Ледяное сердце (СИ). Страница 73

Ее волнение сполна насытило демона, но он пока не хотел оставлять жертву в покое, поднес руку к ее горлу и чуть надавил на ямочку меж ключиц. Теперь девушка снова встревожилась, заметалась, подалась вперед, однако Латиф не выпускал ее из забытья, в котором сладострастие перемешалось с ужасом и паникой. Одновременно он подтянул ее к себе за бедра, к краю каменной полки. Она рванулась, хотела закричать, но Латиф силой морока удерживал ее, словно затыкал рот невидимым кляпом. От этого ей больно распирало грудь, а живот, казалось, рвало тараном, но она никак не могла увернуться или сжать ноги. Кровь потекла с края полки на каменный пол, девушка силилась открыть глаза, но тело не слушалось, и наконец судорога боли и страха сотрясла ее одновременно с нездоровой разрядкой.

Когда Латиф оставил ее в покое и брезгливо отпихнул, она еще несколько минут лежала в полузабвении. Впереди ее ждала новая боль и опустошенность после пробуждения, а также страшные новости, но демона это уже не волновало. Сытый и довольный, он незаметно для всех покинул отель, перенесся на окраину города и быстро присмотрел место для ночлега на крыше одного из домов, увенчанной спутниковыми тарелками. Здесь имелась ниша, застеленная коврами и отгороженная сохнущим бельем, будто шатром. В этом укромном уголке Латиф и устроился, с облегчением скинув берцы и подложив под голову свернутую куртку.

«А Гели я еще непременно верну, и этого ведьмака прикончу, просто надо действовать быстрее и без церемоний. Вы ведь, ребята, мало чем отличаетесь от этих двух непуганых идиотов» — подумал он, глянув в усыпанное звездами небо над Востоком, прежде чем его окутала черная пелена сна без всяких видений и проблесков.

[1] Низкоранговые злые духи-оборотни в арабской мифологии

[2] Исламский календарь, получивший название от переселения мусульман из Мекки в Медину в 622 г. н.э.

Глава 27. Дело об украденных душах

Только очутившись в родной комнате, Илья почувствовал, насколько он устал за последние сутки. Колдовской иммунитет и состояние шока на время притупили все эмоции, но теперь наркоз отходил и перед глазами неотступно стояли жуткие картины — ухмыляющийся Латиф, оргия на даче, урод-насильник, выстрел за спиной, перемазанное кровью лицо Юхи. Порой он проваливался в забытье, затем просыпался с сильной болью в висках и теснотой в горле, но тут же напоминал себе: нельзя давать слабину. Рядом все время был Ян, забывший и про учебу, и про мороз, беспредельно счастливый только от того, что отец вернулся живым, и это стало важнее всего.

От еды Илья поначалу отказался и сразу лег. Накки обработала ему ноги согревающей мазью и приготовила целебный отвар, а потом оставила его с сыном. Тот забрался к отцу под бок, совсем как в раннем детстве, и проснувшись на следующее утро, Илья блаженно прислушивался к его тихому дыханию, ощущал нежный запах волос, напоминающий о весне.

— Ян, ты уже не спишь? — осторожно спросил он.

— Нет, папа, просто думаю, — отозвался мальчик.

— И о чем же?

— Что я тебя очень люблю, — сказал Ян, сразу напомнив о похожем разговоре год назад. — А еще я подумал: если ты колдун, то можешь стать бессмертным? Так ведь бывает иногда в сказках...

— Нет, воробушек мой, у нас все немного иначе. Мы обычные люди, просто умеем чуть побольше других, но не застрахованы ни от болезней, ни от смерти. Но я надеюсь, что буду жить очень долго, как и ты, и еще увижу твоих детей и внуков.

Погладив сына по макушке, Илья добавил:

— Ты меня прости, пожалуйста...

— За что? — удивился мальчик.

— Я повел себя самонадеянно, вступил в разговоры с этим мерзавцем вместо того, чтобы сразу звать на помощь. Что поделаешь, мы, мальчишки, всегда такие, любим шашкой помахать, — грустно улыбнулся Илья, и Ян потерся щекой о его плечо. — Но нельзя с шашкой лезть против тротила, тут нужны другие методы, тем более когда не только за себя отвечаешь. Ты это запомни на будущее, хорошо?

— Хорошо, пап! — сказал Ян, заметно просияв. — Слушай, а может, поедим чего-нибудь? Накки обещала блинчики сделать, она тоже тебя так ждала! Хоть и не плачет, но я вижу...

— Ну, разве от такого можно отказаться! — весело отозвался Илья. — И звучит-то как вкусно! Давай пойдем к Накки, скажем ей, что все хорошо.

Пока Накки угощала их на кухне обедом и горячим чаем, Илья вел будничный разговор о домашних делах и морозе, но когда Ян наелся и убежал к себе, сел к ней поближе и по порядку рассказал обо всем, что случилось той ночью. Она же сообщила, что пока Илья спал, успела побывать в том поселке и подслушать весьма любопытные подробности. Также она узнала от водяниц, что Гелена сейчас в порядке и к мужу по-прежнему не собирается возвращаться.

— Да, вот так новости, — невесело усмехнулся Илья. — Выходит, безумие в этой семейке наследственное: иначе я не могу объяснить поступков их родителей.

— Зато это хоть в какой-то мере объясняет, почему Хафиза так спокойно похищала детей, — ответила Накки. — Значит, она с чьей-то помощью вытащила слабоумного брата из лечебницы и даже перевезла за границу, а там стала вовлекать в свои развлечения. Ты видел события почти тридцатилетней давности: возможно, старику удалось накопать о них что-нибудь интересное. Но я уверена, что этих ребят давно нет в живых. Видимо, духи Туонелы зачем-то решили открыть тебе эту тайну, а они просто так ничего не делают.

— У меня все равно не укладывается в голове, — признался Илья, налив себе еще чаю. — Они с сестрой были совсем молоденькие, только оперившиеся! И творили такие жуткие вещи спокойно, будто пиво прихлебывали.

— Ну да, Хафиза не родилась ведьмой, но что-то адское в ней было заложено. Ей повезло встретить Латифа, но по сути она себя сделала еще до него...

Накки вдруг задумалась и промолвила:

— Велхо, а ты хоть на мгновение поверил в то, что Латиф сказал про старика и нас?

— Почему ты спрашиваешь? Разумеется нет! Выражение «чем чудовищнее ложь, тем охотнее в нее верят» актуально только для слабых душ, которыми он и питается.

Илья погладил пальцы водяницы и хитро улыбнулся:

— А больше тебя ничто не интересует, русалочка? Например, почему он решил, что Гелена мной увлеклась?

— Если бы и увлеклась, это их заботы, а не наши, — невозмутимо ответила Накки. — На тебя тут половина девчонок пускает слюну, и что, мне переживать из-за каждой? Так и голову потерять недолго.

— А Латиф, похоже, потерял, — заметил Илья. — И на этом он явно не остановится, так что надо его опередить, пока у нас немного времени в запасе. Кстати, он ведь сказал одну дельную вещь помимо прочих бредней.

— А именно?

— То, что Ян до сих пор не умеет закрывать душу. Я давно обязан был об этом позаботиться! В ближайшее время и займусь, только сначала еще поговорю с Антти.

— Ну хоть вечером навестишь меня? — улыбнулась Накки. — А то я в самом деле начну ревновать!

— Непременно, — шепнул Илья, бережно поцеловав ее в губы. В этот раз ему даже не пришлось идти в кабинет Антти — старик поджидал его во дворе, пока не разразился очередной снегопад. Илья заметил, что он смотрел на него не только с прежним отеческим покровительством, но и с неподдельным уважением.

— Так что же со мной произошло? — испытующе спросил молодой финн. — Вы не подумайте, я не верю ни в какие наговоры Латифа, но все это кажется похожим на какую-то очередную проверку.

— Вероятно, это и была проверка от высших сил, в эту ночь они усердно за нами наблюдали. Я, конечно, могу только предполагать, но скорее всего ты очнулся от морока Латифа и пошел по его следу. На берегу, кстати, остались те же отметины черной плесени, какие ты видел в парке. Однако тебя вело не только колдовское чутье, но и животная ипостась, о которой говорила Хафиза, поэтому ты и учуял флюиды старой тайны. И пришел туда, где Латиф наследил много лет назад.

— Я действительно сам прошел больше десяти километров? Ночью, по снегу, да еще босиком? — все еще недоверчиво произнес Илья.