Хозяйка старой пасеки 3 (СИ). Страница 26

Танец я не узнала, впрочем, мне было не до того. Графиня наконец ощутила повисшее в воздухе напряжение.

— Что случилось?

Я всучила ей папку.

— Почитай. В воспитательных целях. А потом сожги эту дрянь.

— Глафира Андреевна! — взвыл Стрельцов. Попытался выхватить письма у кузины, но та проворно отступила. — Отдай! Чужие письма читать неприлично!

— Если неприлично, тогда откуда ты знаешь, что это чужие письма? — парировала она. — И не кричи, княгиня…

На миг мне показалось, что исправника сейчас хватит инфаркт.

— Там действительно письма, — сказала я, глядя на Вареньку в упор. — Любовные письма того мерзавца, который меня обесчестил. Я забыла о них, а господин исправник нашел.

— Но зачем… — хором воскликнули они.

— Вариоляция, — вспомнила я правильное слово. — Как от оспы. Чтобы ты училась верить делам, а не красивым словам.

Я отошла к окну. Варенька прижала папку к груди, не обращая внимания на пыль, Стрельцов пошел пятнами, собираясь снова взорваться, а я выругалась вслух, увидев, что к крыльцу подъезжает коляска. С двумя дамами и одним мужчиной.

Вот уж воистину, вспомнишь заразу — появится сразу!

— Вы звали его? — спросил Стрельцов.

— Да, конечно, — не удержалась я. — Рыдала в подушку ночами, строчила письма десятками.

На крыльцо вылетел Полкан и с лаем заскакал вокруг коляски. Заборовский выскочил из телеги, взмахнул тростью.

— Только посмей тронуть моего пса! — заорала я, высунувшись в окно. — Я тебе яйца оторву и засуну в…

Я осеклась, поняв, что такое поведение для барышни, недавно признанной дееспособной, — это не просто скандал, это повод для пересмотра этой самой дееспособности. Отпрыгнула от окна будто ошпаренная. Как же выкрутиться?

Я встретилась взглядом с появившейся в дверях Анастасией. Она едва заметно закатила глаза и чуть пошатнулась. Намек был ясен.

Я вздохнула, припомнила, как кружилась голова и подкашивались ноги, когда я умудрилась лишиться чувств в первый раз за обе жизни. Начала оседать.

Кажется, притвориться получилось достаточно убедительно, потому что Стрельцов подхватил меня, усаживая в кресло.

— Варенька, бегом за нюхательными солями! — крикнул он, а затем повернулся к Анастасии: — Анастасия Павловна, сможете помочь?

— Конечно, — кивнула она. — Кирилл Аркадьевич, не могли бы вы развлечь гостей, пока я позабочусь о нашей хозяйке?

— Не надо, — как можно слабее произнесла я, изображая недомогание. — Спасибо за заботу, но я почти пришла в себя. Этот человек не дает мне прохода с тех пор, как умерла тетушка. А я…

У меня действительно не находилось слов. Точнее, слова-то были, но исключительно нецензурные.

— Я разберусь, — сказал Стрельцов.

Он удалился, с каждым шагом будто вбивая каблуки сапог в пол. Хлопнула дверь внизу.

— Дарья Михайловна, Ольга Николаевна, рад встрече. — Голос Стрельцова одновременно обдавал холодом и звенел от с трудом сдерживаемой ярости. — Я должен извиниться за Глафиру Андреевну, она не может уделить вам столько внимания, сколько вы заслуживаете.

Я бы сказала, что уделила обеим дамам ровно столько внимания, сколько они и заслуживали, но кричать об этом из окна второго этажа было бы не слишком разумно.

— Дарья Михайловна, — продолжал Стрельцов чуть мягче, — к нашему общему сожалению, Глафире Андреевне нездоровится. Не прошло и девяти дней после смерти ее тетушки, а тут новая трагедия — ее бывший управляющий найден мертвым в ее владениях. Конечно, он не был ее родственником, но несколько лет службы… Очередная смерть подкосила ее. Глафира Андреевна слегла и не может принять вас сейчас.

Вообще-то Глафиру Андреевну ничего не подкосило, однако исправник придумал отличный способ отвязаться от нежеланных гостей. Надо взять на вооружение.

— Однако она принимает вас с кузиной, генеральшу и княгиню Северскую, судя по коляске, что стоит вон там. — заметила Ольга.

— Я расследую убийство, Марья Алексеевна и моя кузина помогают Глафире Андреевне справиться с хозяйством, а Анастасия Павловна любезно согласилась поддержать соседку в трудную минуту. Как вы понимаете, участие дамы ее положения бесценно. Еще раз прошу прощения.

— Передайте Глафире Андреевне наши пожелания скорейшего выздоровления, — сказала Дарья Михайловна.

— Непременно. Ольга Николаевна, боюсь, я вынужден в следующей беседе с вашим супругом указать ему на крайнюю неразборчивость в выборе круга общения. Удивлен, что вы, зная о репутации господина Заборовского…

— Что вы имеете в виду? — взвился гусар.

Стрельцов проигнорировал его.

— … до сих пор позволяете себе принимать его и, более того, разъезжать по гостям в компании такого человека. Да и от вас, Дарья Михайловна, я не ожидал подобного.

— Эраст Петрович искренне раскаялся в своих делах и настойчиво ищет примирения с Глафирой Андреевной, — проблеяла Дарья Михайловна.

— То есть ему мало всего зла, что он причинил этой барышне? Он продолжает навязывать ей свое общество?

— Напротив! — возмутился Заборовский. — Я намерен исправить зло, что невольно причинил ей. А что, как не примирение и признание брака законным способно лучше всего восстановить репутацию девицы, когда-то ослушавшейся родителей и проявившей себя не самым достойным образом?

Ах ты…

— А еще, насколько я успела узнать эту девицу, признание брака именно с этим типом поможет ей быстрее стать вдовой и получить куда больше свободы действий, — хихикнула Настя.

Я подскочила из кресла, собираясь высунуться в окно и все-таки высказать этому парнокопытному все, что думаю о нем и его намерениях.

Анастасия придержала меня за запястье.

— Иногда стоит позволить мужчине решать твои проблемы, а не бросаться на баррикады самой, — заметила она.

— Нет во мне этой женской мудрости, — вздохнула я. — Отвадить назойливого ухажера могу только дав в морду, да и то не получилось, а уж…

Договаривать я не стала. Все-таки делиться с подругами сокровенным я так и не научилась. А может быть, просто сама еще толком не смогла разобраться в том, чего хочу на самом деле.

— Возьми пару уроков у Вареньки и Марьи Алексеевны. Особенно у Марьи Алексеевны.

— Придется. — Я решила сменить тему. — А что, у вдов действительно больше свободы действий, чем у барышень?

Настя кивнула.

— Хочешь проверить?

— Звучит соблазнительно, — хмыкнула я.

— Что касается вас, господин Заборовский. Я как исправник настоятельно рекомендую вам покинуть уезд, пока у вас не возникли серьезные проблемы с законом. У человека с вашей репутацией их не может не быть, а я не собираюсь закрывать глаза на ваше поведение, не подобающее человеку вашего сословия.

— Вы мне угрожаете? — процедил гусар.

Варенька шмыгнула в комнату. Я отмахнулась от флакончика с нюхательными солями.

— Предупреждаю, — так же холодно ответил Стрельцов. — Вы уже признались в том, что преследуете барышню, которая не желает вас видеть. Не хватайтесь за перчатку, — добавил он таким тоном, от которого даже у меня мороз пробежал по плечам. — Потому что вы бросите ее в лицо не просто дворянину, а представителю закона в этом уезде. Подумайте еще раз.

— Кир по-настоящему зол, — прошептала девушка, ежась. — Не хотела бы я, чтобы он когда-нибудь говорил со мной таким тоном.

Гусар молчал. Дамы тоже, и только гневный лай звенел над крыльцом.

— Полкан, к ноге! — приказал Стрельцов. — Тихо!

Пес заткнулся мгновенно. Нет, надо заняться его воспитанием. Все-таки собака должна признавать только хозяев, а исправник — гость в моем доме.

— Дамы, повторно хочу предостеречь вас от неподобающих знакомств.

— Кому бы говорить о неподобающих знакомствах, — процедила Ольга. — Глафира Андреевна — вот по-настоящему неподобающее знакомство.

— В таком случае вам нечего делать в ее доме. Разрешите откланяться.

13

Коляска укатила. Открылась и закрылась входная дверь.