Ледяное сердце (СИ). Страница 38

После знакомства с новыми гостями старик позвал Илью к себе и сказал, погладив Луми, которая безмятежно умывалась лапкой:

— Мальчика еще покажем врачу, и тогда он быстро окрепнет. Да, Элиас, не удивляйся, у нас есть и свой дипломированный врач. Если у гостей имеются проблемы со здоровьем, я не позволяю ребятам их трогать.

— И он в курсе, кто эти ваши ребята такие? — удивился Илья.

— Зачем же ему это знать? Во многих гостиницах есть медицинская служба, которая помогает при отравлениях и несчастных случаях, выявляет переносчиков инфекции. Так и у нас, просто я... веду несколько особый учет всей информации, которую от него получаю. А ребята могут почуять какой-то незримый недуг у постояльца, сообщают мне, и я тогда уже советуюсь с врачом.

— Да, не устаю удивляться вашей организованности! Но по крайней мере теперь я буду спокоен за мальчика.

— Конечно, детей они в обиду не дадут. А этот парнишка вообще молодец, воля у него покрепче, чем у иного взрослого мужика. И сердце любящее, как у твоего сына, хоть и маленькое.

— Так кто же мог сотворить с любящим нежным ребенком такое зверство? — вздохнул Илья. — Нет, Антти, я, конечно, взрослый человек и знаю, сколько на свете творится зла и мерзости, но такого не могу переварить. Оставшись с Яном один, я уяснил, что дети не должны быть сильными, не должны терпеть и преодолевать, они должны расти спокойно и в любви. Иначе это какое-то издевательство над природой.

— Все верно, Элиас, но тебе придется набраться терпения и повстречаться с ними на холодную голову, кем бы они в конечном счете ни оказались. Ярость для тебя сейчас самый плохой помощник. Тем более о нашем знакомом Латифе Кахинни выяснилось еще кое-что интересное, благодаря усилиям дорогой Накки. Похоже, у ифрита в самом деле помутился рассудок, раз он больше не в состоянии держать язык за зубами.

— Рассудок? Но от чего?

— От усталости, Элиас! Тебе этого пока не понять, но поверь: в старости все приходят к подобному состоянию. Другое дело, что наступает она у всех в разное время, и я ее пока не чувствую, — лукаво улыбнулся Антти. — Что же касается духов, то они могут оставаться бодрыми и чувственными в течение четырех, а то и пяти веков, а потом начинают стремительно увядать. Этот ифрит еще только в начале своего конца, но уже прекрасно его чует.

— Странно, я не раз встречал духов преклонного возраста, и он совсем на них не похож. Ему на вид и сорока не дашь, — заметил Илья.

— Демоны могут поддерживать такую иллюзию с помощью особой энергетики, как и мы прибегаем ко всяким молодильным средствам. Но это непременно дает сбой, тем более при такой веселой жизни, как у него. Так вот: Накки узнала из его очередного объяснения с супругой, что он долгое время промышлял паразитированием особого сорта.

— А именно?

— Репродуктивного.

Илья невольно остолбенел от изумления и металлического тона, с которым Антти вымолвил это неожиданное слово.

— Вы хотите сказать, что... — неловко произнес он наконец. — Но как это возможно? Я же всегда был уверен, что духи не могут иметь общего потомства ни с обычными людьми, ни с ведьмами.

— В целом это именно так, Элиас, но есть одна подробность, упирающаяся в разницу способа пропитания. Для демоницы человеческое семя — тот же носитель энергии, поэтому она переварит его быстрее, чем оно гипотетически могло бы достичь цели. По сути для человека ее нутро — сплошной спермицид. А вот у наших женщин есть шанс зачать от демона, хотя лучше бы его не было. Другое дело, что одного сексуального контакта недостаточно, до и после него необходимо провести специальные обряды. Но их несложно выдать за любовную игру, а уж инкубу достаточно просто ввести жертву в транс. А не знал ты об этом потому, что обычно духи этим и не занимаются, если они не отъявленные мерзавцы. Здесь, как ты понимаешь, таких нет.

— Вот это новости, — вздохнул Илья. — И много потомков от таких связей гуляет по нашим улицам?

— Поверь, ни одного. Я ведь не случайно сказал именно «зачать», а не выносить и родить, — заметил старик. — Это уже просто технически невозможно.

— Так для чего же, грубо говоря, подсаживать заведомо нежизнеспособных паразитов?

— А для того, чтобы они вытянули из носительницы все силы, и физические, и ментальные. Это действует куда мощнее, чем внешний морок, накладываемый взрослым демоном! С ним даже простой человек имеет какой-то шанс справиться, если у него сильная воля, а как справиться с тем, что засело в твоем нутре и питается твоими соками?

— Но ведь примерно такое происходит и при обычной беременности, — заметил Илья.

— Именно что примерно: беда в том, что основная пища у таких зародышей, как и у их отцов, — человеческая энергия, а даже сформированные демонята плохо умеют усмирять свои инстинкты. Поэтому я до поры до времени и не разрешаю им играть с детьми гостей. Так вот ресурс человеческой женщины просто не рассчитан на потребности такого плода, и ей придется куда хуже, чем обычной беременной. Любая простуда может дать смертельно опасные осложнения, как при ВИЧ-инфекции. Но это не все: наступает депрессия, когда тяжело заставить себя даже подняться с постели, одних мучает бессонница, а других — всякие отвратительные кошмары и видения. Внутренние органы, питающие зародыша, воспаляются и кровоточат, поэтому женщина и не подозревает, что беременна. В конце концов он погибает, но ее здоровье уже разрушено, а на месте матки просто выжженное поле. А если речь именно про демона-ифрита, то она долго не протянет: их плоды не только высасывают силу, но и распространяют ядовитую ауру.

— Вы хотите сказать, что он специально оплодотворял женщин, чтобы искалечить и убить? — тихо спросил Илья.

— Верно, Элиас. Это же универсальное оружие, не оставляющее улик. Человек, еще вчера молодой и здоровый, стал инвалидом, а почему — никакой врач не поймет, останки плода быстро смешаются с кровью. А чему ты, собственно, удивляешься? Если людям дать возможность вредить незаметно и безнаказанно, неужто они ею не воспользуются?

— И те, кто платил ему, знали все эти подробности?

— Он говорит, что знали, но проверить мы пока не можем, — развел руками Антти. — И вот еще что... Об этом Латиф уже, конечно, не упоминал, но есть у меня подозрение, что подобная участь ждала и нынешнюю госпожу Кахинни, и лишь из-за его прихоти она уцелела, отделалась только неврозом и ранним алкоголизмом.

— То есть, их встреча не была случайной?

— Думаю, что нет, у нее могли быть недоброжелатели, особенно среди прекрасного пола. О его мотивах, конечно, можно только догадываться, но после женитьбы на ней он с этим делом покончил. А вот похищением детей по-прежнему занимался, только в разных городах, — в Питере до вашего Никиты ровно год назад пропал мальчик при таких же обстоятельствах, но его так и не нашли.

Илья подумал о маленьких призраках, оставшихся в загородном доме, каждый со своим прошлым и тайнами. Но тут же взял себя в руки и произнес:

— Ладно, с его клиентами все более-менее ясно, но у него-то какие интересы? Ну допустим, сейчас надо эту девку содержать, а раньше на что он тратил свои гонорары? Сам-то и без денег прокормится!

— Ты еще узнаешь эту братию, Элиас, — усмехнулся Антти. — Они с удовольствием берут из нашей жизни все красивое, яркое и вкусное — одежду, ароматы, автомобили, картины, праздники. Это идет еще из старины, когда им жертвовали драгоценности и лучшие куски со своего стола, потому что они — наше зеркало. Они носят человеческую оболочку, но свободны от наших условностей, они — то, чем мы хотим, но боимся быть.

Илья задумался, ожесточенно потирая лоб. Старик потрепал его по плечу и добродушно промолвил:

— Все-таки побереги себя, ты слишком близко все принимаешь. Есть и хороший момент: я могу рассказать тебе, как лишить злого духа сил даже на расстоянии.

Антти вытащил из ящика стола амулет из металлических фигурок животных, укрепленных на черном шнурке, — медведя, лебедя и змея, свернувшегося кольцами. Они были инкрустированы крошечными колокольчиками, которые при колебании издавали странный глуховатый треск, как от удара по сухому дереву.