Варяг I (СИ). Страница 29

Второй отряд с нашими лучшими лучниками и метателями копий должен скрытно, малым ходом, подойти с фланга, вот здесь, где скалы. Эти смельчаки поднимутся на уступ и начнут обстреливать внутренний двор и тылы защитников. Главное — посеять панику, суету и смятение.

А еще… — я перевел палец на другой скалистый участок позади борга. — Часть наших бойцов может высадиться здесь. Мы можем поджечь с тыла всё его хозяйство. Склады продовольствия. Конюшни. Кузницу. В общем, всё, что горит.

Я посмотрел прямо на Бьёрна.

— Огонь и паника в собственном тылу деморализуют любого врага лучше десятка берсерков. Они дрогнут, запаникуют, отвлекутся. И в этот самый момент наши основные силы пойдут на решительный штурм главных ворот. Они будут ослаблены, защитники — растеряны. Удар будет сокрушительным. И не потребуются ложные маневры с отступлением. Но все это нужно будет провернуть ночью… Так я это вижу.

Эйвинд первым нарушил повисшее молчание. Его глаза загорелись азартом и пониманием.

— Хитро! — воскликнул он, хлопнув себя по колену. — Ох, как хитро! Ясно, как день! Я пойду с тобой!

Старая гвардия заворчала, зароптала, недовольная бесчестной, по их мнению, тактикой. Но Бьёрн резко поднял руку, и все сразу смолкли.

— Довольно! — его голос прозвучал, как удар бича. — План… хорош. — Он медленно обвел взглядом карту, будто прокручивая в голове каждую мелочь. — Но нужно обдумать детали высадки, сигналы. В общем, надо подготовиться. Через два дня отправимся в путь. Пока на этом всё.

Совет начал медленно расходиться, люди выходили, шепотом обсуждая услышанное. Бьёрн кивком и взглядом задержал меня.

— Останься. Поговорим.

Когда горница окончательно опустела, и в воздухе остался только запах дыма, кожи и меда, он подошел ко мне вплотную.

— Я видел, как ты смотришь на Астрид, — сказал он тихо. — И как она смотрит на тебя. Она мне не простая служанка, не рабыня с рынка. Она — дочь моей сестры. Плоть от плоти моего рода. Кровь моей крови.

Его взгляд стал тяжелым, давящим, как гробовая плита.

— Тронешь ее без моего слова — зарублю на месте, как скотину. Обманешь ее, обидишь — сожгу заживо на этом самом дворе. Ясно?

Я выдержал его взгляд, стараясь не моргать и не отводить глаз. Внутри все сжалось в один тугой, холодный комок.

— У меня и в мыслях не было бесчестить ее или причинять ей зло, ярл, — ответил я, и голос, к моему удивлению, не дрогнул, прозвучал твердо и ровно.

Бьёрн вдруг разразился своим громовым, раскатистым, немного пугающим смехом и тяжело треснул меня по плечу — так, что я едва устоял на ногах.

— Знаю! Вижу же, чем ты думаешь, парень! Но и глаза у тебя не врут! Мужик ты неплохой, хоть и с приветом!

Смех его так же внезапно стих, как и начался. Он снова стал серьезен и суров.

— Но чтобы свататься к девке моего рода, мало быть хорошим бойцом или хитрым скальдом. Нужен статус. Настоящий. Вес. Стань хотя бы настоящим карлом. Получи надел земли после этого похода. Настоящую землю, с лесом и водой. Заложи свой собственный хутор. Заработай настоящую, мужскую славу, а не репутацию выскочки-скальда или удачливого лекаря. Тогда… тогда поговорим. А иначе — нет.

Его слова были суровы, даже жестоки. Но по меркам их мира — более чем справедливы. Он давал мне шанс. Ставил передо мной цель. Строил лестницу, по которой я должен был подняться.

— Я понимаю, ярл, — кивнул я, глядя ему прямо в глаза. — Я непременно заработаю это право. Своими руками. Своей кровью, если потребуется.

Бьёрн довольно хмыкнул, и в его глазах мелькнуло нечто вроде одобрения.

Я ушел от него с тяжелой, но на удивление ясной головой. Ноги сами понесли меня прочь от домов, от людского шума, вверх, по тропинке, к скалам над фьордом. Я шел, не разбирая дороги, пока не оказался на самом краю обрыва. Под ногами стелилась темнеющая, бездонная пропасть, внизу гладко мерцала почти черная вода, которая принимала в свое лоно последние, багровые лучи уходящего солнца. Небо на западе полыхало огнем — багрянцем, золотом, алым. Воздух здесь звенел от чистоты.

Я стоял и смотрел. На этот дикий, жестокий, невероятно красивый мир. Буян. Мой дом. И чувствовал невероятный прилив… жизни. Принадлежности. Планы, идеи, проекты роились в голове сами собой, рождаясь из глубины памяти человека 21-ого века.

Как внедрить трехпольный севооборот на этих каменистых, скупых почвах? Как улучшить меха в кузнице Торгрима, чтобы поднять температуру и получать сталь лучшего качества? Как построить небольшую ветряную мельницу на этом холме, если удастся смастерить хоть какие-то подшипники из подручного железа и дерева?

Легкие, почти неслышные шаги позади заставили меня вздрогнуть. Нежные, чуть шершавые от постоянной работы ладони закрыли мне глаза.

— Угадай, кто? — прозвучал сзади игривый, дрожащий от волнения голосок.

Я улыбнулся и положил свою руку поверх ее маленькой ладони.

— Кто бы это мог быть? — сделал я задумчивое лицо, хотя сердце застучало чаще и громче. — Наверное, сама богиня Фрейя сошла с небес, чтобы посмотреть на мое жалкое существование и посмеяться над простым смертным!

Я медленно повернулся.

И, конечно же, передо мной стояла Астрид. Она заливалась румянцем и смущенно прятала свои волшебные глаза. Большие, синие, бездонные. Утонуть в которых — для многих мужчин стало бы последним сокровенным желанием.

— Что теперь будет, Рюрик? — прошептала она, явно намекая мне на предстоящий поход.

Я посмотрел на ее милое, веснушчатое личико, на упрямые рыжие пряди, выбивающиеся из-под платка, на тонкую шею. На закат за ее спиной, который делал ее силуэт нереальным, божественным. И вспомнил. Вспомнил свою прошлую жизнь. Пыльный кабинет. Стеллажи с книгами. Одинокую, стерильную квартирку с кондиционером. Пластиковый, безопасный, пустой мир без любви, без цели, без этого неба над головой, без этого запаха моря и дыма.

Решение пришло само собой. По велению сердца. По зову крови.

Я взял ее руки в свои, ощутив их хрупкость и силу.

— Я люблю тебя, Астрид, — сказал я тихо, но так четко, что слова прозвучали, как клятва. — И я люблю эту землю. Эту суровую, прекрасную землю. Я хочу, чтобы ты всегда была со мной.

Девушка замерла, в ее глазах вспыхнул восторг, а следом — настоящий, животный страх.

— Но ярл… он никогда… он ведь не позволит… он…

— Он дал мне шанс, — перебил я ее мягко, но твердо. — Мне нужно победить в этом походе. Заработать себе настоящее имя. И землю. И я сделаю это. Ради тебя. Ради нашего будущего. Здесь, на этом острове.

Она взглянула на меня с бесконечной нежностью, доверием и той самой грустью, которая бывает только у женщин, провожающих своих мужей на войну.

— Тогда… спой мне, — попросила она, и ее голос дрогнул. — Спой мне о нас. О том, что будет. О будущем, которое ждет нас…

Я обнял ее, притянул к себе, ощутив ее тепло сквозь тонкую ткань платья. И тихий, медленный напев скальда о любви смешался с могучим вечным шумом прибоя и уходящим, багровым светом заката…

Глава 12

Утро на Буяне часто начиналось с тумана. Он стелился по двору ярла, закручиваясь в призрачные воронки у амбаров, смешиваясь с дымом из очагов и запахом влажного дерева, морской соли и навоза. Сегодня этот туман скрывал меня и мое новоприобретенное богатство.

Мой угол двора был оцеплен незримой стеной отчуждения. Одни с жадностью смотрели на груду вещей, накрытых дерюгой. Другие — с ненавистью. Это было наследство Храни. И теперь оно принадлежало мне, вольноотпущеннику, вчерашнему рабу.

Рядом со мной крутился тощий пацан. Он старательно делал важный вид и судорожно сжимал древко копья. Но в глазах нет-нет, а проскальзывало легкое волнение. Бьёрн прислал его не столько для защиты, сколько для напоминания: всё, что у меня есть, — пока лишь на временном хранении.