Ледяное сердце (СИ). Страница 64

— На этот счет не переживай: демоны часто и сами не знают точной цифры, — улыбнулся Илья. — У них много гораздо более интересных воспоминаний, а документы, если и есть, все равно поддельные.

— А любить они могут?

— За Латифа не скажу, но вообще могут, — уверенно ответил Илья. — Только у них и любовь немного иная, неподвластная нашему пониманию. Если хочешь, поговори об этом с Накки: женщина женщине лучше объяснит.

— Накки это твоя жена?

— Ну, сейчас, наверное, можно и так сказать. Не знаю, сможем ли мы это как-то узаконить после холодов, но хотя бы ради этого стоит вытерпеть.

Тут Гелена задумалась, сморщила лоб, будто припоминая что-то, и вдруг произнесла:

— Послушай, а домовой еще кое-что сказал! Девушка его спросила, что делать, если все погибнет, а он ответил: «Не погибнет, иначе мы бы знали». Так они действительно откуда-то знают?

— У домовых на самом деле обостренное чутье, но будущего они, к сожалению, не видят, — ответил Илья. — Однако на его месте я сказал бы то же самое.

— Надо же, — почему-то улыбнулась Гелена и неожиданно коснулась его руки. — Спасибо, Илья, ты славный...

— И тебе спасибо за компанию, — тепло сказал Илья. — Не буду больше учить тебя жизни, только пожелаю скорее избавиться от влияния Латифа, а следом — и от вашего общего канала. Ты до сих пор его любишь?

— Люблю, — кивнула девушка. — И ненавижу. Так что до полного выздоровления мне, похоже, еще далеко.

— Сейчас нам в любом случае стоит просто лечь и поспать. Выздоровления я тебе от этого не обещаю, но возможно, завтра будет немного легче.

Глава 24. Ночь мертвых

На следующий день Илья сообщил обо всем Антти и отправил Гелену к лодочной станции. Его грызла тревога: он предвидел, что Латиф не станет сидеть сложа руки, но не меньше опасался и того, что Гелена от тоски и страха перед будущим снова переметнется к мужу. У молодой ведьмы в голове пока царил такой сумбур, что не было сил на планы и прогнозы. Хотелось лишь забиться куда-нибудь в угол, подальше от огромного мира с его магией, природными катаклизмами и человеческой подлостью. Мелкие колкости Накки и других молодых духов были беззлобными, но быстро стали ее утомлять. Когда она утром спустилась в прихожую, то снова, к большой досаде, наткнулась на Хейкки, который вдобавок был с приятелем.

— О, посмотри-ка на эту красавицу из Серебряного века, Юха! — ехидно улыбнулся домовой. — Каково же ей придется в лесу без нарядов, балов и богатых поклонников? Ты помни, Гелена, что духи всегда принимают неприкаянных, но лентяев и дармоедов не терпят.

— Да ладно тебе, Хей, не кипятись, — миролюбиво сказал Юха, — А ты не унывай, Гелена, тебе там понравится. Не думай, что нечисть вся одним миром мазана, раз тебе один ублюдок попался. Ты все поймешь, когда поживешь среди нас.

— Спасибо, — отозвалась Гелена, с невольным интересом посмотрев на симпатичного лесовика с длинными белыми волосами и странным золотисто-серым цветом глаз.

— Может, позавтракаешь с нами, прежде чем ехать? — спросил Юха.

— А твой друг сам меня не съест? — усмехнулась Гелена.

— Он добрый парень, просто у домовых служба такая. Мы в лесу тоже с вредителями не церемонимся.

— Значит, я еще и вредитель? — вспыхнула девушка.

— Вчера вечером — да, была, а сейчас ты очень даже милая, — улыбнулся лесовик. — Так пойдешь на кухню? Девчонки там пирожков напекли.

— Ну давайте пойдем, — смущенно ответила Гелена. — Хейкки, ты меня извини, пожалуйста, что я за вами подглядывала...

— Ой, да ладно, было бы нам чего стыдиться! — благодушно рассмеялся парень и протянул ей волосатую руку, сильно смахивающую на звериную лапу. Она несмело пожала ее, улыбнулась Юхе, — в самом деле, обижаться было не на что и добрые слова пришлись ей по сердцу. Но перспектива жить среди духов-хранителей пока не воодушевляла: Латиф приучил ее к роскоши, изысканным запретным развлечениям, и именно так она понимала цель жизни у темных сил. А эти ребята, красивые, но просоленные от пота и набившие мозоли от постоянного труда, босые или в грубых сапогах, в расстегнутых на груди рубахах, с простым нравом и бурным темпераментом, были из совсем иного круга. Вдобавок Гелене лишь предстояло в него вписаться, заслужить доверие, привыкнуть самой заботиться о пропитании и теплых вещах, — а она пока не была готова к столь резким переменам.

В гостинице былое спокойствие все больше походило на уныние и апатию: постояльцы избегали общения и в основном отсиживались в номерах. По настоянию Антти, к завтраку, обеду и ужину все непременно собирались в ресторане — еду в комнаты относили только пожилым и больным, — но Илье казалось, что даже это правило люди соблюдают с неохотой. Да, они не страдали теми недугами, что герои Джека Лондона, но их душевное состояние явно катилось по наклонной. Кое-кто стал выходить в растянутой и засаленной одежде, женщины забросили макияж, а мужчины пренебрегали бритьем. Атмосфера за трапезой утратила прежние теплые ароматы, стала удушливой и промозглой, в ней перемешивались запахи нечистой кожи, бензина, лекарств, мокрой земли.

Минуло два дня с тех пор, как Гелена уехала к водяницам, и Илья несколько раз с ней созванивался. Она уверяла, что пока вокруг тихо, Латиф не объявляется, а хозяйки к ней очень дружелюбны. Заодно они успевали немного поговорить и о магии, и Илье это нравилось. После одного из таких разговоров он снова пришел к Антти. Старик перебирал какие-то истончившиеся серые пергаменты, а рядом крутилась Луми, принюхиваясь к каждому листку.

— Вы уж простите меня, что не сообщил вам про эту ночную гостью сразу. Было как-то неудобно перекладывать ответственность, — откровенно сказал Илья.

— Все в порядке, Элиас, ребята должны привыкать к новому господину. А правильно ты поступил с ней или нет — тут я сам не знаю, с этим наименьшим злом всегда сплошные проблемы. Мы сейчас бродим на перепутье среди тумана и метели, и не видим, куда ткнуться.

Старик протер очки и стал просматривать очередную страницу. Лицо его было как всегда непроницаемым, но слегка хмурым.

— Меня беспокоит, что она вообще смогла проникнуть в дом так, что ребята учуяли ее ауру только на близком расстоянии, — заметил Илья. — А если мы так и Латифа упустим?

— Об этом я уже успел поразмыслить, и похоже, что темный морок, наведенный на город заклятием, перекрывает их флюиды. Представь это заклятие в виде большого чернильного пятна: кто заметит на нем пару новых клякс?

— И что же делать?

— Для демонов смерти существуют кое-какие ловушки, но их нельзя ставить там, где живут люди, — опасно для здоровья и психики, а у нас и так все не слава богу. Пока оставим это на крайний случай и будем надеяться на иссушающее зелье.

— Но ведь оно продолжает влиять и на Гелену, — произнес Илья.

— Ну а ты как хотел, Элиас? Это Латиф задал такие условия, и потом, оно же ее не убьет, а только ослабит. Ты считаешь, что для Гелены, жившей с насильником и пожирателем душ, это чересчур суровая кара? История знает немало таких женщин, подруг и жен истинных дьяволов, и поверь, их не стоит жалеть. Пока мы взвешиваем степень их вины, они преспокойно всаживают нам в спину нож.

— Не хотелось бы в такое верить, — вздохнул молодой мужчина.

— Как человек я тебя прекрасно понимаю, но как колдун настоятельно советую заранее верить в худшее. В нашем деле это самая надежная тактика. А что до Гелены, то ифриты обычно живут поодиночке, найти девку на ночь — дело пары минут. Подумай, чем она так проняла Латифа, что он поступился своими повадками и назвал ее женой?

— Я думаю, этот вопрос лучше Накки задать, — улыбнулся Илья.

— Ох молодежь! — шутливо проворчал Антти. — Знаешь, любовь между людьми и нечистью — это, пожалуй, загадка похлеще всякой другой любви. Может, когда улягутся погодные страсти, я этому посвящу новое исследование.

— Что же, мы будем рады вас вдохновить, — отозвался Илья. Ирония наставника, как ни странно, помогала успокоиться и взять себя в руки, когда вокруг воцарялся депрессивный дух. У Антти заметно прибавилось морщин и кровяных прожилок в глазах от сидения над бумагами и разжигания колдовских трав в поисках ответа. Но старик ни на секунду не изменял своей невозмутимости, полной жизнелюбия и легкого цинизма.