Величие империи (СИ). Страница 1

Фаворит 8. Величие империи

Глава 1

Я зол. Вынужденные потери приводят меня в бешенство. Пустые потери

Унесенные ветром.

Стрельня

22 сентября 1735 года. 17.00

Швеция… Я ведь это ожидал, на самом деле. Знал, да и логика подсказывала, что шведу захотят взять реванш. Биться с нынешней Россией на равных, современный северный лев не может. Но тут у них есть шанс. Основные войска империи пошли воевать турку.

Что делать? Как я бы ответил в прошлой жизни: «Снимать штаны и бегать». Если бы это помогло, так и поступил бы. Но, увы…

Лиза смотрела на меня, ожидая продолжения. Она приняла решение, но женщине нравится, видимо, что я ее уговариваю.

— Нам нужно срочно заканчивать все это. Потом сплотиться и думать, как не проиграть войну Швеции. И ты должна призвать всех, кто только может поспособствовать организации обороны Петербурга. В столице осталось крайне мало тех людей, которые способны воевать, а не только плести интриги. И, право слово, Лиза… что же ты натворила! Как можно было договариваться с врагами нашей империи?

— Я этого не делала! — сказала Елизавета.

— Мне не лги. Вспомни то послание, которое я тебе привез и когда впервые тебя увидел.

— Я этого не делала. Это Апраксин, — уже раздраженного говорила царевна.

Ладно, давить не буду. Пусть Степан Апраксин виноват. Но он действовал именем Елизаветы.

— Облачайся уже в подготовленное платье Преображенского полка. Ведь оно же у тебя есть? — ещё после минут пятнадцати разговоров поторопил я Елизавету Петровну.

— Не смей никуда уходить! — игриво сказала Елизавета.

Не успел я ничего ответить, как пронзительный голос будущей престолоблюстительницы зазвучал благим матом:

— А ну, стервозные девки, сюда идите!

Тут же прибежали сразу три служанки и, даже не взглянув в мою сторону, стали раздевать госпожу.

Ещё кто тут «стервозная девка»! Решила подразнить меня своими телесами. Что ж… хороший экзамен на верность.

Я выдержал его. Не без труда, конечно. Но, как представлю себе возможные проблемы с женой, если я сейчас пущусь во все тяжкие, то моментально пропадёт всё желание. Однако Юле придётся выкручиваться, когда это всё закончится. Аппетит я нагулял изрядный.

Лиза была прекрасна. Даже стала интереснее для меня, чем раньше. Она немного похудела и была, ну просто огонь. Достанется же такая бестия кому-то, а, может, и не одному, может, и одновременно… Что-то мои фантазии не туда отправились на прогулку.

— Я готова! Веди меня к моему, пусть и временному, но престолу, мой рыцарь. И знай, что моя постель готова тебя принять. Вот и живи с этим грузом! — сказала Елизавета и рассмеялась.

Смех был вымученным, нервозным. Как бы не хорохорилась Лиза, она сильно нервничала и переживала.

— Не помолясь, я не пойду! — решительно сказала Елизавета.

До сих пор поражаюсь, как в такой вот распутной женщине одновременно сочетается и разврат и набожность.

Молитва — дело интимное. Тут мое присутствие не обязательно. Так что я решил побеседовать с Петром Шуваловым. У нас хватало тем для разговоров.

И только я вышел, как столкнулся с посыльным.

— Командир! Башкиры сообщили, что на подступах к Стрельне большой отряд гвардейцев. Они запрашивают, что делать, — сообщил сержант.

И тут же…

— Бах! Ба-бах! — послышались выстрелы.

— Будь рядом с царевной. Защищай ее, но не выпускай! — приказал я сержанту и и мигом выскочил из дома.

Тут оставалось не больше двух плутонгов солдат, остальные быстрее меня отправились в сторону, откуда звучала стрельба.

— Доклад! — потребовал я, как только в метрах ста от дворца встретил первого офицера.

— Прошу простить, господин бригадир, но сам бегу на звуки боя, — отвечал подпоручик.

Побежали уже вместе. Хотя нет. Я дал такой старт, что молодой, возможно, только на год-два младше меня офицер не поспевал за мной. Ничего, подучим. Те солдаты и офицеры, которые со мной уже чуть больше года, бегают не хуже, порой и лучше моего.

Впереди разворачивалось настоящее сражение. Военные в разных, но по большей части гвардейских мундирах шли в линию и стреляли по замешкавшимся солдатам и офицерам Самарского полка. Пролилась кровь… У меня — потери.

— Располагайте мной! — чуть ли не чеканя шаг, ко мне приблизился барон Мюнхгаузен.

Да он еще тот служака. Такая выправка, взгляд… Наверное именно так выглядят лучшие прусские офицеры.

— Благодарю вас. Будьте рядом, но не во что не вмешивайтесь! — сказал я.

— Командир! — увидел меня подполковник Подобайлов. — Готовы работать!

Он кричал уже на кураже. Соскучился по боевой работе. Но пусть именно так и воспринимает ситуацию, как войну. Словно с противоположной стороны истинный враг, а не почти что такие же солдаты и гвардия. Стрелять в соотечественников, да ещё в братьев по оружию… Это сложно.

— Работай! — приказал я, заставляя себя не проявлять и тени сомнений.

— Бах! Бах! — вели прицельную стрельбу штуцерники.

Новые пули, быстрая перезарядка… Враг начал тут же нести потери. Они замялись, и это дало время для Самарцев, ну или уже гатчинцев. Начали стрелять и они. Хотя выучка… Придется очень много работать.

— Уходите и останетесь живы! — кричал я, когда вдруг наступила пауза.

— Норов! Иди к черту! Ненавижу, дрянь! — ответил мне знакомый голос.

— Данилов? Ну же! Это ты меня ненавидишь. Так почему умирают русские воины? Шведы сегодня войну начали, а мы здесь убиваем друг друга? Если есть достоинство и честь у вас, капитан гвардии Данилов, я вызываю вас прямо сейчас на дуэль! — выкрикнул я.

— Ты хочешь хитростью меня убить? — явно растерянным голосом выкрикивал Данилов.

— В чём хитрость, если на кону стоит моя честь? — выкрикнул я, и тут же продолжил втаптывать Данилова в грязь. — Но если вам дороже жизнь, чем честь, и вы готовы быть офицером в бесчестии, то можете оставаться на своём месте. Но какой офицер без чести? И какой дворянин без нее же?

Варианты для выхода Данилова без репутационных потерь из ситуации исчерпались. У него все шансы стать позорищем, вплоть до того, что гвардейцы откажутся подчиняться такому офицеру.

Данилов вышел, я также. Да, была опасность, что кто-то выстрелит. Однако мы и встречались на расстоянии метров в пятьдесят от противоборствующих солдат и друг другу перекрывали вектор стрельбы. Прицельно выстрелить можно было только с винтовки.

— Выбор оружия? — спросил я.

— Шпаги! — с вызовом выкрикнул Данилов.

Да, он не любил пистолеты, не понятно только, почему. Ну и должен был видеть, как я стреляю. Но он же был еще и некоторое время моим спарринг-партнёром на занятиях по фехтованию. И в последнее время проигрывал мне.

Обнажили клинки. Руки Данилова дрожат. Сколько же я сил вложил в то, чтобы вразумить его. Сколько же пройдено вместе. Воевали, побеждали, искренне дружили и были благодарны друг другу. Я спас жизнь этому человеку, оперировал его. Чувствовал, что, словно бы, приручил зверька. Но…

Данилов делает выпад, я отвожу его шпагу, перекручиваюсь и тут же оказываюсь за спиной. Выпад… Шпага, встретив незначительное сопротивление, прокалывает череп и будто проваливается. Данилов падает.

Стою и не решаюсь смахнуть одинокую слезу, сползающую по щеке. Всего одна слеза! Мне не жалко по-настоящему этого человека. А моим учителям фехтования, конечно, низкий поклон. Теперь я уже начинаю считать себя мастером шпаги.

— Расходитесь! Не влезайте в эту свару! — обращаюсь я к гвардейцам с противоборствующей стороны. — Если есть честь, то проситесь на войну. Не посрамим же русское оружие и побьём шведа! Или… смерть!

Я развернулся и пошёл. Не быстро, не медленно.

— Бах! — пролетела пуля.

Мимо. Я даже не дёрнулся. Но выстрелов больше не было. На меня смотрели офицеры и ждали приказа. Нет…