Бездарь и домовой (СИ). Страница 15

С утра обнаружил на двери повестку в милицию, так что после завтрака вместо редакции пошел туда. Как и предполагал, по итогам ночной пропажи сомнительной древней «батарейки» кипела и бурлила разнообразная деятельность. Сотрудники Чародейского приказа, приехавшие из столицы на пшик с маслом, в гневе вызванивали коллег из Сыскного, и на основании моей вчерашней фотографии пытались их убедить, что если ярыжки не телепортируются прямо вот сейчас, неизвестный злоумышленник устроит нам всем аллес капут со спецэффектами. Сыскари в ответ вяло отгавкивались, что вот когда жахнет, тогда они и телепортируются, а пока не тот состав, чтобы в земщину влезать, пусть местная милиция землю роет. Милиция рыла, что сил есть — взмыленный капитан Копейкин не отлипал от телефона, в который был вынужден отвечать чётко и без своих «Так!», «Ять!» и «Сказал!». А я потребовался в качестве главного свидетеля.

До дежурной-то части я дошел еще ночью — как был, во всём домашнем. А теперь дознаватель уже официально снимал с меня свидетельские показания. Ничего нового я ему, понятно, рассказать не смог, но всё, что было, должным образом зафиксировали и оформили. Там же узнал, что деда Панфилова заставили дать подписку о невыезде, а его собутыльников отстранили от службы и даже поместили в карцер. Больше ничего нового по этому делу узнать не удалось. Но, к счастью, по резне на пустыре у милиции тоже не появилось ни единой новой зацепки.

Наконец добрался до редакции, где с немалым облегчением узнал, что следующий номер газеты будет минимум наполовину состоять из «обязаловок» — материалов, предоставленных пресс-службами городских и губернских властей. Исходя из этого, накидал примерный план, прикинул, чего не хватает и где это добрать. В обед прогулялся до базарной площади и нашел там закуток с музыкальными инструментами. Купил гитару, отнес домой. Голодным не остался: там же, на базаре разжился пирожками с мясом и сжевал их на ходу.

Едва вернулся на работу, в комнату стремительно вошла невысокая фигуристая дама средних лет. Я еще успел подумать, уж не кхазадка ли она, как первым же словом она подтвердила мою догадку.

— Хуетак, дорогие товарищи! Катенька, а кто у вас новый редактор Нетин? — спросила кхазадка.

— Он перед вами. — кивнула в мою сторону ответсек.

— Марта Шляппербзяхель, городской департамент культуры.

— Фёдор Нетин, редактор, рад знакомству. Присаживайтесь.

— Спасибо, Фёдор?..

— Иванович.

— Фёдор Иванович, завтра критически необходима ваша профессиональная помощь.

— Завтра суббота, выходной, — робко заметил я.

— Спасибо, я помню. Так вот, завтра необходимо провести по городу экскурсию для дворянской молодёжи нашей губернии.

— Экскурсию?… Да вы с ума сошли! Я в городе — меньше недели, и не знаю здесь вообще ничего!

— Понимаю. Но вы — единственный в городе человек, которому это по силам хотя бы теоретически. Обычно такими вопросами занимается библиотекарь Никаноров, но в настоящий момент он, к сожалению, э-э-э… занят в другом месте.

Чем был занят Модест Никаноров, я отлично помнил: сидел в милицейской кутузке, причём совершенно ни за что. Совесть за него, конечно, подъедала, но в ином случае сидеть пришлось бы мне, чего не хотелось вовсе.

— Неужели в департаменте культуры больше никого нет? — удивился я.

— А в вашей редакции много пишущих сотрудников? — ответила вопросом на вопрос чиновница. — Во-о-от, а кроме Никанорова, в департаменте работаю только я, а у меня — годовщина свадьбы, так что не могу вот вовсе никак. Выручайте.

— А что я с этого буду иметь? — вкрадчиво поинтересовался я. Фрау Шляппербзяхель с интересом окинула мою массивную фигуру.

— Нет, таки на кхазада вы вовсе не похожи. Ладно, иметь вы с этого будете четыре статьи в газету — по одной в неделю, на полполосы, на малоизученные культурные темы Тарусы. Устроит?

— С иллюстрациями, — уточнил я.

— Ай, какой унвершёмт! — восхитилась она. — На ходу подмётки режет! Будут вам иллюстрации. Ну?..

— Будет вам экскурсия в субботу, — вздохнул я. — Но имейте в виду: это чистейший иррсинн и жутчайший бред, потому что я действительно совсем не знаю ваш прекрасный город.

— А, чего там знать, — пренебрежительно махнула рукой она. — Автобус придет в десять утра на площадь, прямо к дверям вашей дорогой редакции. Спасибо за помощь! И вообще, рада знакомству.

— Взаимно. Поздравляю с наступающей годовщиной, и передайте мои поздравления герру Рудольфу.

— Вы знакомы с моим мужем? — удивилась она.

— Нет, — честно ответил я, — Но отчего бы не поздравить уважаемого кхазада?

За тонкой перегородкой отчётливо хрюкнул Отто Брунович.

Глава 8

Экскурсия

Не могу сказать, что утро вышло добрым. Хотя с погодой до сих пор везло и дождя не предвиделось — тут всё хорошо, — сам я ощущал некоторую пришибленность — и было, с чего. Распрощавшись с лишившей меня выходного кхазадкой, я бросился искать факты по истории Тарусы, счастье еще, что редакционный комп был подключен к полноценному сетевому каналу. Найденную информацию я, как мог, систематизировал и постарался выучить. Потом, уже в сумерках, прошел по намеченному маршруту[1], репетируя экскурсию. Заскочил домой, поел, не удержавшись, поиграл немного на гитаре. Нафаня, в целом, одобрил, а вот нежные (хоть и толстые) пальцы протестовали против такого издевательства. Ну, да лиха беда начало: ради мечты и не такое потерплю, а мозоли нарастут быстро.

[1] Жителей и знатоков реально существующего на Земле города Таруса прошу не забывать, что дело происходит на Тверди, где все несколько иначе.

Вернулся в редакцию. Еще раз прогнал маршрут, а после принялся учить стихи Марины Цветаевой. Короче говоря, домой вернулся около полуночи, и там, вместо чтобы упасть на кровать, еще часа полтора насиловал пальцы гитарой. В итоге я изрядно не выспался, пальцы левой руки отчаянно саднили, но всего-то две чашки кофе перед выходом — и к бою я был готов.

На моем плече, оставаясь для всех невидимым, сидел Нафаня. Домовой упросил взять его с собой, мотивируя скукой и непреодолимым желанием «развеяться». В последнем прозвучал намек на скрытую угрозу: мол, если он не «развеется», произойдет что-то нехорошее. Но я с устатку не придал этому значения и, как выяснилось чуть позже, напрасно.

Точность — вежливость не только королей, но и аристократов, поэтому небольшой автобус остановился на Серпуховской площади ровно в десять. Из него вышли экскурсанты — два молодых человека и три девушки, в одной из которых я узнал Наташу. Сердце немедленно забилось с частотой дизель-генератора, в голову полезла всякая чушь, и последним усилием угасающего разума я призвал себя-старого. Этот самый я-старый отодвинул меня-молодого подальше, приглушил в голове бурление юношеской дури, натянул на лицо маску спокойствия и повёл меня навстречу гостям. Интересная успокоительная техника, к слову. Надо запомнить, как я это сделал, и взять на вооружение — точно пригодится ещё не раз.

— Приветствую вас в Тарусе, дамы и господа! Меня зовут Фёдор, фамилия — Нетин, работаю редактором местной газеты «Тарусские вести», и сегодня я проведу вас по улицам нашего города и расскажу и его историю, и истории людей, оставивших свой след в нашем милом захолустье.

— Здравствуйте, Фёдор Иванович, — кивнула Наташа. — Не ожидала, право, вас тут встретить…

— Твердь тесна, Наталья Константиновна, а уж наша губерния — и того теснее. Счастлив видеть вас в добром здравии.

— Вы что, знакомы? — округлила глаза высокая брюнетка.

— Да, Надя, потом расскажу, — тихо ответила Наташа.

— Владимир Андреевич Дубровский, — протянул руку тот из молодых людей, что постарше.

— Очень приятно, — ответил я, пожимая руку.

— Кстати, сударь, — довольно неприязненно произнес экскурсант помладше. — Что-то не припомню Дубровских среди дворянства губернии…

— Мое имение Кистенёвка находится в Бобровском уезде Воронежской губернии, — пожал плечами Владимир. — Был в ваших краях проездом и, располагая свободным временем, счел для себя возможным присоединиться к вашей прогулке. Вы возражаете, сударь?