Ледяное сердце (СИ). Страница 40

Они прошли внутрь, взявшись за руки, и к удаче Ильи коллекция оказалась на месте. Зато народу было еще больше, чем в его прошлый визит, — в одном из залов проходил вернисаж, — и люди неловко толкались, стараясь не сбить какой-нибудь экспонат или пирамиду из шампанского. Но Илья все же изловчился и сфотографировал всю серию.

— Да, забавное местечко, веселое, — промолвила Накки, когда они осмотрели другие экспозиции, от классических пейзажей и натюрмортов до сборища разноцветных клякс и инсталляций из скрученной проволоки. Сейчас они стояли перед большим полотном, которое тоже изображало обнаженную женщину, но с ярко-красным телом, дикими пропорциями и черным осьминогом вместо головы. Его разметавшиеся щупальца, по-видимому, заменяли прическу.

Люди бродили по залам поодиночке и компаниями, матовый блеск их смартфонов и золотистое сияние бокалов в руках переливались между собой и галерея казалась сплошной мозаикой из хаотично сложенных цветных стеклышек.

— И что же тут забавного? Милых картин всего-ничего, а остальное... Если не брать в расчет Латифа, то обычные понты и пошлость, даже не смешная. Не хотелось бы думать, что и эти дутые гении знают, с кем водят дружбу.

— Скорее всего не знают, просто у них подходящее энергетическое поле — открытое, восприимчивое, способное впитывать силу окружающей среды. Ну, то самое, что вы и называете вдохновением. Да, многие из них толком не могут ничего сотворить, кроме размазывания грязи, — Накки кивнула на один из холстов, — но аура перенасыщается и требует выплеска. Культурной ценности, конечно, никакой, но мы же людей любим не за ум и не за высокие идеи! Зато эти изделия для нас все равно что консервы, причем очень питательные и сочные.

— Ну да, кто о чем, — усмехнулся Илья, подошел к фуршетному столику и подцепил пару увесистых бутербродов с красной рыбой, кружком лимона и веточкой зелени. Разговор невольно напомнил, что он и сам не успел поужинать.

— А как ты думал, почему многие «творческие люди» спиваются, травятся всякими зельями или просто сходят с ума? А потом сами убивают себя или попадают в переделки, где тоже ищут погибели?

— Слушай, не хочу я об этом думать, хватит с меня и похищенных детей, — решительно сказал Илья. — Если и о каждом неумном взрослом думать, то я вконец собственное здоровье посажу. Что ты скажешь про женские портреты?

— Во всяком случае черная аура на них есть, тут ты прав, и они могут иметь отношение к гулянкам этого беса. Но я не сумею на глаз определить, кто эти женщины и живы ли они еще: тут понадобятся долгие поиски.

— Ничего, обезвредим эту шайку, из кого бы она ни состояла, и найдем всех. Давай-ка собираться домой, — ответил Илья, запил бутерброды соком и протянул ей руку.

— Посмотри, а это что? — вдруг спросила Накки и указала на соседний столик.

Илья пригляделся. На небольшом металлическом блюде лежал один-единственный сдобный рогалик, посыпанный пудрой. Он мало отличался от тех, что продавались в пекарнях, но почему-то показался ему каким-то искусственным, несъедобным. Все же Илья осторожно взял и разломил рогалик пополам.

— С сюрпризом, — констатировал он и показал Накки монетку, испещренную непонятными символами. На оборотной стороне была выгравирована снежинка с множеством лучей.

— Это явно не из местной сувенирной лавки, но лучше спросить у старика, — задумчиво промолвила демоница. — Дай-ка ее мне, пока пальцы не поранил.

Она показала изумленному Илье небольшой участок края монетки, который не был окаймлен и угрожающе поблескивал оголенным металлом.

— Что это еще за дерьмо? — прошептал Илья. — Печенье с предсказаниями «18 плюс»?

— Это не предсказание, Велхо, скорее предупреждение, — бесстрастно пояснила Накки, спрятав монетку в потайной карман. — Причем не одному тебе: тут обозначена какая-то общая беда. Ты же помнишь, что Антти говорил о приходе ифритов?

— В последнее время я об этом не думал, были другие заботы, — признался Илья и невольно потрогал амулет, скрытый под рубашкой.

— Боюсь, как бы эти заботы не показались легкой прогулкой, — сказала девушка и сжала его локоть, словно желая успокоить.

Илья вдруг почувствовал, что в воздухе потянуло гарью и ацетоном, в глазах потемнело, да еще стало так холодно, словно кто-то распахнул все окна разом. Он слегка пошатнулся, как в гостинице после свадьбы, схватился за голову, сердце на пару мгновений замерло и во рту появился знакомый ржавый привкус.

— Илкка! — донеслось до него будто издалека. — Ну-ка давай дыши, приходи в себя!

Накки проворно вытерла струйку крови под его носом и достала ароматическую соль в мешочке. От острого яблочного запаха сознание быстро прояснилось, хотя боль все еще стискивала голову обручем.

— Ну что, ожил? Зачем ты меня так пугаешь-то? — с досадой сказала девушка, однако Илья заметил, что она в самом деле напугана.

— Ты мне это говоришь? Много же ты повидала, если от чайной ложки крови расклеилась как девочка!

Илья говорил шутливо, но не мог удержаться и тепло погладил ее по щеке — неожиданная тревога водяницы глубоко его тронула. Физически ему стало легче, но не покидало ощущение чего-то страшного и неотвратимого, подкравшегося совсем близко.

— Слушай, я, кажется понял, в чем дело, — тихо сказал он. — Моя ловушка сработала, там сейчас кто-то есть. Мне надо срочно ехать на эту гребаную дачу, пока они не выпутались и не призвали подмогу. Черт, у меня даже ножа с собой нет...

— За ножом мы по дороге заедем, только что ты сыну скажешь?

— Правду и скажу, Накки, он давно не маленький! Благодаря ему я вообще нашел этот дом, так что он имеет право знать. В крайнем случае присмотри за ним еще раз, а я постараюсь управиться поскорее.

— Нет, Велхо, я пойду с тобой, — решительно ответила Накки. — Мало ли кого мы там застанем? Я не хочу предрекать, но поверь, со мной по-всякому больше шансов, что ты вернешься живым.

Илья настороженно покосился на нее, но девушка, похоже, говорила серьезно. Он усадил ее в свою машину, завел мотор и стал заранее проговаривать укрепляющие руны.

— Только не вздумай гнать, — добавила Накки, осторожно коснувшись его плеча.

Глава 15. История двух сестер

Илья и Накки доехали до поселка уже в темноте и ему приходилось очень осторожно пробираться по изрядно побитому грунту. К счастью, дороги не успели заледенеть, но дыхание зимы все-таки ощущалось за помутневшими стеклами. Как Илья ни протестовал, Накки настояла, чтобы он захватил из дома одеяло и чай.

— Осталось только гитару взять, и будет романтическая вылазка на природу, — усмехнулся он.

— Велхо, поверь моему опыту: зимняя ночь очень опасная штука, и предосторожности не повредят. В это время устаешь и гаснешь гораздо быстрее, чем когда на дворе тепло, даже если сам не замечаешь.

— Но в худшем случае ты же не дашь мне замерзнуть?

— Разумеется, но нельзя полагаться только на это. Необходимо забрать с собой частицу домашнего тепла, она уже заряжена без всяких ритуалов.

Илья сознавал, что водяница верно все говорит, но отшучивался, чтобы не выдать одолевающий мандраж. Казалось, что рассудок вот-вот вылетит из застывшей плоти и, неприкаянно укрывшись среди голых ветвей, будет наблюдать за телом, стремящимся к безумной цели. Холод заползал в самое нутро, толкался колючим комком в желудок, драл когтями по спине.

— Все будет в порядке, ты теперь не один, — тихо сказала Накки и погладила его по щеке. Илья вспомнил, как год назад в одиночестве ехал в страшную общину и только с Кави пробирался сквозь дикий лес, прятался от снежного бурана, одолевал безумную усталость и душевную боль. Разумеется, теперь он подружился с силами природы, но и это не было гарантом защиты от темного морока, о котором даже духи не любили говорить вслух.

Наконец Илья остановил машину, полагаясь на флюиды страшного места, которые теперь были гораздо сильнее, чем в прошлый его приезд. Казалось, что в воздухе висит едкий черный дым, как от десятка фабричных труб, и Илье пришлось включить фонарик на мобильном телефоне. Накки, выйдя из машины, осмотрелась и спросила: