Ледяное сердце (СИ). Страница 43

— Донорство наоборот? — спросил Илья, переглянувшись с Накки.

— Пусть так. Ты слышал о том, как в больницах ритуальные агенты караулят родню чуть ли не у постели умирающего? А у Хайфи есть своя агентура, которая отслеживает тяжелые болезни у обеспеченных отпрысков — они ведь так же беззащитны перед мирозданием, как и все. Разумеется, такое нельзя было поставить на поток и она сама выбирала клиентов. Подобные услуги может принять не каждый...

— То есть, вы переносили болезни богатых в тела бедных?

— Что же ты так просто? — усмехнулась ведьма. — Это было целое искусство, которое Хайфи ценила выше денег! С помощью Латифа она разработала способ обмена энергетикой, при котором недуги перемещались из одного тела в другое. Это требовало долгой подготовки и главное, тесного контакта с нижним миром: договориться с божествами можно лишь путем богатого жертвоприношения.

— Что это была за жертва?

— Личность, — произнесла Нурия. — Память, опыт, душа в конце концов. Для этого находили здоровых детей подходящего возраста, отлавливали и погружали в теневой мир, то есть укрытие, отрезанное от чужих глаз, вроде этого дома. Здесь они почти не подвергались магическому влиянию: их изводили одиночеством, тишиной, холодом и страхом. Вся выделившаяся энергия шла в дар богам мертвого мира, а дети слабели и становились восприимчивы к болезням.

— В таком случае что ты тут делала?

— Я все же присматривала за детьми, пока они оставались в памяти, потом отдавала Латифу и Хайфи и те уже довершали обряд перенесения недугов. И делала это не ради денег — на что мне их тратить? Я просто хотела немного с ними побыть, почувствовать их тепло. Это чуть-чуть гасило мою старую боль... Мы не всегда крали семейных детей, бывали и приютские, но у тех здоровье чаще оставляло желать лучшего.

— А для чего жена Латифа пыталась соблазнить моего друга?

— Родительская тревога подпитывает детей на расстоянии и мешает разрушить личность, продлевает ломку. Я не раз это наблюдала, и знаешь, ведьмак, пыталась сделать их переход менее болезненным. Мы выслеживали именно те семьи, в которых дети и так несчастливы, — зачем им было про это помнить? Я бы стала лучшей матерью, чем те, кто их родил, но судьба лишила меня этой возможности...

Нурия прикрыла лицо руками и стала их кусать, раздирать уже нанесенные раны. Илья немного помолчал и произнес:

— Да вы не ведьмы, Нурия, вы сволочи. Ненормальные, больные сволочи, больше мне нечего тебе сказать. Да и зачем? Теперь дело за твоими товарищами — насколько они тебя ценят? И на что готовы пойти, чтобы нежить не сожрала тебя? Я буду доволен, если они сжалятся и придут тебя спасти, но если нет — хоть ты получишь по заслугам, уже неплохо.

— А не рано ли ты сбросил меня со счетов, ведьмак? — вдруг зловеще усмехнулась Нурия и запустила руку за спину.

— Велхо, назад! — крикнула Накки и Илья быстро вскочил со стула. Однако женщина, будто собрав последние силы, замахнулась на него большим куском стекла, который, по-видимому, остался на полу после того, как Илья высадил окно.

— Надо было убирать за собой! — произнесла Нурия и ее глаза блеснули уже настоящим безумием.

Илья успел пнуть ее ногой в лицо, она отлетела к стене и выронила осколок, который каким-то чудом не разбился. Пока она пыталась его нашарить, Илья быстро потянулся за ножом, но Накки опередила его и схватила Нурию когтями за горло. На пару мгновений глаза водяной девы затянулись мутной белой пленкой, черты лица заострились, губы почти исчезли, на шее выступили жилы, обтянутые тонкой до прозрачности, будто рыбьей кожей.

Нурия забилась, как муха в паутине, попыталась разжать ее пальцы, но вскоре обвисла, а по ее телу заструились потоки крови. В глазах марокканки так и застыло немое изумление.

Пару секунд Илья переводил дыхание, опираясь на дверной косяк, сглотнул и почувствовал сильную резь в горле. На секунду ему почудился холод зазубренного стекла у самой кожи.

— Зачем же ты, — наконец промолвил он, сам не зная, что за чувство его обуревало.

— А зачем тебе стоило мараться? — спросила Накки, вытирая кровь салфеткой. — Кто-то из нас все равно бы ее убил, другого выбора она нам не оставила. И лучше это сделать мне! Жаль, что мы потеряли заложника, но я не уверена, что Латиф стал бы впрягаться за старую любовницу. По крайней мере ее смерть на какое-то время выбьет их из колеи.

Илья посмотрел на нее с теплотой и восхищением, погладил по плечу. Девушка сдержанно улыбнулась и сказала:

— Пойдем отсюда, Велхо! Ты уже скоро на ногах стоять не сможешь после такого денька. А нежить пусть полакомится тем, что осталось.

— Думаю, это справедливо, — произнес Илья, погасил свет и вышел на крыльцо. — А скоро и она станет одной из них — помнишь, что говорил Юха?

— Именно так, — кивнула Накки, — но это уже не наши заботы.

Напоследок они оглянулись на веранду, где призраки вновь сходились на запах крови. Илье пришлось позвонить Яну и объяснить, что он вынужден остановиться на ночлег в дороге, а Накки обещала, что кто-нибудь из духов присмотрит за мальчиком. Затем они отъехали чуть дальше в сторону города и он свернул на обочину.

Накки быстро разогрела для Ильи чай и не упустила возможности напомнить про свою предусмотрительность.

— А если бы я за тобой не увязалась, ты бы сейчас уже гнал по дороге, верно? — сказала она ехидно.

— Ну нет, когда есть дети, с таким экстримом волей-неволей завяжешь, — возразил Илья. — Но ты мне еще пригодишься: на ночь не понадобится в машине печку включать!

Накки добродушно потрепала его по плечу. Он пытался шутить и разряжать обстановку, но в действительности от потрясения почти не ощущал бодрящего чайного вкуса. Горячий напиток все же немного прибавил сил и притупил нарастающую тревогу. Девушка достала из своего бисерного кошелька какие-то маленькие бумажные свертки — в них оказались таблетки дегтярного цвета, с резким травяным запахом.

— Вот, пожуй еще это, — посоветовала она Илье. — Поможет кровь почистить после такой дряни. Помнишь, как ты первый раз вернулся с этой дачи?

— Спасибо, — отозвался Илья и взял таблетку. Вкус у нее был поначалу кислый и едкий, но вскоре стал гораздо приятнее и даже напомнил цитрусовые леденцы, которые он любил в детстве. Пока он подкладывал упоры под колеса и ставил машину на ручник, Накки свернулась словно змейка на заднем сиденье. Скинув тяжелые ботинки и укрывшись одеялом, Илья кое-как устроился и быстро отключился без всяких грез и видений.

[1] Ахриман - верховное божество зла в иранской мифологии, Иблис - глава джиннов, шайтанов и духов смерти в исламе

Глава 16. Резкое похолодание

Открыв глаза, Илья не сразу сообразил, почему затекли все мышцы, а вокруг странная тишина, непохожая на городской фон. Тьма стояла за оконным стеклом как черная студенистая масса, поблескивающая точками фонарей, колеблющаяся от порыва ветра и тем не менее густая и плотная. Если бы он обладал пылким воображением, ему могло показаться, что автомобиль каким-то образом угодил на дно Невы и над их с Накки головами уже нарастает ледяной панцирь.

«Что-то тут не так» — подумал он, хотя таких зимних сумерек на его памяти было предостаточно. Илья снова прикрыл глаза и вдруг увидел неестественную гладкую белизну, напоминающую слой свежей краски на оконной раме. Эта белизна определенно его тревожила: слишком мертвенным был ее блеск, от нее не пахло ни терпким хвойным нектаром, ни горячим чаем, ни угольками в камине, ни шкурой прячущегося лесного зверья. Запах был непонятным, но пугающим — затхлым, гнилостным, как из пасти какого-то старого, нездорового и голодного чудовища, покрытой белым налетом. И притаилось это чудовище, как почуял Илья, где-то совсем близко, именно сейчас оно принюхивается и ищет добычу.

Тут остаток сна развеялся, он открыл глаза и вспомнил ночную поездку, открывшую такие неприглядные истины не только о взаимодействии ведьм и духов, но и о людях. Все, что рассказала марокканская ведьма, пронеслось в сознании как галерея диких картин в красно-черных брызгах, но больше всего Илья хотел посмотреть в глаза каждому, кто участвовал в кошмарной схеме, прощупать мотивы этого безумия. Впрочем, прежде, разумеется, надо разобраться с Латифом и Хафизой, но сейчас ему казалось, что это вполне по плечу их компании.