Бездарь и домовой (СИ). Страница 38

— Я готов, господин вахмистр, — произнес я, перехватывая трубу поудобнее. — Соблаговолите распорядиться.

Зычным голосом вахмистр велел расчистить пространство для поединка, расставил секундантов.

— Сходитесь! — скомандовал он.

Ну, я пошёл.

Я шёл, и смотрел на Телятевского с саблей в руке, и видел, что он боится. Не меня — вообще. Но еще я чувствовал, что очень устал, а труба куда тяжелее, чем было бы удобно, да и обращаться с ней совершенно не умею…

Он замахнулся и прыгнул, в этом самом прыжке нанося мне рубящий удар сверху. Вероятно, добрейший мальчик Миша мечтал с одного этого удара развалить меня пополам, да вот не вышло: трубу подставить успел. Звякнуло так, что уши заложило. Но держать тяжелое оружие на вытянутых руках оказалось непосильно, и меня повело под этим весом, закручивая вокруг своей оси. Безнадёжно падая, я успел заметить, как бледно-фиолетовый диск на конце трубы встречается с беззащитной шеей менталиста.

Теперь я вполне уверен, что хоббитцы всё же где-то есть. Наверное, они просто спрятались в самом медвежьем углу, отгородились непролазными хтонями, но, несомненно, существуют, не видимые цивилизованной Тверди. Ну, если адамантин есть — чего ж им-то не быть, верно? Мой удар едва ли можно назвать сильным, да и не удар это вовсе, я просто падал, но голова Михаила Телятевского, срезанная острым диском, отделилась от тела.

— Дуэль окончена, — деревянным голосом провозгласил Кабанов. — Победил Ромодановский.

— Я заснял! — раздался в толпе чей-то радостный вопль.

— У вас превосходное оружие, — заверил я кхазада, возвращая смертносную трубу.

— Ферфлюхтер швайнехунден, — пробормотал побледневший гном, сжимая до белых костяшек пальцы на трубе. — Аллес капут!

Уладив все формальности с полицией (проще говоря, согласившись заплатить штраф в пятнадцать тысяч денег за покоцанные городские ворота плюс еще тысячу за ритуальные услуги в отношении Телятевского), я тепло распрощался с Максом и пошел искать свой рыдван. К черту гостиницы, хоть в машине, лишь бы поспать наконец. Но у машины снова встретил Кабанова, которому менее пяти минут сказал «до свидания», вместо чтоб «прощайте насовсем». На мой немой вопрос он пояснил:

— Чёрные дымы вокруг города. На данный момент — четырнадцать штук. Насколько понимаю, вас вызывают.

Константин Аркадьевич весь день посвятил анализу видеороликов. Он вновь пересмотрел как бы заблокированный сюжет про изгнание Фёдора, потом — сегодняшнее из Алексина, сегодняшнее же про бой с хтоническими рыбами и самое свежайшее, появившееся буквально десять минут назад — про дуэль. Последнее, кстати, Ирине Сергеевне лучше не показывать — она всегда любила этого соседского мальчика и всё мечтала выдать Наташку именно за него. Так, и что у нас получается? Если из Ромоданово изгнали натурально жирного балбеса, то дальше он начал молниеносно худеть, а тупость и неуклюжесть, получается, не менее мгновенно уступили место уму и неплохим манерам. Это как вообще объяснить? А три неподдельных подвига всего за сутки? Это что ж дальше-то будет⁈

Но лучше посмотреть на это всё с другой стороны: а Наташе-то хорошо ли будет с этаким не в меру умным богатырём, который, что ни день, всё мир спасти норовит, а сам при этом, к тому же, простите, некромант? Большой вопрос, знаете ли! Так ни к чему и не придя, он, в тревоге, прежде всего, за дочь, покачал головой и налил ещё немного «сердечных капель».

Полковник Азаров, утомленный боевыми действиями и вином, давно отправился спать, тогда как старый князь сидел в кабинете, пил остывший чай и, чтобы хоть как-то отвлечься и развлечься, пытался читать знаменитый роман уманьярского писателя Элдаргара Альенора По «Ночь ходячих покойников» — книгу, считающуюся эталоном ужасов, но для любого некроманта потешную донельзя. Но не читалось, не смеялось. Честно сказать, толком и не думалось уже, поспать бы — чай, не мальчик, весь день этак бегать-то. Но чего-то ждал Юрий Григорьевич, неспокойно на сердце.

Стук в дверь.

— Входи, Родион.

— Новое видео из Сарай-Бату, — управляющий, он же, по сути, дворецкий и много еще кто в одном лице, поставил экран перед князем.

— Суть, вкратце? — спросил Ромодановский.

— Мы победили, — улыбнулся Родион Гордеевич.

— Превосходно, иного не предполагал. Выждем до утра, напишем ноту о прекращении войны. Ступай отдыхать. Я посмотрю — и сам лягу.

Управляющий поклонился и вышел, князь поспешил включить свежее видео.

— Феденька, мать твою, покойницу, упокой Господь ея душу, — простонал старый некромант. — Кто ж так дерется-то⁈

Глава 19

Страшная месть домового

На объезд источников черного дыма я предусмотрительно взял с собой представителя полиции в лице всё того же Кабанова. В процессе этого объезда мой счёт похудел ещё на тринадцать тысяч денег — каждому перепуганному встречей с зомбарями ни в чем не повинному гражданину пришлось выплачивать компенсацию в тысячу. Одновременно, в связи с очевидной дальнейшей ненадобностью, отправлял на вечный покой поймавшего очередного бедолагу бригаду. Почему тринадцать, а не четырнадцать? Потому что последний оказался отнюдь не овечкой, но прожженным волком. В крепкие объятия моих не особенно разборчивых солдат попался сам Анзор Мухоморов, неофициальный глава местного отделения «Скоморохов», разыскиваемый полицией Сарай-Бату и правоохранительными органами Астраханской губернии за контрабанду предосудительных веществ и прочие не слишком богоугодные дела. Этого обрадованный Кабанов забрал с собой. Я подвёз его с добычей до полицейского управления, порадовался, что прямо напротив него расположена гостиница «Приют Чингизида», в которую, не мешкая, и заселился. Ну, то есть, это я наивно полагал, что «не мешкая». Но на ресепшене, едва сказал, что собираюсь у них остановиться, у меня первым делом… взяли анализ крови из пальца — буквально две-три капли. Взятое поместили в какой-то прибор, он пожужжал пару минут, за которые я едва не заснул, после чего на нём зажглась оранжевая лампочка.

«Ого, да я чатланин!» — внутренне хохотнул я, припомнив хороший фильм времен моей молодости[1]. Оказалось, нет. Хотя тоже на букву «ч». Портье вышел из-за стойки и склонился в глубоком поклоне.

— Приветствую достопочтенного потомка Потрясателя Вселенной в нашем скромном караван-сарае! — торжественно произнес он. — Следуйте за мной, господин, я покажу ваши покои[2].

[1] Правда, что ли, не знаете? «Кин-Дза-Дза!», реж. Г. Данелия, «Мосфильм». 1986.

[2] Пишут, что на Земле в 2003 году проживало около 16 миллионов потомков Чингисхана. Почему на Тверди должно быть иначе? И вообще, надо ж парню поспать наконец!

Покои оказались шикарными, под стать родовому имению, с изгнания из которого и началась моя здешняя жизнь. Но лучше я всю эту роскошь осмотрю завтра, на свежую голову.

Остатков сил хватило на то, чтобы ополоснуться под душем и разобрать постель. После этого день длиной в месяц наконец-то завершился.

Тот, кто изрёк, что утро добрым не бывает, явно числился либо в дураках, либо в хронических алконавтах. Бывает, ещё как! Особенно, когда утро начинается в час пополудни.

Я проснулся свежим и превосходно отдохнувшим. Ни голова, ни тело не болели после вчерашних приключений — да здравствует молодость! Жрать хотелось страшеннейше, и совершив утреннее омовение — в этой неге нельзя переходить к водным процедурам, только «омовение», ни как иначе! — высунулся в коридор на поиски кого-нибудь, кто объяснит бедному голодному некроманту, где здесь завтракают.

Высунулся вовремя: ко мне со всей немалой скоростью, на которую был способен, мчался Нафаня. А за ним гнался кот, и уверенно настигал.

— Хыщ! — рявкнул я, кот затормозил, а Нафаня юркнул за дверь.

Это волшебное слово я выработал за дачные годы в ходе долгой борьбы с зайцами, хорьками и, в особенности, с соседскими котами. Так-то я кошек и даже котов вполне люблю, но у последних есть гнусная повадка метить территорию. А каждый следующий визитер, исполненный молодецкого гонора, норовит переразметить ее под себя, в результате запах стоит — хоть святых выноси. На хлопок в ладоши наглые твари реагировать перестали быстро, на морально устаревшее «брысь» — тоже. Однажды хотел крикнуть «кыш!», но что-то пошло не так, и вышло «хыщ». Зато кота как ветром сдуло. В дальнейшем работало безотказно, особенно, если опустить «ы» и хлестнуть усеченным заклинанием «хщ!». Рекомендую.