Рассвет русского царства (СИ). Страница 48

Меня схватили за руки, потащили назад.

* * *

Нас швырнули обратно в камеру. Лёва сразу подполз ко мне.

— Что там было⁈ Ты цел⁈

— Цел, — пытаясь сесть ответил я. Руки всё ещё были связаны. — Семён… он жив. Но его пытали.

Лёва закрыл лицо руками.

— Боже… папаааа…

— Что-то случилось, — продолжил я. — Кто-то вбежал, сказал что-то Мухаммед-беку. Тот разозлился и быстро ушёл, а нас вернули сюда.

— Что именно случилось?

— Не знаю. Говорили на татарском.

Прошло несколько минут. Потом в коридорах послышались крики. Лёва поднял голову. Крики становились громче. Потом появился запах, и через щели в дверях в камеру стал поступать дым.

— Пожар⁈ — Лёва попытался встать, но упал. — МЫ ГОРИМ!

— Нас что, оставят здесь⁈ — спросил Ратмир.

Я не успел ответить. Дверь распахнулась. На пороге стоял… Ян. Поляк из охраны Освальда. В руках сабля, кафтан в крови.

— Вы живы? — спросил он.

Я уставился на него.

— Ян⁈ Что ты…

— Потом объясню, — входя в камеру перебил он. Достал нож, начал резать верёвки на моих руках. — Сейчас же уходим.

— Зачем ты это делаешь⁈ — спросил я, и тут же добавил. — Не пойми неправильно, но…

— Потому что ненавижу этого мудака, — перебив меня ответил Ян. И перешёл освобождать Лёву. — Мухаммед-бек убил моего брата три года назад. Он мой кровник. И я поклялся отомстить.

Он освободил Лёву, потом Ратмира.

— Можешь идти? — спросил он у Лёвы, глядя на его изувеченные ноги.

— Попробую, — ответил Лёва. — В любом случае, оставаться здесь я не горю желанием.

— Тогда пошли. У нас мало времени.

Мы вышли из камеры. Коридор на наше счастье был пуст. Это объяснялось тем, что дыма было много. И чтобы не надышаться угарным газом я опустился на колени.

— Что горит? — спросил я. — И не стойте! Там дыма больше. Снизу его меньше.

— Конюшня, — ответил Ян. — Я поджёг. Пока они тушат, у нас есть время.

— Она так близко к нам? — спросил я.

— Соседнее здание.

Мы ползком двигали по коридору. Лёва хромал, но терпел. Ратмир поддерживал его.

— Семён, — прошептал я. — Он в пыточной. Помоги нам забрать его.

Ян посмотрел на меня.

— Где она находится? Показывай.

— Там, — показал я рукой.

— Идём.

Пригибаясь к полу, мы добежали до камеры, и Ян с ноги выбил, как оказалось, запертую дверь. Внутри, кроме Семёна, никого не было.

— Отец! — закричал Лёва.

Я подбежал, начал искать ключи. Но их нигде не было.

— Чёрт! Ян, нужны ключи!

Поляк огляделся, схватил топор, валявшийся на столе. Несколькими ударами разрубил цепи. Семён рухнул. И Лёва поймал его.

— Отец! Отец, ты слышишь меня?

Семён открыл глаза.

— Лёва?

— Да, это я! Держись, мы уходим!

— Ты… жив…

— Жив! И ты тоже будешь жить! Давай, вставай!

Ратмир помог поднять Семёна, и мы вышли из пыточной.

Поднялись по лестнице. Вышли во двор. Конюшня полыхала. Татары бегали с вёдрами, пытались тушить. Напуганные кони громко ржали. Не всех татары успели вывести из стойл.

— Я так и знал… Конюшня не могла просто так загореться! — услышал я голос. Десяток татар с саблями и в центре Мухаммед-бек. — Куда это вы?

Ян шагнул вперёд и поднял саблю.

— Мухаммед-бек, — сказал он холодно. — Помнишь меня?

Бек прищурился.

— Нет. Кто ты такой?

— Три года назад ты убил польского купца. Его звали Войцех. Это был мой брат.

Мухаммед-бек усмехнулся.

— Я убил многих. Не помню каждого.

— Тогда запомни меня.

Ян бросился вперёд.

Бой начался мгновенно. Ян сражался с Мухамедом, к ним присоединилось ещё двое татар, а остальные бросились на нас.

Вот уж чего не ожидал от Семёна, так того, что после всего пережитого, он сможет не просто сражаться, а обезоружить бегущего на него татарина, и сломать ему шею. Ратмир тем временем схватил сенные вилы* (чем-то похожи на рогатину). И такие же подкинул мне.

Поймав саблю между прутьями, я крутанул вилы, и сабля вылетела из рук неопытного татарина. Следом я ударил вилами в грудь, после чего схватил с земли его саблю, и рванул в бой.

Стоило только встать, как на меня с криком бросился следующий враг. И то ли в отряде Мухамеда все воины не очень, то ли мне сегодня очень везло, но татарин, не добежав до меня несколько метров, споткнулся и упал. И я ему не дал подняться. Секущим ударом я рассёк ему плечо, кровь хлынула с такой силой, что я успел сделать два вывода. Первое, и самое главное — не жилец. Второе, повреждена ключичная артерия.

Рядом дрался Ратмир. До сих пор с вилами. Его посчитали более опасным противником, чем я, и на него одновременно напало сразу два татарина.

Взмах, и один падает от того, что я проткнул его со спины насквозь. Со вторым расправился он сам. После чего тут же подобрал саблю. Лёва и Семён остались сзади. Как бы не был силён духом Семён, но пытки лишили его сил физических.

Я огляделся по сторонам. Ян сражался с Мухаммед-беком. Рядом с ними лежало на земле три тела. Бек был хорошим бойцом. Но было очевидно, что Ян лучше.

От ударов их сабель летели искры. Ян атаковал без остановки, не давая передышки. А Мухаммед-бек отступал.

Я хотел вмешаться.

— ОН МОЙ! — прогрохотал голос Яна, и я отступил. Прошло совсем немного времени, и поляк провёл обманный удар. Потом полоснул снизу вверх. Сабля вошла под рёбра и пробила лёгкое.

Мухаммед-бек застыл. Посмотрел вниз, на рукоять, торчащую из груди. Рухнул на колени.

— За брата, — тихо сказал поляк и следующим ударом отсёк голову.

Если и были ещё воины, то они не показывались, а во дворе были только слуги. Они не посмели нападать на нас. Боялись. А когда увидели смерть своего предводителя, побежали.

— К конюшне! — крикнул Ян. — Нужны кони!

Я, Ратмир и сам поляк бросились к горящему зданию. И с трудом нам удалось вывести пять лошадей. Они упирались и мне даже пришлось со всей силы приложить одного коня по морде. Ещё в прошлой жизни я слышал, что лошади во время пожара бегут в своё стойло. Скорее всего это связано с тем, что лошади считают стойло домом. И он всегда был для них безопасным.

В общем, как бы мне не было жаль животину, но главное удар возымел эффект, и конь побежал со мной.

Ворота усадьбы были открыты, татары открыли их, чтобы выпустить коней во время пожара. Мы ворвались в них на полном скаку.

* * *

Мы скакали по лесу, не останавливаясь. Стояла ночь. Ветки хлестали по лицу. Кони фыркали, скользили на снегу. Но мы не сбавляли темп.

Сзади слышались крики, топот копыт. За нами началась погоня.

— Быстрее! — кричал Ян.

Мы вырвались из леса на открытую местность. Но у нас было небольшое преимущество. Темнота. Было новолуние* (убывающая луна — фаза Луны, когда с Земли наблюдается тёмный диск). Прошёл час. Может, два. Погоня отстала.

Несмотря на усталость, нужно было идти как можно дальше. Однако, Семён и Лёва были очень слабыми. И мы остановились в лесу, чтобы дать им передышку.

Семён лежал у костра и тяжело дышал. Лёва… может за счёт того, что он был моложе, ему было легче. Но синяки, ссадины и вырванные с конем ногти на ногах говорили сами за себя. Я осмотрел вначале Семена, потом Лёву. Обоим нужен был уход, а главное отдых. Семёну прижигали кожу на ногах и руках. У Лёвы воспалены ступни. Но проблема в том, что у меня ничего не было, чтобы им помочь. Все мои вещи остались на моём коне Буране, которого я уже, скорее всего, больше не увижу. По крайней мере в конюшне его не было. В общем, единственным доступным сейчас лекарством был сон. О чём я им и сказал.

После чего я подсел к Яну.

— Почему ты это сделал? — спросил я. — Почему спас нас? Мы тебе были не нужны для мести. — Я сделал паузу. — Или ты таким образом решил воздать память брату?

Ян долго молчал. Потом кивнул.

— Да. Мухаммед-бек убил его за долг. Войцех не мог заплатить. Его пытали. Потом убили. Я поклялся отомстить. Но возможности не было. — Он посмотрел на меня. — Пока вы не появились. Освальд собирался привезти вас сюда. Я понял, что это мой шанс. Поэтому пошёл за караваном. Дождался ночи. Поджёг конюшню. Вырезал охрану. Немного подумав, решил спасти и вас. Поверь, изначально я не имел таких планов. Просто одномоментный порыв. И всё.