Ледяное сердце (СИ). Страница 17

— Накки, я уважаю вашу вековую мудрость, но о том, что такое семейная опора у людей и чего она стоит, уж точно знаю побольше тебя. И как-нибудь сам разберусь с этим вопросом, даже если ты хочешь мне блага.

Девушка опомнилась и посмотрела на него растерянно, без привычной бесстрастной улыбки. Илья понял, что задел Накки за живое, но не собирался церемониться и сказал мысленно: «Ничего, иногда нужно потерпеть, ты сама мне так говорила». А уж духов нельзя баловать, обманываться обиженным взглядом, иначе непременно сядут на голову, — это ему было известно еще из записей прабабки Кайсы.

[1] Мое золото (фин.)

Глава 6. Очень дождливая ночь

Вечером в пятницу Илья с Яном прибыли в гостиницу и устроились в «семейном» корпусе. Несмотря на ноябрь, постояльцев здесь было довольно много, и для гостей с детьми сдавались номера из двух маленьких помещений. Внутри было очень уютно и красиво, хоть и без лишнего декора — стены обиты деревом, крепко сбитая мебель старых образцов (Илья успел профессиональным взглядом оценить ее стиль и качество), пуховые одеяла и белье с ручной вышивкой в виде птиц, рыб и растений, букеты и гербарии из сухих листьев, бутонов и колосьев в каждой комнате. Они источали целебные запахи, помогающие расслабиться и уснуть. Но самым интересным было освещение — мягкий рассеянный свет лился из неизвестного источника, переливаясь и играя разными красками, от золотистой до нежно-голубой.

Накки уже познакомила Илью с многими духами, которые здесь постоянно обитали и служили, — домовые и банники хлопотали по хозяйству, лесовики и водяные охраняли прилегающую территорию и снабжали гостиницу рыбой, ягодами, грибами и мелкой дичью. Он быстро привык их различать по затейливым амулетам: домашние духи плели их из фасоли, кофейных зерен, серебряных монет, банные — из мешочков с углем и сухих листьев, лесовики — из хвойных чешуек и ягод, а водяные — из ракушек, плавников и высушенных лягушачьих лапок. Кроме того, домовые обычно носили обувь — сказывалась долгая жизнь бок о бок с людьми, а духи природы в отсутствие постояльцев всегда ходили босые. Роднило их всех, помимо клыков и когтей на руках, нечто неуловимо дикое, первобытное в красивых и невозмутимых лицах.

К ужину Илья с сыном спустились в ресторан, где собрались другие постояльцы. У входа их встретил уже немолодой, но крепкий и широкоплечий дух с седой бородой и золотой сережкой в ухе. Поверх алой рубахи у него красовался амулет из клубочка ниток, пучка колосьев и маленького зеркальца. Он приветливо улыбался, но в его зеленовато-серых глазах Илья сразу заметил какое-то лукавство.

— Доброго вечера вам! — промолвил он низким бархатным голосом. — Меня зовут Коди-Халтиа, я здесь за старшего и обычно глаза людям стараюсь без нужды не мозолить. Но сегодня хозяин просил лично вас встретить и проследить, чтобы ужин вам понравился. А эту красавицу зовут Сату — она моя дочь и главная помощница.

Сату подошла по зову отца и поклонилась. Ее ярко-рыжие волосы были заплетены в густую косу с разноцветными лентами, вместо платья она носила зеленую кофту с бахромой и кожаные штаны. Но особенно Илью впечатлила позолота на ее когтях и колечко в носу, как у городской девчонки-неформалки.

— Очень приятно познакомиться, — улыбнулся Илья. — А это мой сын, Ян, я наконец решил ему показать, как вы здесь живете.

— А нам-то как приятно! — весело отозвалась Сату. — Тебе у нас нравится, Ян?

— Ой, тут здорово! — сказал зарумянившийся мальчик и пожал протянутую ею руку.

Затем домовые проводили их к накрытому столу. Главным украшением зала был огромный гобелен с изображением огнедышащего змея, летящего по ночному небу. Столы накрыли заранее, с праздничной щедростью, — лапландский сыр с джемом, душистые овощные запеканки, моченая клюква, ломтики сельди с луком, мягкий ржаной хлеб, картофель, посыпанный зеленью, и мясо со сметаной и грибами. К чаю и кофе также предлагались сладкие пирожки и крендельки.

— Ничего себе сколько вкуснятины! — восхищенно сказал Ян. — Что же тут на Рождество будет?

— Вот мы скоро и узнаем, — улыбнулся Илья. — Здесь вообще полно интересного! Вот завтра мы с тобой погуляем у озера, покажу тебе валун, разбитый молнией, — о нем много легенд ходит.

Мальчик воодушевленно кивнул, дуя на горячий картофель. Тут к ним подошел высокий пожилой мужчина, которого Илья раньше не видел, но быстро догадался, что это хозяин гостиницы. Прежде он держался в тени, и молодой финн знал только то, что его зовут Антти Пайккала и он давным-давно приехал в Питер из города Вантаа на юге Суоми. Теперь же старик решил показаться ему на глаза, и Илья быстро понял, что имеет дело с настоящим колдуном, могущественным, хитрым и куда более умелым, чем он сам.

Он был широк в плечах и осанист, несмотря на возраст, чуть полноват, но это не придавало ему неуклюжести — скорее солидность и основательность. На нем был теплый бежевый свитер из крученой пряжи, клетчатая рубашка и пенсне со шнурком, добавляющее какой-то неуловимой душевности. Лицо гладко выбритое, аккуратно приглаженные волосы сохранили густоту и отличались тем белоснежным оттенком седины, какой бывает у чистых блондинов. Светло-серые глаза из-под набрякших век смотрели внимательно и спокойно.

— Здравствуйте, Элиас и Ян, — промолвил Антти на безупречном русском языке и протянул руку сначала отцу, затем сыну. — Очень рад вас здесь встретить и предлагаю сразу перейти на «ты».

— Вы — пожалуйста, а я все-таки пока не решусь, — ответил Илья, неловко улыбнувшись. — Мне еще только предстоит показать, кто я есть.

— Что же, мудрый ты парень, Элиас, это я и сейчас вижу. И толковый, вон какого славного и умного мальчишку один вырастил. А я уж постараюсь принести вам кое-какую пользу на старости лет.

Ян, услышав похвалу, невольно разрумянился, и старик потрепал его по плечу.

— Пока у меня для вас только скромный подарок, — добавил Антти и вынул из полотняного мешочка расписную деревянную фигурку змея, извивающегося лентой, с тонким и острым наконечником хвоста. Чешуйки на его шкуре были тонко прорисованы красными и золотистыми красками. Илья осторожно взял фигурку и всмотрелся в суженные янтарные глаза твари с вытянутыми зрачками.

— Такие змеи приносят пищу и тепло в те дома, что им дороги, а за дурные дела могут и уничтожить, — поведал Антти по-фински. — Эти твари могут проползти через все три мира к самому древу мироздания и вызнать его секреты, а мы, проводники среди людей, — не что иное как их ипостаси на земле. И все мы разные, Элиас, но нашему сотрудничеству это не помешает.

— Благодарю вас, — от души сказал Илья. — Если честно, мне действительно требуется совет и помощь, но сегодня у вас праздник, так что не стану его омрачать.

— Насколько я понял, это касается не тебя лично, но ты не мог остаться в стороне?

— Да, именно так. Личные проблемы, надеюсь, я уже решил...

— Ну что же, пусть небеса вас благословят, — улыбнулся старик. — Мне тоже есть что тебе рассказать, а пока угощайтесь и устраивайтесь. После десяти часов приходи в тот корпус, где наши ребята живут, а вот Яну пока придется лечь спать.

Мальчик поморщился, но не стал спорить и после сытного ужина погулял с отцом во дворе, полюбовался на деревянных идолов, которым, как утверждал Антти, уже насчитывалось много веков от роду. Потом Илья позволил ему посмотреть фильм на планшете, а после этого велел сразу укладываться.

— У Антти ко мне серьезное поручение, так что мне придется тебя оставить, — пояснил он. — Но ты ведь у меня уже не маленький, справишься?

— А что мне делать, папа? — притворно вздохнул Ян и обнял отца за шею.

В корпусе для персонала, таком же уютном, как гостевой, Илье уделили не меньше внимания, чем самим брачующимся. Его проводили в просторную купальню с камином, в котором уютно потрескивали дрова и искрилось розоватое пламя. Он снял всю одежду и погрузился в деревянную ванну, пахнущую лесом и смолой. Горячая вода тоже источала пряный, чуть грубоватый аромат северной природы и приятно обволакивала тело, быстро смывая усталость и напряжение. За ним взялся поухаживать один из молодых банников, очень рослый, с широкими плечами, жилистыми руками и круглым добродушным лицом. Массаж он делал куда жестче, чем Накки: поначалу Илье и вовсе показалось, что этот веселый великан сейчас нечаянно сломает ему ключицу. Но вскоре он приноровился к его железной хватке и почувствовал, что мышцы налились бодростью и силой.