Ледяное сердце (СИ). Страница 60

«Вот только они отряхнулись и теперь сидят рядом, и им даже умирать от холода будет не так страшно... хотя бы чуточку, — вдруг сказал внутри чей-то стальной голос. — А кто с тобой останется? Мать, которой ты не нужна? Парень, которого ты предала? Подружки, которые в красивых ротиках прятали ядовитые зубки и раздвоенный язычок? Или Латиф? Ну да, держи карман шире! Так что, Гели, фиг знает, чем твое искреннее одиночество лучше их фальшивой семьи».

Злость нарастала в ней как в тот дождливый вечер, когда за ней увязались хулиганы из бара, нутро грозило взорваться как стеклянная банка с кипятком. И девушка сообразила, что ночью сможет найти комнату Цыплаковых по ауре и провернуть с ними ту же штуку, что и с теми парнями. «А что, вирус суицидального безумия от аномального холода — уж эта новость наверняка встряхнет нашу сонную массу!» — злорадно подумала ведьма. И что-то подсказывало, что на сей раз Латиф не захочет ей мешать.

Но до этого хотелось немного отдохнуть, и она вновь отправилась в прихожую, чтобы купить место. Потом Гелена выпила чаю с куском сладкого пирога, напомнившего выпечку покойной бабушки (которая по сути растила девочку в куда большей степени, чем мать), и ее совсем разморило, однако отступать было уже некуда из-за снега и тумана.

Ей показали комнату, в которой успели устроиться еще две мамаши с тремя детьми. Соседство не привело свободолюбивую ведьму в восторг, но пререкаться не приходилось. Пока женщины успокаивали отпрысков, она стянула тесные брюки, улеглась прямо в свитере и задремала, несмотря на шум. Когда же она открыла глаза, соседки крепко спали, а за окном вовсю бушевал снегопад.

Гелена осторожно поднялась, надела штаны и без сапог выскользнула за дверь. Прислушавшись к ауре, она пошла на знакомые флюиды, самым острым из которых был запах осеннего парка — размокшей земли, мертвых листьев, стоячей воды в пруду, растворимого кофе, рогаликов, в которых таилась опасная начинка. С досадой Гелена поняла, что придется идти на следующий этаж, и пожалела, что не обладает даром Латифа.

Но у самой лестницы она вдруг услышала скрипение, а затем площадка осветилась небольшим бликом, отразившимся в цветном витраже. Гелена поспешно притаилась у стены, на пару секунд перестав дышать.

«Кого сюда понесло среди ночи?!»

Она прикрыла глаза и оказалась перед ментальным подобием зеркала, которое отражало все происходящее за ее спиной на лестнице. На ступеньках сидел мужчина, точнее совсем молодой парень в просторной рубахе, черных штанах и шерстяных носках. Темноволосый, с глазами небесно-синего цвета, бледными усиками на гладкой светлой коже. Похоже, он еще нескоро огрубеет и станет кряжистым мужичком с пышной бородой, налитыми щеками и хитрыми глазками, как обычно люди воображают духов-хранителей. До тех пор девушки вдоволь налюбуются бронебойным сочетанием мужественности и изящества, свойственной свежим и цветущим юношам.

«Где я его уже видела?» — подумала Гелена и чуть не хлопнула себя по лбу. Конечно, это был тот самый красавец, на которого она недавно глазела подобно влюбленной старшекласснице. А сейчас казалось, что с того момента прошел не один год.

Парень смотрел в полумрак коридора, задумчиво постукивая пальцами по ступеньке. Тут послышались еще чьи-то шаги, и Гелена увидела босую девушку в длинной льняной рубахе, с пышной рыжей косой. В руках у нее была большая фляга из темного стекла.

«Медом им тут намазано, что ли?» — подумала ведьма. Ее способности позволяли отгородиться броней от их чутья, но она как правило недолго держалась. Тем временем рыжая присела рядом с юношей, и Гелена отметила, как они соприкоснулись плечами и бедрами. К тому же, вырез рубахи у девушки недвусмысленно оголял плечи и ложбинку меж грудей, а кожа сияла от какого-то крема или масла. Это выглядело милой и небрежной случайностью, но Гелена без труда поняла, для кого были такие старания.

— Ты чего не спишь? — спросила рыжая.

— Да не по себе как-то, — ответил парень. — Луми ни с того ни с сего забеспокоилась: мечется, шипит и все в эту сторону показывает. Вот я и решил покараулить.

Они болтали по-фински, но чутье Гелены считывало смысл на любом языке — этот подарок Латифа очень помог ей в «мероприятиях» за границей, когда от нее надеялись что-то скрыть. Она сообразила, что речь шла про пушистую трехцветную кошку, которая крутилась в прихожей, сверкая в ее сторону золотистыми глазами. Когда-то Гелена сама была страстной кошатницей, и недоверие этой красотки ее удивило.

— Луми дурного не посоветует, — кивнула девушка. — Мало ли какую дрянь этот морок может нагнать? Я тогда посижу с тобой, все равно которую ночь не спится...

«Блин, да зачем вам дрыхнуть-то?» — подумала Гелена, которая порой откровенно завидовала выносливости духов. Латиф объяснял ей, что без сна они, конечно, не умирают, но хоть пара часов отдыха придает сил и помогает переварить пищу. Впрочем, сейчас ей очень хотелось, чтобы эта парочка все же отправилась на боковую, но у них оказались другие планы.

— Я тут настой из шиповника сварила, он такой сладкий! — сказала рыжая демоница. — Попей, он, по-моему, даже голод немного заглушает.

— Сластена моя, — улыбнулся домовой. — Мне кажется, ты все-таки успела понести, вот тебе и хочется есть постоянно. Жаль, что наверняка узнаем не раньше, чем круг замкнется.

— Но почему это именно сейчас случилось! А если к тому времени здесь все погибнет? — вздохнула девушка. — Куда мы денемся вместе с ребенком?

— Не погибнет, иначе мы бы знали, — заверил парень, осторожно взяв ее за подбородок и посмотрев в глаза. — Ты же мне веришь?

— А старая Нина точно скоро уйдет, душа у нее уже совсем близко, — с горечью сказала домовинка. — Я к ней каждую ночь захожу и рассказываю про холодную реку, а она так тихо дышит, словно младенец... И знаешь, мне кажется, она меня узнает: когда я вечером ей чай приношу, всегда говорит «спасибо, дочка». Догадывается, что именно я ее навещаю. Как думаешь, Хей?

— Конечно, она знает, и тебе не стоит грустить. Ей пора отдохнуть от своих болей, и мы уже многих так проводили и упокоили. И знаем, что их души сейчас в порядке.

— Да, но сейчас мне от каждой новой кончины становится страшнее: будто морок от них еще больше разгуливается. Боюсь, как бы она не потянула за собой и других.

Тут Гелена искренне удивилась, что молодая демоница, да еще, вероятно, беременная, ждет смерти старухи и голодает вместо того, чтобы съесть душу — той она все равно уже без надобности, а у них жизнь впереди. И парень ее хорош: хоть бы намекнул, что ли. Похоже, только мастерить детей горазд, а не думать об их выживании.

Тем временем они опустошили флягу, девушка положила голову на плечо парня и запустила руку ему под рубашку, видимо, решив поднять настроение испытанным способом.

— Ох, перкеле[1], что ты творишь, бесстыжая? — улыбнулся домовой и стал расстегивать пуговицы.

— Да сними ее совсем, — махнула рукой девушка, — никто нас тут не увидит.

Парень охотно спустил рубашку с плеч, показав мощное, красиво очерченное тело с аккуратной золотистой порослью волос на груди. «Да уж, не такими я представляла домовых в детстве!» — подумала Гелена. Ей стало неловко, но любопытство разгорелось помимо воли. Прежде она думала, что духи спариваются между собой только для размножения, а истинный кайф получают с ведьмами и на охоте за людьми. Но эта домовинка смотрела на молодого любовника с такой огненной смесью нежности и страсти, что им явно больше никто не требовался.

Он притянул ее за бедра и заключил в объятия так, словно укрывал от бури или вражеского нашествия. Сорочка домовинки сползла до пояса, они жадно целовались и упивались каждым краешком открытой кожи. Парень прошелся поцелуями по груди и сказал:

— Я чувствую запах! Ох, как это заводит — будь моя воля, ты бы всегда ходила брюхатой. Ты ведь тоже так хочешь? Хочешь всегда носить моих детей? Хочешь, чтобы я снова тебя наполнял, едва ты разродишься?