Ледяное сердце (СИ). Страница 39

— Надевай этот оберег перед тем, как отправишься в темные места, — посоветовал колдун. — Он мне давным-давно достался от матери, и я даже не знаю, чья рука его собирала. Но пока не давал сбоев.

— Я вам очень благодарен за доверие, — произнес Илья, взял амулет и осторожно провел по потемневшему от времени металлу. — Выходит, мать все же не оставила вас один на один с этим даром?

— Конечно, ведьмы всегда хотят продолжить свое дело, даже если говорят обратное, — усмехнулся Антти. — Они вообще очень хитрые создания. Мать еще кое-что успела поведать мне, когда я был мал и все принимал за сказки.

— И что же это?

— Взгляни вот сюда, — ответил старик и показал Илье два одинаковых граненых фужера из матового черного стекла. — Как известно, кубок — это символ добрых пожеланий: на здравие, на долголетие, на крепкую семью, хотя его содержимое обычно всему этому не благоприятствует. И тем не менее традиции очень сильная штука, Элиас, и обычную посуду посредством пожеланий и заклятий можно превратить и в благостную чашу Грааля, и в резервуар медленных ядов.

Илья слушал и наблюдал за действиями Антти, затаив дыхание. Старик налил в фужеры воды из графина, затем насыпал в нее угольной пыли и каких-то сухих трав с резким ароматом. По воде сразу пошли легкие пузырьки и запахло паленым. Поставив фужеры на широкий подоконник, Антти стал шепотом произносить руны, звучащие как потрескивание костра, и Илье на миг показалось, что за черными стеклами вспыхнули крошечные искры. Глаза старого шамана стали закатываться, челюсти сжимались и лязгали, словно заклинания не хотели вырываться наружу. Но он продолжал читать, пока едкий запах не развеялся и смесь не осела черной гущей на дне фужеров.

Вскоре взгляд старика прояснился, он будничным движением надел очки и невозмутимо пояснил:

— Запах огня и этих трав напоминает демонам смерти о мире, из которого они пришли. Когда им кажется, будто этот мир требует их обратно к себе, их энергетические запасы быстро иссякают. А поскольку у ифрита и его возлюбленной запас общий, они оба почувствуют на себе это заклятье. Благодаря тому, что ты раздобыл их тайны и зрительные образы, мы теперь так же можем иссушать их на расстоянии, как они делали со своими жертвами.

— А в принципе человек может убить демона?

— Да, рано или поздно ты должен был спросить. Это возможно, но трудно, — чуть помедлив, промолвил старик. — Нужно разрушить его антропоморфную оболочку так, чтобы она больше не могла функционировать. Иными словами, от ранения обычным ножом в грудь или живот он не пострадает, все быстро регенерирует, а вот если отрубить голову — тогда все. Куда более заковыристый вопрос, как загнать его в такие обстоятельства...

— Да, что уж сказать, — вздохнул Илья.

— Есть и еще один способ: нож, которым до этого убили мощного колдуна, связанного с демоном какими-то тесными узами. Не обязательно любовно-сексуальными, можно и так, как у меня и Халти. От такого оружия и простая рана станет опасной и даже смертельной. Но давай пока прервем столь мрачный разговор и заглянем в одно потайное место — думаю, то, что ты там увидишь, облегчит душу.

С любопытством молодой колдун отправился за Антти в корпус для духов, и вскоре они пришли в небольшую комнатку, где стоял широкий стол, а на нем — две большие плетеные корзины. Внутри них, в сборах мягких узорных одеялец, спали удивительно крепкие и красивые младенцы.

— Значит, у нас прибавление? — шепотом спросил Илья, любуясь ими.

— Да, две девушки родили на прошлой неделе. Когда здесь такое случается, я радуюсь будто это мой собственный внук, — признался Антти. — Вот они еще немного подрастут — и устроим праздник.

Илья осторожно коснулся теплой ручки одного из новорожденных, погладил тонкие пальцы, на которых росли узкие крохотные коготки. В остальном в них было невозможно угадать будущих духов-хранителей, скрытных, ловких и чувственных трикстеров, которые легко играют с законами человеческого общества, но порой сами не могут совладать со вполне человечными порывами.

— Кстати, а как демонята здесь питаются? В ресторан или баню для гостей вы их вроде не пускаете.

— Для младенцев родители сохраняют энергию от собственной трапезы, как некоторые животные кормят детенышей из-за щеки. А подростков уже приучают добывать пищу самостоятельно, как положено по природе. Но увы, не всем хватает послушания, как, впрочем, и у нас, — улыбнулся старик. — Детство у них совсем короткое: до полового созревания демонята растут так же быстро, как мы, а вот потом старение замедляется и они служат своей стихии наравне со взрослыми.

— Почему же?

— У духов много забот и, соответственно, мало времени на отдых, — пояснил Антти. — Знаешь, Накки очень любит детей, как и ты, часто их навещает. Глядя на вас, я сожалею, что природа порой так бескомпромиссна...

— Ничего, Антти, в конце концов она наиграется со мной и заведет нормальную семью, хоть и говорит, что водяницам это не надо, — отозвался Илья, на что старый колдун лишь многозначительно усмехнулся и потрепал его по затылку.

Неожиданно кто-то тихо постучал в дверь. Антти открыл и на пороге, к удивлению Ильи, появилась Вероника.

— Здравствуйте, — робко сказала она, обращаясь сразу к обоим колдунам. — А можно на малышей посмотреть?

— Да, сейчас можно, — тепло сказал Антти, пригласил девушку войти и сказал Илье:

— Я разрешаю Вере заходить сюда, пока дети спят, тогда это для нее не опасно. Но скоро им уже захочется подкрепиться, и тогда нам придется их оставить.

— Они тебе нравятся? — спросил Илья, заметив, как девушка поглаживала их головки и заботливо подтыкала одеяльца, словно эти младенцы и не были из того же теста, что и Латиф.

— Очень, — тихо ответила Вера. — По-моему, все дети милые и беззащитные. Только у взрослых есть заскоки и комплексы, из которых потом и растут все гадости и подлости, а малыши просто радуются жизни как она есть. Я очень хочу стать мамой и снова это почувствовать вместе со своим ребенком.

— Надеюсь, Саша это разделяет? — улыбнулся Илья. — Просто в паре такие вопросы следует прояснять до свадьбы, Вера, чтобы потом не случилось неприятных сюрпризов.

— Конечно, он тоже хочет, чтобы у нас были дети! Но придется с этим подождать, вы же знаете нашу ситуацию.

— Ну, я не сомневаюсь, что вы ребята разумные. Конечно, до такого надо дозреть во всех смыслах, а не только физически.

Попрощавшись с Антти и Верой и заглянув напоследок к Цыплаковым, Илья поехал домой и по дороге сообразил, что именно вызвало у него беспокойство. Ему вспомнились странные картины, которые он видел в галерее с говорящим названием «Лилит», — обнаженные женские фигуры в золотистой дымке, у него на глазах превратившиеся в измученные и искореженные, увязшие во мраке силуэты. Кем бы ни был мастер, воплотивший эти образы на холсте, Илья не сомневался, что Латиф каким-то путем транслировал ему свои эксперименты над телами и душами женщин. В конце концов, демоны всегда имели сильное влияние на людей искусства, вдохновляли на эксцентричные проекты и выходки, а исподволь разрушали их рассудок, холили и поощряли самые опасные увлечения.

«Значит, нужно взглянуть на эти картины еще раз. Может быть, понемногу удастся установить личности женщин и выяснить, кто их заказал» — подумал он, и в надежде, что экспозицию не успели разобрать, обратился за помощью к Накки. Илья подумал, что с ней будет легче в удушливой атмосфере этого места, а ее острый глаз вычислит то, что он мог упустить. Амулет он взял с собой и надел на шею вместе с кулоном в виде звериного клыка, который ему подарила мать Яна.

Предупредив сына, Илья поехал сразу после работы в галерею, и Накки уже ждала там, ради такого случая надев красивый пуховой палантин и высокие сапожки. Да еще впервые слегка подкрасилась — смазала губы бесцветным блеском, а веки сияли от серебристо-зеленых теней, напомнивших ему болотную дымку. Ее стихии удивительно шли все оттенки зеленого: горькие плоды северных яблонь, кислотные пятна ряски, бархатный переливающийся мох, засохшая на берегу тина, подернутая сероватым инеем.