Бездарь и домовой (СИ). Страница 39

Волшебное слово из другого мира и на Тверди сработало безукоризненно: кот, прижав уши, развернулся в прыжке и бросился наутек.

— Нафаня, друг мой, — начал я, вернувшись в комнату. — Давно хочу тебя спросить, да всё забываю. Почему, при всём твоём потрясающем могуществе, ты ничего не можешь поделать с котами? Ладно я, у меня никогда не было причин желать им чего-нибудь по-настоящему фатального. Но ты-то за жизнь борешься! Давно бы материализовал перед ним камень, швырнул в пруд телекинезом, испепелил или сам телепортировался куда угодно! В чем дело, дружище?

— Насколько понимаю, мой добрый сеньор, вы уже знаете, что именно я собой представляю? — вздохнул Нафаня.

— В общих чертах — да, — не стал скрывать я.

— Тогда мне будет проще вам объяснить. Во-первых, напомню, почти все кошки и коты невосприимчивы к магии. Во-вторых, то, о чём вы спрашиваете — это недокументированная функция. Категорический запрет на нанесение любого вреда. Видимо, некто, кто создавал нас, очень любил кошек, поэтому ни один домовой не может прямо уязвить кошку или кота. Ни прибить чем-нибудь тяжелым, ни даже камень кинуть. При виде этого зверя любой из нас впадает в почти не контролируемую панику и в состоянии лишь попытаться спастись. И жил этот котолюб наверняка в Авалоне и весьма давно, потому что котобоязнь присуща всем домовым без исключений, а все мы основаны на авалонских разработках. При этом мы для этих бестий видны и слышны в любых диапазонах, и спрятаться не получится. А умирать, признаться, не хочется, даже осознавая, что ты — рукотворное невесть что, а не уважаемая нечисть.

— Но теперь-то ступор прошёл? Что ты сейчас ощущаешь?

— Я исполнен ярости! — пафосно заявил домовой. — И жажду мщения! Тем более, что мне срочно надо напроказничать!

— Прекрасно, друг мой. Давай-ка озаботимся этим самым мщением, и заодно укрепим твою безопасность. Для этого нам понадобится некоторое количество настойки валерианы…

— А что это? — недоуменно спросил Нафаня.

Я в замешательстве схватился за планшет. У них что, на Тверди этой, валерьянки нет, что ли? Запустил поиск. Уффф. Есть.

«Валерьева трава, по заверениям знахарей и медицинских алхимиков, сообщает разуму и сердцу успокоение. Стоит признать, это действительно так. Другое дело, что изобретение эльдарами в 1808 году целого букета недорогих успокоительных магических эликсиров сделали культивирование этого растения бессмысленным. Тем не менее, в природе оно всё еще встречается. На территории Государства Российского валерьева трава растет повсеместно, за исключением районов Крайнего Севера». Журнал «Юный натуралист», №5, 1967.

Прочитал эту статью Нафане.

— Ага, отлично. А рецепт настойки?

Ну, с этим проблем никаких: эта самая настойка в прошлой жизни не покидала мой стол вообще никогда, и всё, что было написано на пузырьке, на коробочке и во вложенной в оную инструкции, никаким посмертным забвением не стереть.

— Для получения настойки используют: валерианы лекарственной корневища с корнями — 200 г, этанол (спирт этиловый) 70%. Это достаточное количество для получения 1000 мл настойки, — дословно процитировал я инструкцию обсуждаемого снадобья.

— Ну, допустим. А какое отношение это зелье имеет к котам? — недоверчиво спросил всезнайка-домовой, и я осознал, что сейчас изменю этот мир.

— Самое прямое. Несколько — 5–10, не более — капель этого эликсира отправит в длительное экстатическое состояние любого кота. В душе не чаю, что он будет в этот момент ощущать, но уж точно позабудет об охоте на домового.

— То есть, если, убегая, разбить или разлить пузырёк с этим зельем…

— Именно, друг мой, именно. Не гарантированно, — коты часто бегают быстрее, чем думают, но твои шансы повышаются. Если же немного увеличить дозу, кота растаскивает совсем, и с ним можно делать всё, что угодно.

— Но как обойти запрет?

— Думай, друг мой, думай. А я пошел завтракать.

— Я подумаю по пути, мой добрый сеньор. Благодарю за совет, он кажется мне интересным. А сейчас прыгну куда-нибудь, поищу там валерьеву траву эту…

— Главное, не переоцени свои силы и вернись.

Он серьёзно кивнул и исчез.

Завтрак… Ну, что там перечислять, налопался я знатно. Памятуя о необходимости восстановления крови, налегал на говядину и гранатовый сок, но и всё остальное вниманием не обделял. Наконец, насытившись, взял кофейник и переместился на балкон. В Авалоне, говорят, в такой ситуации принято читать газету. Я не авалонец, и мне до свечки, что у них там принято, поэтому включил планшет и принялся разгребать понападавшее.

Сперва, конечно, Наташа. Свет мой, солнышко, зачем ты столько снилась мне сегодня в едва одетом виде? Однозначно, пора домой, пока гормон не разгулялся…

«Наверное, еще позавчера я ревела бы. Мы с Мишей знакомы едва не с пелёнок, играли, учились — всё где-то рядом. Потом, года три назад, он инициировался и начал меняться, при этом явно не в лучшую сторону, что отдаляло нас друг от друга, хотя мама по-прежнему была уверена, что я выйду за него. Но когда я узнала, что вчерашнее устроил он, когда я поняла, что он шарил у меня в голове… Любимый мой! Я бесконечно рада, что у тебя получилось, что ты жив и невредим. Жду тебя очень…»

Вот оно как, значит. Друг детства, всё такое… Впрочем, что сделано, то сделано — пусть и коряво. Но я, ей-богу, и сегодня пошёл бы с ним биться.

Теперь отец.

'Итак, игра сыграна, молодец. Войну я закрыл. Что касается твоего поединка, то ночью у меня, а с утра у полковника Азарова едва сердце не лопнуло, когда мы смотрели видео. Готовься осваивать способы немагического боя: Азаров сказал, что для него теперь дело чести сделать из тебя хотя бы сносного рубаку.

В Алексине вчера, с Божией помощью, управились, там теперь чисто и красиво. Но, тысяча надгробий, прошу, не шути так больше — людская психика — тот еще скворечник с попугаями, спроси любого менталиста. Жду тебя дома, чтобы наконец познакомиться. Но если захочешь немного отдохнуть — не осужу: заслужил'.

Пишет и Володя Дубровский.

'Привет! Говорят, видео убило эпистолярный жанр, хотя именно благодаря видео я уже знаком с твоими вчерашними приключениями. Но мне отчего-то кажется, что тебе вести переписку проще, нежели говорить и, тем более, кривляться на камеру.

Что сказать — ты крут, дружище! И я крайне рад нашему знакомству. Я на пути в родную Кистеневку, полпути уже одолел, хвала современному транспорту. Свадьба моя состоится через три дня. Маша моя, правда, ещё не вернулась с конференции биотехнологов в Цюрихе, но будет в срок, а родители ее заверили, что всё готово. Поэтому, если судьбе будет угодно не взваливать на тебя новые хлопоты, буду рад видеть тебя чем скорее, тем лучше'.

А вот и Курбский.

«Я уже в конвертоплане и уже лечу, сам до конца не в силах поверить, что это всё со мной происходит. Спасибо тебе, прежде всего, за важный урок: отчаиваться нельзя. Я это понял вчера, когда ты вышел сражаться без особых шансов и победил за пять секунд».

Как-то тепло стало. Врастаю я в Твердь.

О, а вот и реклама подъехала, да какая — персонифицированная!

«Дорогой сэр Теодор! Московская торговая компания рада вам предложить новейшие носимые резервуары для маны повышенной ёмкости Авалонского производства…»

«Фёдор Юрьевич! Оружейный дом „Ульф Сигурдссон, сыновья и племянники“ предлагает Вашему вниманию широчайший выбор холодного оружия…»

Налетели, ветры злые… Ничего, перетопчетесь. Ладно, завтрак съеден, кофе выпит, письма прочитаны и даже ответы отправлены. Пойду в «покои».

Уже в коридоре убедился: Нафаня вернулся, и всё у него получилось. Потому что под нашей дверью, нервно помявкивая, сидели пять котов, видом своим живо напомнивших мне страждущих абстинентов у пивного ларька за полчаса до открытия. И я мог их понять: от наших апартаментов шел могучий и до слез родной запах. Вот прямо даже жаль, что я спокоен, как дохлая лошадь, и с сердцем всё прекрасно, потому как мне всего восемнадцать: так бы и накатил капель тридцать, по старой памяти!