вам!

Через пятнадцать минут я окрылённая выхожу из ресторана, вдыхаю воздух, который кажется стал слаще, а солнце ярче. У меня осталось всего пара часов, чтобы успеть добраться до дома и приготовить обед для Антона и Марка.

Я влетаю в квартиру и принимаюсь готовить в бешеном темпе. На сковороду бросаю овощи, достаю уже приготовленное мясо су-вид и бросаю на гриль, чтобы придать ему аппетитный вид. Параллельно замешиваю заправку на основе аджики, мёда и соевого соуса. Спустя полчаса слышу, как щёлкает замок входной двери, и на кухню вбегает Марк.

– О, вы уже здесь? – я метаюсь, словно ужаленная, заканчивая последние приготовления.

– Что у нас на ужин? – мальчик весело забирается на высокий стул, болтая ногами в воздухе.

За ним входит Антон с измученным выражением лица. Честно говоря, у него всегда такое выражение, будто я работаю на древнего вампира, которого разбудили посреди жаркого лета, и теперь он страдает от вечного солнца и бесится, что ему не дают никого как следует покусать.

– Я учла пожелания твоего папы и приготовила овощи с мясом су-вид, – подмигиваю мальчику и принимаюсь сервировать стол.

– А на десерт?

– Никаких десертов на ночь глядя, – ласково, но с нотками непреклонности замечает Антон. – Мы же договаривались, что сладкое у нас в первой половине дня?

– Но можно только сегодня? – мальчик складывает руки молитвенно, а его глаза становятся большими, как у персонажа аниме.

– Ты всегда так говоришь. Нет, ты же хочешь быть профессиональным хоккеистом?

– Да, хочу, – отвечает сын без всякого энтузиазма, и я ловлю себя на мысли, что это, кажется, не совсем то, о чём на самом деле мечтает мальчик.

– Значит, нужно слушаться папу, договорились?

– Да, – грустно соглашается Марк и направляется в ванную мыть руки.

Я молча раскладываю еду на тарелки, ставлю воду и лимонад в центр стола, перечницу и солонку.

– Тебя сегодня не было утром, – замечает Антон и его холодный тон заставляет меня съёжиться.

– Эм, да, мне нужно было отбежать по делам, но я ведь приготовила завтрак…

– Я думал, в своё рабочее время ты должна быть на рабочем месте?

Его слова звучат как вполне конкретная претензия. Я стараюсь не прерываться, но внутри меня зреет волнение.

– Да, извини, мы не оговаривали этот момент. Просто решила, что могу отходить, если это никак не влияет на выполнение моих обязанностей.

Антон какое-то время молчит, сверля меня взглядом, чувствую, как его недовольство растёт, но потом он выдыхает:

– Будь добра, ставь в известность. Я рассчитываю на тебя. Я искал того, с кем могу оставить ребёнка, и мне нужно быть уверенным в этом человеке.

– Конечно, прости я…

Не успеваю закончить фразу, как на кухню врывается Марк с телефоном в руках, его лицо светится от восторга.

– Пап! Ты видел, как сыграл Бостон?

– Конечно, видел! – смеётся Антон и забирает телефон у сына. – Это ты так руки ходил мыть?

– Я помыл!

– И сразу схватился за телефон! – стыдит сына Антон, но в его голосе нет ни грамма злости. Он старается выглядеть строгим, но доброта и мягкость пробиваются сквозь натянутую маску отцовской серьёзности.

Я ставлю две ароматные тарелки с горячими блюдами перед Антоном и Марком. Мальчик сначала с недоверием накалывает кусочек мяса на вилку, но как только тот оказывается во рту, его лицо меняется.

– А это не так уж и плохо… – оценивает он и я воспринимаю это, как достойный комплимент. Марку явно нравится, он с аппетитом зачерпывает овощи и довольный жуёт с набитым ртом. – Такая не-в-ная… – добавляет он, пытаясь произнести слово «нежная».

Антон бросает на сына вопросительный взгляд. Ему не очень нравится, что моя «стряпня» приходится по вкусу мальчику. Странно: он должен радоваться тому, что угадал с поваром, разве нет? Какой же железный дровосек без сердца мне попался в работодатели!

Соколов решает оставить сына без ответа, качает головой и принимается за свою порцию. Он делает два порывистых движения вилкой и застывает. Просто смотрит в тарелку и молчит.

– Всё в порядке? – аккуратно интересуюсь я, испугавшись, что вдруг ему попался какой-то ингредиент, на который у него аллергия – а это забыли указать, когда предоставляли мне информацию о клиенте.

– Да-да, всё в порядке, – он медленно поднимает на меня глаза. – Это…

– Что? – испуганно таращусь я на парня, желая провалиться сквозь землю.

– Это вкусно. – Говорит он бесцветной интонацией, и я не могу понять: он издевается или серьёзно?

– Я рада, – парализовано отвечаю, не зная, чего ожидать от этого человека в следующую секунду.

Антон возвращается к своей тарелке и молча продолжает есть. Я принимаюсь убирать грязные тарелки, оставшиеся после готовки. Марк включает на телевизоре детский канал, и под нелепый детский ситком с пронзительными голосами проходит ещё десять минут. Звуки смеха из динамиков контрастируют с напряжённой тишиной кухни, пока Соколов снова не прорезает пространство своим резким тоном.

– Мне нужно отъехать, – говорит он, и я оборачиваюсь с миской для замешивания крема в руках.

– И, наверное, буду поздно… – продолжает он, голос его полон сомнений.

Уверена, он думает, не выглядит ли плохим отцом, оставляя сына с незнакомой женщиной. Его брови слегка сдвинуты, а взгляд мечется между мной и Марком.

Я решаю облегчить ему задачу, хотя, если честно, он этого не заслуживает.

– Без проблем, мы с Марком поиграем в настольные игры и ляжем спать в девять вечера, – говорю как солдат, произнося то, что он хочет услышать.

– Да! Он должен спать в девять, у него тренировка завтра утром, – подтверждает Соколов и снова о чем-то задумывается.

– Конечно, ни о чем не беспокойся, – киваю и демонстрирую ему самую обворожительную улыбку, на какую только способна.

Мы смотрим на Марка, который полностью поглощён телевизором. Яркие вспышки экрана отражаются в его широко раскрытых глазах. Соколов аккуратно встаёт из-за стола и подходит ко мне.