Ледяное сердце (СИ). Страница 68

Он стащил девушку с дивана на пол, опрокинул на спину и развел ей ноги в стороны. Та металась, старалась вырваться, рыдала, но гигант быстро спустил штаны и навалился на нее всей тушей. Парень в кофте вскрикнул, попытался вскочить, но черноволосый моментально скрутил его руки за спиной и заставил сесть.

Тут Илья, совсем забыв про странность происходящего, ударил кулаком в стекло, но на нем не появилось ни единой трещины, а в комнате все шло своим чередом — девушка билась под тушей насильника, грубо вколачивающегося в ее тело, по полу растекалась кровь, брюнетка посмеивалась, вольготно улегшись на бок, а ее дружок продолжал удерживать рыдающего парня. Блондинка в красном успела вернуться, уже без сопровождающей, и стояла как завороженная, наблюдая за экзекуцией. Глаза у нее пьяно блестели, она возбужденно покусывала губы, и никто даже не повернул головы в сторону окна.

У Ильи снова потемнело в глазах, и последним, что он почувствовал, был холод, обжигающий босые ноги. Воцарилась лесная тишина, та самая, которую он с любовью называл «звенящей», и великодушно отогнала кошмар.

— Велхо! Давай оживай, не смей!

В этот раз Илья очнулся из-за того, что его тряс за плечо Юха. Кое-как осмотревшись, колдун убедился, что жуткая дача и беседка пропали, а вокруг возвышался ряд сосен, которые заволакивал серый туман. Неба из-за него почти не было видно, а Илья теперь лежал прямо на снегу, засыпанном черными сосновыми иголками.

— Ну же! Что с тобой случилось? Ты меня узнаешь? — вопрошал молодой лесовик. Придя в себя, Илья кивнул и даже с трудом улыбнулся: знакомое лицо в самом деле согрело душу.

— Что произошло?

— Успокойся, все живы, — торопливо заговорил Юха. — Однако ночью кто-то нагнал сильный усыпляющий морок, и сегодня все очухались только за полдень. Мы-то уже в порядке, а вот людям нездоровится: у кого грудная жаба, у кого мигрень, кого-то даже рвало темной дрянью. Ничего, старик говорит, что к вечеру они поправятся.

— А Ян?

— Он здоров, только плачет...

— Что? — переспросил Илья, сглотнув.

— Да мы же пошли за тобой на берег, а там только Кави лежала, бесчувственная. Она сейчас тоже оклемалась, а тебя и след простыл. Искали-искали по всему заливу, вот я наконец тебя учуял. Ничего, скоро он папку увидит, обрадуется.

— А где мы сейчас?

— В Келломяки[1], — сообщил лесовик. — Почти в двенадцати верстах от дома! Может, наконец расскажешь, зачем ты бродил тут босой?

— Да если бы я сам знал! — пробормотал Илья. Тут он вспомнил недавнее видение, а затем и разговор с Латифом, но не мог понять, почему оказался за много километров от гостиницы. Единственное объяснение, которое приходило на ум, — ифрит лишил его сознания, затащил в автомобиль, отвез подальше в лес и выбросил, перед этим разув. Но с какой целью? И что означал этот сон во сне?

— Скажи, Юха, а здесь вблизи есть жилые дома?

— Ну вообще людьми пахнет, но мне этот душок не нравится. Лучше нам их не искать, а убраться подобру-поздорову. До большой дороги недалеко, а там ребята машину подгонят.

«Большой дорогой», насколько Илья знал, лесовики называли шоссе. Он слышал его шум, но ступни уже сильно болели, вдобавок кружилась голова и подташнивало. Кое-как встав на ноги, опираясь на плечо Юхи, он невольно поморщился и заметил красные следы на снегу.

— Черт, похоже, я их где-то разбил...

— Вот же дела, мне и дать тебе нечего, — сокрушенно вздохнул парень, привыкший с детства бегать по лесу босиком. — Ладно, в крайнем случае понесу тебя на закорках.

— Да ты что! — отмахнулся Илья. — Уж как-нибудь дойду, вытерпел же до сих пор.

Юха недоверчиво покачал головой, но не стал спорить, и они начали пробираться меж деревьев и колючих кустарников, облепленных комьями снега, которые в детстве казались Илье похожими на шарики мороженого. Сейчас, конечно, любоваться природой не тянуло, к тому же лесовик то и дело останавливался и смотрел вглубь чащи, тревожно щурясь и принюхиваясь. Илья уже хотел спросить, в чем дело, как вдруг позади послышался хруст снега, а затем странный треск, словно кто-то наступил на хлипкую доску.

— Паска[2]! — выругался лесовик и с силой надавил Илье на плечо, заставив нагнуться и лечь наземь. Пахнуло чем-то едким. На миг обернувшись, Илья заметил массивный темный силуэт среди деревьев и легкий дымок.

Остальное происходило так быстро, что мысль у Ильи не поспевала, и только поэтому — да еще из-за боли в ногах, — он оставался в сознании и все увидел. Юха вскочил на четвереньки и замер, вперившись в лес глазами, которые вдруг окрасились в желтый и не выражали ничего, кроме настороженности и злобы. Его руки со всей силы вцепились в мерзлую землю, а когти стали быстро вытягиваться. Рот оскалился, меж клыков потекла пена, из горла демона вырвался тихий глухой рык, напоминающий потрескивание дерева на ветру. И в ответ на этот звук сразу понеслись другие голоса со всех уголков заснеженного края — злобные, испуганные, голодные, жалобные, отчаянные. Похожие на привычную перекличку городских псов и все же иные, куда более мощные и зловещие.

Быстро содрав с себя рубашку, Юха утробно зарычал в голос и бросился туда, где все сильнее слышался хруст снега под чьими-то шагами.

На мгновение лесовик скрылся за разросшимся кустом, и тут из леса показалась огромная неуклюжая фигура в толстой дубленке. Человек бежал неловко, спотыкаясь, но в руках у него Илья разглядел охотничье ружье, от которого и шел дымок. Незнакомец не успел вновь его вскинуть — из-за куста выпрыгнул огромный волк с густой светло-серой шерстью, которая топорщилась на хребте, и горящими желтым пламенем глазами.

Он ударил человека в грудь передними лапами, ружье отлетело далеко в сторону и незнакомец с истошным воплем распластался по земле. При падении он ударился о толстое корневище, торчащее из земли. Могучие лапы уперлись в его шею, человек хрипел, выл, брызгал слюной, его тело извивалось подобно громадной рыбине в попытках ускользнуть от страшных зубов. За пару мгновений он все-таки успел вытащить из кармана выкидной нож и ударить волка в плечо, но тот навалился всей тяжестью и перегрыз ему горло. Кровь фонтаном взметнулась на снег, прежде такой безупречно белый, и Илья хотел отвернуться, но не мог.

— Юха, — прошептал он одними губами, обращаясь совсем не к зверю, а к самому себе, пытаясь понять, как это вообще возможно. Чудовище выплюнуло кусок плоти, оторвавшийся с противным хлюпающим звуком, и стало оседать на окровавленный снег. Щетина быстро исчезала с его кожи, вздутые мышцы опадали, громадное тело словно таяло на глазах, принимая человеческие изгибы.

Илья осторожно подошел ближе и увидел, что волк почти снес человеку голову и порванное горло выглядело жуткой раззявленной красно-черной пастью. Остальное пока не было сил разглядывать, и он повернулся к зверю, точнее, уже к Юхе, который сидел на снегу голый, обхватив колени и глядя куда-то в пустоту мутными глазами. По его лицу и груди стекала кровь и пена, плечи и спину все еще сводила судорога. Наконец он опомнился, вздрогнул и быстро вскочил, кое-как прикрываясь руками.

— Подожди, я сейчас! — выпалил он и вновь побежал за куст. Вернулся уже в штанах, успев обтереться от крови и промыть раненое плечо. На ходу он жадно пил талый снег прямо из ладоней и ему под ноги все еще капали розовые струйки.

«Сюр какой-то» — подумал Илья, вспомнив, что духи при нем никогда не стеснялись наготы. О том, что Юха, сто раз сажавший на плечи детей в гостинице, только что был жуткой тварью и за несколько секунд разорвал человека, он пока вообще старался не думать. С усилием взяв себя в руки, Илья тронул юношу за плечо. Вид у того был откровенно измученный и больной.

— Ты меня накажешь? — спросил Юха севшим голосом.

— Да за что? Ты же мне жизнь спас, да он еще и с ножом на тебя лез. Сильно задел-то?

— Плевать, за пару дней заживет. Но ты только не подумай, я не людоед! Я сам не ожидал, что перекинусь. Ох черт, так еще хуже получается...