Ледяное сердце (СИ). Страница 63

Гелена со вздохом кивнула, хотя Илья видел, что далеко не все в его ответе ее устроило. Однако ночь близилась к завершению, и помимо нависшей опасности, его тревожило какое-то странное чувство.

— Послушай, мне надо отойти, — произнес он. — Тебя можно здесь ненадолго оставить одну?

— Да куда же я убегу? — грустно усмехнулась Гелена, показав на окно. Там уже разгулялся буран, и стекло то и дело жалобно трещало под его натиском.

— Может, хочешь чаю или кофе? — почему-то спросил Илья.

— Чаю, если можно... с лимоном, — произнесла Гелена, заметно растерявшись. — Спасибо большое...

Илья поставил чайник на огонь и вышел за дверь, где его уже поджидала Накки, успевшая натянуть шерстяной свитер и штаны.

— Звал, Велхо? — с улыбкой спросила она.

— Я бы к тебе пришел, — ответил Илья, поцеловав ее в лоб, — хотя по-хорошему мне полагается самому такие вопросы решать. Но больно уж ситуация запутанная.

— Даже больно? — подметила Накки. — И что же у тебя болит, раккаани?

— Да сложно сразу сказать. Тебе, наверное, Хейкки уже сболтнул, что у нас стряслось?

— Ну конечно, иначе я бы ему назавтра уши оборвала! Значит, эта красавица сама решила к нам явиться?

— Именно! И теперь сидит там, понурая, как школьница, получившая двойку, — усмехнулся Илья, показав на дверь. — А я не знаю, что с ней делать! И не потому, что боюсь Латифа, а потому, что мне ее жаль, можешь себе представить? Все думал, кого она мне напоминает, а сейчас сообразил: мою бывшую жену, мать Яна. Не только имена похожие, но и эта страсть к приключениям, огонь в крови, который не греет, а сжигает, разрушает, оставляет гарь и пустоту...

— Ну что же, в жалости нет ничего зазорного, — отозвалась Накки. — Лишь бы ты отдавал себе отчет, что для той женщины уже ничего не можешь сделать, а Гелена — другой человек, и она может распорядиться твоей помощью по собственному усмотрению. Если это тебя не смущает, то поступай как чутье велит.

— Все ты верно говоришь, Накки, но нутром я чувствую, что если сейчас отпущу Гелену, то и ей вскоре уже нельзя будет помочь, — вздохнул Илья. — И на моей совести останутся две недоработки вместо одной.

— Тогда давай думать: как ее здесь держать? Допустим, магические импульсы мы заблокируем, но Латиф наверняка узнает про гостиницу и рано или поздно догадается поискать тут жену. И поверь, это будет очень неприятный визит. Инкубы мстительны, и за жизнь людей, которые от него прячутся, я в таком случае гроша не дам.

— Кстати, а почему он до сих пор до них не добрался?

— Просто отложил на потом, так что не расслабляйся на их счет, — нахмурилась Накки. — Я вот что думаю: у одной лодочной станции живут несколько водяниц, с которыми я давно дружу. Они знакомы с Антти, соблюдают все правила, но им нравится жизнь этаких волчиц-одиночек, которые никого лишний раз не трогают, но и к ним лучше не соваться. Можно их попросить, чтобы приютили ее на время, — там по крайней мере будет тепло. Но усилить у нас охрану, конечно, все равно стоит.

— Слушай, это ты славную вещь подсказала. Завтра, как метель прекратится, отвезу ее к твоим подругам, а пока пусть она выпьет чаю и поспит хоть немного.

— Да пожалуйста, я даже готова пустить ее к себе переночевать — всяко спокойнее будет. И тебе надо выспаться.

— Спасибо, — тихо сказал Илья и снова поцеловал ее. Водяница ушла в купальню, а он вернулся на кухню и стал разливать чай. Гелена слегка оживилась, и даже мертвенная бледность понемногу сходила с ее лица.

— У вас очень вкусный чай, спасибо, — сказала она и робко улыбнулась.

— Давай уж переходи на «ты», Гелена, — отозвался Илья, поставив на стол плетенку с домашним печеньем, — какой смысл церемониться? Скажи вот что: к мужу хочешь возвращаться?

Девушка немного помолчала, нервно кусая губу, затем промолвила:

— Сама не знаю... Нет, я, конечно, по нему скучаю, но надо же когда-то переступить через себя и выпутываться. Я не мечтала жить с убийцей и садистом, уж поверь, Илья. Мне действительно хотелось выйти замуж за хорошего парня, после свадьбы стать женщиной, а потом мамой и бабушкой! У тебя отец с матерью есть?

— Отец умер несколько лет назад, мать, к счастью, жива. Но они всегда жили дружно, если ты об этом.

— А у меня никогда не было нормальной семьи — мать даже не скрывала, что «привезла» меня с курорта, потому что решила родить для галочки! Я росла то с бабкой, то сама по себе, и с завистью смотрела на пары, гуляющие с детьми, в городе или на пляже. Иногда напускала на себя туману: мол, мне этого мещанства даром не надо, да только фигня все и самообман! И вроде парень встретился, и были все предпосылки, — так нет же, надо было Латифу объявиться и все разрушить...

— Но ведь он дал тебе выбор, как ты рассказала?

— А я уже ему не верю, — усмехнулась Гелена. — Он сам меня к этому приучил. И теперь мне кажется, что этот как бы выбор был одной из ловушек, чтобы привязать меня еще сильнее. Благородство демона... это, по-моему, даже звучит смешно. В школе я любила «Мастера и Маргариту», а теперь эта история кажется мне просто красивым кружевом с крайне лицемерной сутью.

— Ну, насчет демонов не стоит обобщать: это просто существа из параллельного мира, персонификации стихий, а не зло во плоти. Да, они не подконтрольны человеку, потому мы и остерегаемся их. Но с ними не так сложно найти общий язык, если отдавать себе отчет, что это не клыкасто-когтистые люди, а совершенно отдельные, причем хищные существа, имеющие множество образов и подобий. И относиться к этому факту с должным уважением.

— Не знаю, смогу ли к этому привыкнуть, — пожала плечами девушка. — Я всю жизнь считала, что если что-то плавает как утка и крякает как утка — это и есть утка.

— При таких установках ты никогда не поладишь с потусторонним миром, — улыбнулся Илья. — Я тоже живу с демоницей, и еще далеко не все принял в ее характере, но постоянно себе напоминаю: нельзя применять к ним наши ценности, в которых мы сами ухитряемся путаться. И всегда лучше стараться с ними дружить, насколько это возможно, как и делали наши предки.

— Ну да, моя бабушка тоже любила оставлять кусочки «для домового», — сказала Гелена, впервые просияв за время беседы. — Только почему они пристрастились к нашей еде, если она им без надобности?

— Раньше это было просто способом общения, типа шифра, — люди через еду передавали свои просьбы, а духи показывали, что дар принят и воззвание услышано. Поэтому вино, оставляемое для них, выветривалось к утру, а яблоки высыхали и морщились. Но постепенно духам полюбились эти вкусы и ароматы, и они уже стали добывать лакомства просто для удовольствия.

— А как они их добывали прежде, когда не было таких гостиниц?

— Тут им помогала дружба: лесовики и водяные делились дарами природы, домовые учились сами готовить и даже полюбили это дело. Думаю, ты успела это заметить!

— Да, надо же, как интересно... Кстати, я слышала, как этот парень, который меня нашел, сказал своей девушке что-то вроде «когда круг замкнется». Что это означает?

— А, так они называют наступление Нового года. В этот момент, как и в дни солнцестояния, происходит соприкосновение миров и верховные духи порой сюда заглядывают. Так что будь осторожна: вскоре они начнут следить за нашим поведением, а колдунов это касается вдвойне.

— Понятно, — промолвила Гелена. — А я ведь ничего этого не знала, хотя больше года жила с Латифом...

— Духи смерти вообще особый разговор, — заметил Илья. — Им труднее живется в человеческой оболочке, чем хранителям, она их гнетет, поэтому они не перенимают наших бытовых традиций и не обзаводятся семьей.

— Но Латиф же как-то появился на свет!

— Разумеется, многие демоницы-ифриты бесплодны, но далеко не все. Однако они никогда не заботятся о потомстве, предпочитают подкинуть его людям, как кукушки. Он ничего тебе не рассказывал о прошлой жизни?

— Да, он обмолвился, что рос в приюте, но не любил об этом распространяться, а я не приставала с расспросами. Что там, я даже не знаю до сих пор, сколько ему лет!