Рассвет русского царства (СИ). Страница 20

Его рука на плече ослабла.

— Видение? Направлял… Кто? — переспросил дьякон, прищурившись.

— Да, отец Варлаам. — Я сделал глубокий вдох. — Когда барич ранен был, я не знал, что делать. Молился про себя. Просил Господа помочь. И… и, закрыв глаза, увидел быстрые картинки. И в видении… — я запнулся, словно переживая заново: — … явился старец.

Отец Варлаам замер. А Ратибор аж привстал, от удивления.

— Старец? — повторил он медленно. — Какой старец?

— Седовласый, — притворяясь будто вспоминаю, я закрыл глаза, а сам продолжал: — с длинной седой бородой. В белых одеждах. Лицо светлое и такое доброе. Он… он спускался с небес. Прямо ко мне.

Дьякон отпустил мое плечо, отступил на шаг.

— Продолжай.

— Он держал в руках… — я сделал паузу, — … трубку. Небольшую, вот такую. — Я показал размер пальцами. Металлическую. Причём я её сразу узнал, такую я уже видел в кузне. Словно старец знал, что там такая есть. — Он указывал на горло. Вот сюда. — Я приложил пальцы к своей шее, туда, где делал разрез Глебу. — А потом… потом он раскрыл другую руку. А на ней… игла. С нитью. Шелковой.

Несколько минут в тереме стояла кромешная тишина.

Отец Варлаам стоял неподвижно, глядя на меня широко распахнутыми глазами.

— Игла с нитью? — переспросил он тихо.

— Да, отец Варлаам, — я кивнул. — Он ничего не говорил. Просто показывал. Трубка, игла, нить. Вот и все. И потом положил мне руку на голову, после чего перекрестил, и я понял, что нужно делать. Я не знаю, как это описать… Я словно видел, что нужно делать. А потом… старик исчез. Растворился в свете. И этот свет увидели все остальные! — посмотрел я ему в глаза.

Дьякон медленно перекрестился. Один раз. Второй. Губы его шевелились, бормотал молитву.

Ратибор тоже начал креститься. НО… смотрел на меня с таким прищуром, что я понял, он не поверил мне. И просто подыгрывает.

В общей массе люди в XV веке были необразованными, или как тут ещё говорят тёмными. Но Ратибор получил образование. Когда я присматривал за Глебом, слышал, как он ведёт подсчеты добытого имущества после набега татар. Видел, как делал записи на пергаменте.

Мне было известно, что раньше Ратибор был сторонником Василия II тёмного, (его ослепили в 1446 году во время междоусобных войн). Образованность и острый ум помогли ему быстро войти в свиту Великого князя. Позже, когда к государственным делам стали привлекать Ивана Васильевича III, Ратибор сдружился и с ним. Разница в возрасте не стала помехой.

Ивану III, на сегодняшний день было всего двадцать лет. А Ратибору тридцать шесть. То есть получалось, три года назад, когда Ивану было семнадцать, между ними произошла ссора. Из-за которой Иван III, с разрешения своего отца Василия Тёмного сослали в Кармыш.

Некоторое время в помещении стояла тишина. Отец Варлаам подошел ближе, всматриваясь в мое лицо.

— Опиши еще раз. Подробно. Как выглядел старец?

Я закрыл глаза, снова делая вид, что вспоминаю.

— Высокий. Седые волосы до плеч. Борода длинная, тоже седая. Лицо… лицо доброе. Глаза светлые, как небо. Одежды белые, будто из света сотканы. И… — я сделал паузу для эффекта: — … кольцо. Над головой. Золотое.

— НИМБ! — Дьякон ахнул. И я понял, это был решающий удар. Дальше он уже сам всё придумал. А мне оставалось только головой качать. — Никола Чудотворец, — прошептал он. — Это был святитель Николай!

Я распахнул глаза, делая вид, что удивлен.

— Никола Чудотворец? — переспросил я. — Правда?

— Да! — Отец Варлаам схватил меня за плечи, всматриваясь в лицо. — Только он творит чудеса исцеления! — Он развернулся к Ратибору. — Барин, это знак! Господь послал святителя Николая, чтобы спасти сына твоего! — Он показал на меня. — Его руками! Это… это чудо! Он должен ехать со мной в Москву и предстать перед Митрополитом! Его будут учить и…

— НЕТ! — тут же стал полностью серьёзным Ратибор. — Прости, отец Варлаам, но не отдам. Митрий не холоп. И я уверен, что он хочет остаться с отцом. Так ведь? — взгляд на меня.

— Да, барин. И ратное дело мне больше по душе.

— Но… — начал было отец Варлаам, но был перебит Ратибором.

— Был бы он слугой лукавого, я бы слова не сказал. Но ты сам сказал, что к нему явился Николай Чудотворец. Не позволю я тебе против воли вести в свою церковь. Митрий принадлежит к служилым людям. И не тебе решать, кем ему быть. Волен он делать это сам!

Глаза Варлаама заметались по сторонам. Он понял, что его слова использовали против него же.

— Я пойду к Великому князю Ивану III! — не сдавался дьякон.

Ратибор посмотрел на меня.

— Митрий, ступай, — произнес ратибор. — И ни о чём не волнуйся. Мы тут дальше сами разберёмся.

Я кивнул и быстро вышел из терема.

На улице я остановился, прислонившись к стене.

«Штирлиц никогда не был так близок к провалу. Но у меня получилось. Бл@ть, получилось!»

* * *

Следующие дни в поселении прошли относительно спокойно.

После нашего разговора в тереме, когда я рассказал отцу Варлааму про видение и явление святого Николая, дьякон собрал всех рядом с теремом на молитву.

Я стоял в центре, перед ним, а вокруг толпился народ, человек двести, может, больше. Все смотрели на меня, затаив дыхание.

Отец Варлаам окропил меня святой водой, трижды.

— Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа, — произносил он громко, чтобы все слышали. — Господи, отрок сей чист душой, защити его. Спас барича Глеба он твоими руками. — И чуть тише, для меня, добавил: — А теперь вместе со мной подпевай «Отче наш»!

Мы запели.

— Отче наш, Иже еси на небесех! Да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое… Да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли. Хлеб наш насущный даждь нам днесь…

Толпа слушала, затаив дыхание. Кто-то шептал молитву вслед за нами, кто-то просто молчал.

— … И остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим. И не введи нас во искушение, но избави нас от лукавого.

— Думаю, ни у кого нет сомнения, что сей отрок чист перед Господом нашим! — воскликнул Ратибор, указывая на меня. — Прошёл он проверки отца Варлаама. НО! — барин повысил голос. — Чудо, что сотворил он! Никто об этом не должен знать! Нельзя рассказывать об этом! Правильно я говорю, отец Варлаам.

— Да, Ратибор. Всё правильно. Чудо сие великое было. И не должны враги наши о нём прознать. Поэтому молчите, а лучше забудьте.

Он ещё что-то говорил, а я в тот момент думал о другом.

«Сколько же Ратибор заплатил Варлааму, чтобы он про меня забыл?»

И, разумеется, я был благодарен, что церковь про меня не узнает. Варлааму надо будет просто сказать, что рана была неопасной. Что только поцарапала шею. И тогда ко мне потеряют интерес.

* * *

Прошла еще неделя. Я продолжал работать в кузне, помогать отцу, тренироваться с мечом и луком. Жизнь шла своим чередом.

Рыбалка стала неотъемлемой её частью. И я уже начал на ней зарабатывать. Но к этому я ещё вернусь.

Наш быт с Григорием оставлял желать лучшего.

Я не обращал на это внимания поначалу, выживание было важнее комфорта.

Но изба наша была… скажем так, не самой лучшей. Бревенчатая, покосившаяся, с щелями в стенах, через которые задувал ветер. Пол земляной, притоптанный, но неровный. Окна маленькие, затянутые бычьим пузырем.

Печь старая, закопченная, без трубы, топилась по-черному. Когда мы топили, дым выходил через верхний притвор. Специальное отверстие под потолком, которое открывали во время топки. Но дым никогда не уходил полностью. Часть его оседала на стенах, на потолке, на всем вокруг. Изба была вечно подкопченной, пахла гарью и сыростью.

Спать я продолжал на охапке соломы, накрытой рваным тряпьем. Григорий — на широкой лавке у печи, тоже без нормального постельного белья.

И это меня начало доставать.

«Я же могу это изменить, — думал я, лежа на соломе и глядя в закопченный потолок. — Я знаю, как сделать лучше. Почему бы не попробовать?»