Ледяное сердце (СИ). Страница 56

— А, ну теперь все понятно, — улыбнулся Илья и потрепал парня по плечу. — Если без шуток, то наверное, ты прав. Во всяком случае, мы попытаемся.

Он искренне был благодарен Саше и вышел во двор с более легким сердцем. Метель уже набирала обороты, и пришлось поторапливаться, чтобы отвести Яна в комнату, все время прикрывая его от колючего снега. Мальчик то и дело поглядывал отцу в глаза, видя, что его что-то гнетет, но Илья только ободряюще улыбался.

Наутро, когда сын еще спал в раскладном кресле под пуховым одеялом, Илья услышал тихое шуршание босых пяток, открыл глаза и увидел, что Накки присела рядом. Все такая же безмятежная, с ледяными глазами, в которых лишь блестели искорки давно не виденного солнца.

— Ну как спалось, раккаани[1]? — тихо спросила она, погладив его по щеке.

— Пожалуй, сейчас неплохо, — улыбнулся Илья. — А чем так вкусно пахнет?

— Это я принесла к завтраку ваш любимый черничный пирог. Встала сегодня пораньше и подумала: что время терять? — лукаво подмигнула Накки. — Давай будить мальчика и попьем вместе горячего кофе, взбодримся немного.

— Спасибо, — тепло ответил Илья и стал подниматься. Накки осторожно придержала его руку и шепотом произнесла:

— Подожди, Илкка, я хочу, чтобы ты знал еще одну вещь...

Он посмотрел на нее с улыбкой, но глаза оставались тревожными, и девушка поспешно добавила:

— Запомни, что для меня ты никогда не будешь стариком, сколько бы лет ни прошло. Я всегда буду видеть тебя таким, как сейчас, самым сильным, самым красивым, самым страстным из всех, кто мне попадался на пути. Только позволь мне остаться рядом.

Илья так и не нашелся что сказать — слишком перехватывало горло и дрожали руки, поэтому только привлек ее к себе и бережно погладил по голове. Некоторое время они сидели так почти неподвижно, и наконец он промолвил:

— Слушай, мне кажется или метель с ночи до сих пор не прекратилась? Может, туман так сгустился, но что-то за окном вообще ничего не видно.

— Да, снег так и валит, ребята пока даже не брались за уборку, — вздохнула девушка. — Возможно, ты сегодня не сможешь выйти в лес...

— Возможно, — повторил он, как эхо. — Но дома тоже дела найдутся, верно?

— А как же! — тихо отозвалась Накки и стала наливать кофе. Илья немного посидел на кровати, обхватив голову руками, затем подогнал себя и отправился к сыну.

[1] Родной, любимый (фин.)

Глава 21. О высших и низших

После переезда Латиф с удивлением понял, что чувствует себя спокойнее, чем за все время их с Геленой брака, включая медовый месяц. Ему даже расхотелось разбираться с колдунами и Цыплаковым: только бы поскорее уехать из страны и забыть о проблемах. Он уже выбрал место назначения — в Мексике, в Теотиуакан-де-Ариста, недалеко от мертвого города ацтеков, у него имелся старый глинобитный дом с серо-желтыми стенами и крохотными оконцами в голубом обрамлении, с булыжной оградой и палисадником. Латиф не сомневался, что Гелена привыкнет к этому дому и новой земле, на которой больше не придется страдать от холода.

Пока дела шли своим чередом: он выбирался в город, решал вопросы с галереей и покупал продукты, а Гелена отсиживалась дома и даже снова рисовала какие-то эскизы в своей тетради. По ночам он овладевал ею с прежней уверенностью, но заметил, что жена утратила увлеченность и игривость. Теперь ее натура стала для него еще более загадочной, но тем сильнее он не хотел ее терять.

Но однажды утром они проснулись от резкого стука в дверь. Потревоженный со сна и злой, Латиф пошел к ней босиком, заодно глянув в окно и подметив что-то странное. Но с той стороны стучали все более упорно и ожесточенно. Гелена тоже вскочила, и укутавшись в теплый халат, робко выглянула в коридор.

Распахнув дверь, Латиф с изумлением увидел на пороге Хафизу. Ведьма, облаченная в шубу из черной блестящей шерсти и такой же черный хиджаб с серебряной каймой, смерила демона недобрым настороженным взглядом.

— Зачем ты сюда явилась, Малефика? — тихо и зловеще промолвил он.

— Да брось, просто Хайфи, — усмехнулась она с обманчивой безмятежностью. — После всего, что ты выкинул, дражайший, реверансы совсем не к месту.

— Я уж понял, раз ты пришла сама, а не прислала кого-нибудь из своей свиты. Так чем же мы обязаны?

Латиф выделил слово «мы», и Хафиза наконец взглянула на Гелену, даже поджав губы в подобии приветственной улыбки. Та робко кивнула и проговорила что-то почти беззвучно.

— А ты, инкуб, рассчитывал, что я не приду, пока ты не смоешься куда-нибудь дышать духами и туманами? Да, я все-таки думала, что ты умнее.

— Я собирался уехать, но не от тебя, а просто в более приятное место. Хайфи, пойми наконец, что мир не вертится вокруг твоей персоны и твоих прихотей! И кстати, ты больше не сможешь шантажировать меня: Гели все знает.

— Так уж и все? — лукаво спросила Хафиза. — Например, и то, что ты убил Нурию?

— Кого убил? — вскрикнула Гелена.

— Гели, уйди в комнату! — яростно произнес Латиф, не сводя глаз с незваной гостьи.

— Я так и знала! Ох девонька... — протянула Хафиза и невозмутимо прошла в коридор мимо Латифа. — Нурия была моей сестрой и твоей предшественницей в постели нашего инкуба. Их, конечно, до тебя было не перечесть, но только с ней он продолжал тесно общаться — нас связывал очень успешный бизнес. Но твоему муженьку за каким-то чертом понадобилось все разрушить!

— А, так это ты воруешь детей на продажу, бабуля? — неожиданно усмехнулась Гелена. — А твоя сестра — это липовая продавщица булок, верно? Ну, так я и думала! Так может, расскажешь, что с ними потом делают? А то Латиф ничего толком не объяснил.

— Где же ему это понимать, как всякому мужику! А бабуля твоя, девочка, туалеты на вокзалах моет, — сказала Хафиза сквозь зубы.

— Ладно, пусть будет мадам, или как это у вас — ханум? А на вопрос ты так и не ответила, — парировала молодая ведьма.

Хафиза чуть растерялась, и он, воспользовавшись паузой, запер дверь. Женщина переводила тяжелый взгляд то на него, то на Гелену, и наконец произнесла:

— Так, Абдуллатиф, она должна уйти, иначе нормального разговора у нас не получится.

— А ты берега не попутала? Она моя жена, это ее дом, и она ничего не успела тебе задолжать. Это ты явилась без приглашения и никто тебе здесь не рад. Если ты вежливо попросишь ее оставить нас, тогда другое дело, — жестко ответил демон.

Ведьма уставилась на него, словно не веря своим ушам. Поняв, что Латиф не шутил, она неохотно изрекла:

— Будь добра, Гелена, дай нам поговорить наедине.

Девушка небрежно кивнула и скрылась в комнате. Затем Хафиза изумленно взглянула на мужчину, взяв его за рукав футболки.

— Выходит, ты вообще все ей разболтал?! Нет, я понимаю, что ночная кукушка дневную всегда перекукует, но ты совсем не думал, что она запросто может нас сдать?

— Ну во-первых, не нас, дорогуша, а тебя, — насмешливо отозвался Латиф. — А за мной пусть гоняются на своих двоих сколько влезет. Ты до сих пор не поняла, что люди не могут диктовать мне условия? Я помогал тебе до тех пор, пока меня это интересовало, и только! А во-вторых, ты вроде собиралась поговорить о своей безвременно усопшей сестре? Или опять успела про нее забыть, как всегда было при жизни?

— Может, наконец предложишь мне сесть куда-нибудь? — вдруг произнесла ведьма.

— Разве что на кухне, у нас очень мало места, — сказал Латиф и сделал приглашающий жест.

— Да уж, роскошно живете, — заметила Хафиза. Она скинула шубу и села за стол напротив Латифа. Мужчина зажег сигарету и дал прикурить ей.

— Я хорошо тебя знаю, Абдуллатиф, — сказала женщина, — и никогда раньше не допустила бы мысли, что ты предатель. И рассчитывала, что ты не будешь сознательно вредить нам с сестрой. По-твоему, больше двадцати лет дружбы не дают такого права? Для этого срока я хотела не так уж много.

— Допустим, но твоей сестре я однажды уже навредил, — заметил Латиф. — Или с твоего разрешения не считается? Ладно, объясни толком, с чего ты решила, что я убил ее? Да, мои отношения с Нурией давно испортились, но ее смерть мне абсолютно не нужна. И если бы мы действительно были друзьями и партнерами, ты бы прислушалась к моему совету увезти ее подальше и твоя сестра могла сейчас жить! Но нет, ты опять повела себя как царица морская, которая все знает лучше всех! Не то что я, глупая нечисть!