MARVEL: Небесный Кузнец (СИ). Страница 165

Оставшиеся уникальные белки — «золотой фонд» Блэйда — отправились под ледяной луч Крио-Электронного микроскопа. Их трехмерные структуры разворачивались на моем экране, прекрасные в своей дьявольской сложности. Теперь — симуляции. Это заняло солидную часть ночи. Я скармливал эти белки виртуальным моделям человеческих мышечных и нервных клеток, наблюдая за их функцией. И вот, наконец, я его нашел.

Целый кластер специфических ферментов и структурных белков, не связанных напрямую с вампиризмом. Вот он — белок, отвечающий за взрывную эффективность АТФ-синтазы в мышцах. Вот — тот, что усиливает нейротрансмиттеры в синапсах, даруя ему нечеловеческие рефлексы. А вот — целая группа, обостряющая сенсорные рецепторы до звериного уровня.

Они не просто там были. Их можно было синтезировать. Их производство можно было «включить» в человеческих клетках с помощью генной инженерии. Это был он. Первый, уникальный компонент моего Совершенного Экстремиса.

Единственным разочарованием стали его так называемые ментальные способности. Я прогнал их через все фильтры. Голая мистика. Никакой измеряемой псионики, которую я мог бы скопировать. Я подспудно на это надеялся, но… что ж, не все сразу. По крайней мере с сырьем было покончено. Начиналась аархитектура.

Используя наработки Питера по Ящеру и мои собственные по Блэйду, я приступил к самому сложному — интегративному анализу. По-хорошему, такую задачу стоило бы доверить нейросети, позволив ей неделями просчитывать триллионы комбинаций. Но под действием НЗТ я сам был ходячей, мыслящей нейросетью. Я не искал, я видел оптимальные комбинации, выстраивая их вручную.

Из арсенала Ящера я взял самый минимум, необходимый для фундаментального усиления: генные кластеры, отвечающие за синтез сверхплотных коллагеновых волокон, усиление костной матрицы и контролируемую гипертрофию мышц. Что касается регенерации, Питер, как и сказал ранее, не до конца с этим разобрался, но даже так, он проделал блестящую работу, выделив гены, запускающие восстановление по человеческому шаблону, но с рептильной скоростью, при этом полностью отсекая гены звериного морфогенеза. Этого мне пока вполне достаточно, поэтому я лишь провел финальную валидацию, выбрав самые стабильные из них. Немного рискованно, но стоит учитывать, что Экстремис сам по себе мощнейший стабилизатор способный в случае чего подавить нестабильные гены, а на случай любого эксцесса у меня есть рой карбиновых наноботов. Они сожрут любые лишние клетки и не подавятся.

Из наследия Блэйда я извлек саму суть его сверхчеловеческой эффективности: аминокислотные последовательности для модифицированного миозина, дающего взрывную мышечную кинетику. А также белки, отвечающие за обострение чувств — но только слуховых и фоторецепторов. От сенсорного пакета Ящера я отказался наотрез. Сохранить подобие человечности, а не превращаться в зверя, было принципиальным решением.

Теперь — тестирование. Теория должна была встретиться с практикой.

С помощью 3D-биопринтера я вырастил на чашках Петри простые органоиды — живые образцы мышечной и нервной ткани, клонированные из моих собственных клеток. Используя станцию генного редактирования, я начал «инфицировать» эти мини-органы изолированными генами. Каждый раз я мысленно задавал одни и те же вопросы: дает ли ген нужный эффект? Нет ли побочных мутаций? Не пытается ли эта мышечная ткань отрастить чешую?

Только после успешной валидации ген или белок признавался «чистым» и годным к следующему этапу. Так, строка за строкой, рождалась моя «Библиотека Улучшений».

Это была не просто база данных. Это была библия. Генетическое Евангелие от Джона Томпсона. Для генов — точные нуклеотидные последовательности и оптимальные векторы доставки. Для белков — их трехмерные структуры и полные инструкции по синтезу. Это был готовый, выверенный до последнего атома набор инструкций для самого главного — программирования вируса-носителя.

К этому я и приступил.

В биореакторе уже созрел культивированный штамм археи. Первым делом я изолировал ее гены экстремальной термоустойчивости. Параллельно в химическом синтезаторе я воссоздал Ингибин-7 — белковое соединение, отвечающее за фатальную нестабильность оригинального Экстремиса. Но я не собирался его удалять. Это было бы слишком грубо. Я собирался его перепрограммировать.

Я модифицировал базовый вирус, превратив Ингибин-7 из слепого блокиратора в управляющий агент. Я вычистил исходную «полезную нагрузку» Экстремиса, оставив только его уникальную, почти магическую способность к интеграции с геномом хозяина. Я превратил бомбу в идеальный, управляемый шприц.

Далее алкалоиды Призрачной Орхидеи. Я синтезировал их все, включая мой старый знакомый Фантазмин. Но я не стал просто добавлять их в сыворотку. Это уровень оригинальных создателей вируса. Мой уровень чуть выше — встроить генный код, отвечающий за их синтез, в сам геном вируса. Теперь мой Экстремис будет постоянно производить собственный стабилизатор внутри организма. Это была кстати еще одна дополнительная и по-своему гениальная защита от дурака, на тот микронный шанс, что гены Ящера все же решат взбунтоваться.

И, наконец почти финал. Апофеоз творения.

Методом CRISPR-редактирования я, словно программист, загрузил в модифицированный вирусный вектор всю свою «Библиотеку Улучшений»: гены Ящера для прочности, белки Блэйда для скорости, гены археи для термоустойчивости.

Еще один штрих. Я добавил в вирусный код «интерфейс наноботов» — инструкции для создания специфических белковых рецепторов на поверхности всех моих будущих модифицированных клеток. Это был мост. Точки стыковки и каналы связи, которые навсегда соединят мою новую биологию с моей новой технологией.

Далее финал, к нему я подходил с придыханием. Экстремис близок как никогда. Более двенадцати часов непрерывной, ювелирной работы. И вот, извлекая из стерильного биореактора готовую суспензию, я понимал, что остался последний шаг: очистка. Вирус прошел многоступенчатую фильтрацию, прогнанный через центрифугу и хроматографические колонны, пока в моих руках не оказался флакон с высококонцентрированной, стерильной дозой.

Разумеется, я тут же протестировал его на био-печатных органоидах, выращенных из моих собственных клеток. Нужно было гарантировать 100 % совместимость. Под микроскопом я наблюдал, как клетки не просто приняли вирус, а жадно поглотили его, стабилизировались и почти мгновенно начали экспрессию новых белков. Но правда в том, что лучшее подтверждение своей победы я получил еще до начала теста.

[Создан вирус «Совершенный Экстремис (личный)». Сложность: Высокая. Получено +1200 ОР!]

[Персонально модифицированный вирусный вектор. Интегрирует гены термоустойчивости (Археи), физического усиления (Ящер) и сверхэффективности (Дампир). Стабилизирован Призрачной Орхидеей и оснащен интерфейсом для нано-контроля. Адаптирован исключительно под геном носителя Джон Томпсон.]

Не «уникальная технология», и это было ожидаемо — база осталась той же что и у оригинально вируса. Но система… она присвоила ему статус «Совершенный». Это не могло не радовать. К тому же, это мое первое творение «Высокой» сложности. Значит, градация как минимум такая: Минимальная, Низкая, Нормальная, Средняя, Продвинутая и Высокая. Подозреваю, это далеко не предел.

Итак, вирус есть. Наноботы есть. Осталась последняя, но критически важная проблема — энергия.

Внедрение вируса и последующая тотальная перестройка тела потребуют астрономического количества калорий. По моим расчетам, в первые сутки метаболизм будет работать с такой скоростью, что обычная пища будет сгорать, не успев усвоиться, рискуя вызвать каскадное истощение и смерть. Умирать так глупо я не планировал. Лучший вариант — высококонцентрированный биогель с миллионной калорийностью.

Учитывая, что я только что переписал законы биологии, создание высокооктанового топлива для организма не составило проблем. В его состав вошли: ферментативно расщепленные до чистых аминокислот белки, сложные полисахариды для стабильного высвобождения энергии, МСТ-масла для прямого клеточного питания и сверхвысокие дозы электролитов. Вишенкой на торте стала стабилизированная Рейши-эмульсия — концентрированная духовная энергия, связанная с жировыми молекулами, — дополнительный, нематериальный источник топлива.