Рассвет русского царства (СИ). Страница 16

Кузнец посмотрел на меня внимательно, после чего вернулся к горну.

Я развернул рубаху. Шелк, тонкий, прочный. И я начал тянуть нитки, одну за другой, аккуратно, чтобы не порвать.

— Митька, что ты делаешь? — спросила Олена. — Такую красоту портишь!

— Леску делаю, — пояснил я. — Для рыбалки.

— Леску? — переспросила она.

— Ага. Нитки шелковые прочные. Если их сплести косичкой, получится отличная леска. Плетёнка. Выдержит любую рыбу.

Я выдернул с десяток нитей и протянул ей.

— Смотри. Берешь три нитки вот так, — я показал, как начинать плетение. — Потом переплетаешь вот так и так. Понятно?

Олена кивнула, взяла нити в руки. Попробовала повторить. Получилось неуклюже, но она быстро поняла принцип.

— Вот так? — спросила она, показывая мне.

— Отлично! — похвалил я. — Как будто всю жизнь плетенки делала.

Олена фыркнула, скосила взгляд на свою косу.

— Так всю жизнь и плету, — звонко засмеялась она.

Я улыбнулся в ответ.

— Митька, — позвала Олена. — А зачем тебе столько этой твоей лески?

— Удочки делать буду, — ответил я. — Несколько штук. Чтобы сразу много рыбы ловить.

— А зачем столько?

Я пожал плечами.

— Чтобы не голодать. Каши надоели. Хочется мяса.

Олена кивнула.

— Понимаю. У нас тоже каша да каша. Отец говорит, что скоро зима, нужно беречь запасы.

Через час у нас было готово метров пятнадцать лески, три плетенки по пять метров каждая. Попробовал на разрыв. И вроде бы мы неплохо постарались.

Девушка улыбнулась.

— Митька, а… можно я с тобой пойду? Когда рыбу ловить будешь?

Я задумался.

— Можно, — кивнул я. — Только завтра. Сегодня еще удочки доделать нужно.

Олена кивнула, снова улыбнулась и убежала в дом.

* * *

Я вернулся в избу. Достал гусиное перо и с помощью ножа сделал из него поплавок. Привязал к нему леску, проверил — держится крепко.

Теперь удилище.

Нашел орешник. Срубил ножом пять ровных прутов, каждый длиннее меня в полтора раза. Принес домой, очистил от веток и коры.

К вечеру у меня было пять удочек. Оставалось найти наживку.

* * *

На следующее утро я проснулся с первыми лучами солнца. Григорий уже ушел. Вечером он видел мои удочки. Они стояли у самого входа. Хмыкнул, то ли с одобрением, то ли нет.

Вообще, уже можно было понять, что Григорий крайне немногословен. И если говорил, то только по делу, и что думает.

— Ты куда, дурья башка, собрался идти без оружия? — буркнул кузнец, протягивая мне копье. — А если волки? А ты с дочкой моей!

Мне показалось дикостью, что в селение днём могут зайти волки. Но мысль не озвучил вслух. И копьё все-таки взял.

— Спасибо, дядька Артем. Совсем забыл.

Кузнец покачал головой.

— Смотри у меня. За Олену… В общем, не доводи до греха… почему я Григорию, сына без головы вернул. Уяснил? — навис он надо мной.

Я усмехнулся, взял копье и корзину.

— Дядька Артём, обещаю, буду следить за Оленой, как за младшей сестрой.

Он несколько секунд смотрел на меня, после чего кивнул. А мы с Оленой зашли за хлев, где я деревянной лопатой накопал червей. Больше нас ничего не останавливало.

Глава 6

Мы шли вдоль берега, выбирая место. Нужно было найти заводь, где течение слабее. Ведь, по логике вещей, там и должна стоять рыба.

Прошли примерно с полкилометра. Когда мы дошли до места, где река слегка вильнула, образовав небольшой изгиб, мне показалось, что тут идеальное место для рыбалки.

— Вот здесь, — сказал я. Олена осмотрелась по сторонам. Но, судя по всему, ей сама рыбалка была не нужна. Ей был интересен сам процесс.

По пути я нарезал рогатин, чтобы не держать постоянно удочки на весу. Положив копьё поближе, я начал насаживать червя на крючок. Насаживал аккуратно, чтобы тот извивался, привлекая рыбу. И сделал первый заброс.

Поплавок выровнялся на воде. После чего я некоторое время следил за ним. Но вроде всё было нормально. Разве что чуть позже выровнял леску по глубине.

И взяв следующее удилище, начал насаживать нового червя. А на третьей, меня дёрнула за руку Олена.

— Мить, а так должно быть?

Я поднял глаза, и увидел, что поплавок дернулся. Один раз. Второй. Потом резко ушел под воду.

Я подскочил и дернул удилище на себя.

«Есть!» — рыба сопротивлялась, плетёнка натянулась, но, слава Богу, выдержала. Шёлковая нить была самым слабым звеном в этой конструкции.

Еще рывок и на берег вылетел окунь. Полосатый, с оранжевыми плавниками. Размером с ладонь, может, чуть больше.

Я схватил его, снял с крючка и бросил в корзину-садок. Окунь забился на дне, хлопая хвостом.

— Вот это да! — рассматривала рыбу Олена с улыбкой на лице. — Так быстро!

Я тоже радовался. Более того, во мне просыпался азарт. И я, быстро насадив нового червя, забросил снова.

И в этот момент у второй удочки поплавок ушел под воду.

Дернул. И… еще окунь. Такого же размера.

И началось.

Вот что значит нарвался на клёв. Окуни, плотва, один раз даже маленький судачок попался. Я едва успевал снимать их с крючков, насаживать новых червей и забрасывать обратно.

«Река не вылавливалась столетиями, — пронеслась мысль. — Здесь нет промышленного лова, браконьеров с сетями, загрязнения. Рыбы полно, и она не боится человека».

Руки мелькали. Поплавки ныряли один за другим. Корзина наполнялась. Я не замечал, как летит время.

«Еще одна. Еще. Еще».

Когда черви закончились, я оглянулся на корзину-садок.

Она была полная, до краев. Рыба копошилась, переливаясь серебром.

— Обалдеть… — выдохнул я, не веря своим глазам. — Примерно за четыре часа так много поймать!

Олена смотрела удивленными глазами на меня и на рыбу.

— Митя, как же у тебя получилось-то?

— Олена, видимо, ты мне удачу принесла. Вот и наловили мы столько.

Девочка поняла, что я шучу, но по зардевшимся ушкам было видно, что ей приятно.

Когда я вошел в поселение, люди начали оборачиваться. Смотрели на корзину с рыбой, которая еще шевелилась. Масло в огонь ещё подливал тот факт, что корзину и удочки нёс я. А копьё несла Олена.

— Митька! — окликнул кто-то. — Это ты наловил⁈

— Нет, Олена, — ответил я. Народ, что слышал, рассмеялся. И ещё громче смех раздался, когда Олена выпятила грудь. И если не забывать про копьё, то точно мелкая валькирия…

— Ох, как много. Это ж сколько там, если по пальцам на руке считать.

— А я откуда знаю? — решил не умничать я. И так слишком много ко мне вопросов.

— Батюшки! — ахнула одна старуха. — Да это ж целое богатство!

— Митька, угостишь? — спросил кто-то.

— Нет, — покачал головой я. — Это дядьке Артёму и мне с отцом.

«Вот наглый хрыч! Халявы захотел!» — запоминая лицо, прошёл я мимо.

Дядька Артем сидел у входа и, увидев нас с Оленой, вышел встречать.

— Ну что дети, как рыбалка?

Я специально шёл так, чтобы корзина была за спиной, и он не видел, сколько мы наловили.

— Вот! — показал я наконец-то на свет наш улов. — Твоя половина. Без Олены не справился бы.

Кузнец посмотрел на рыбу, потом на меня. Усмехнулся.

— Ты серьезно?

— Серьезно.

Дядька Артем взял рыбу, взвесил на руке.

— Хороший улов. Спасибо, Митька. — Он позвал в дом: — Мать! Иди сюда! Смотри, что наши добытчики принесли!

Женщина вышла на порог, и с доброй улыбкой спросила.

— На уху-то хоть хватит?

— А ты подь сюда, посмотри. Хватит или нет. А то я в ваших женских кухонных делах ничего не понимаю.

Женщина, вытерев руки тем, что ей заменяло фартук, подошла к забору и, когда увидела рыбу, широко распахнула глаза.