Сон выдр. Страница 3

Так что я больше не задавала вопросов, а просто отпустила Джастина, ведь именно так положено делать, когда твой любимый человек тебя бросает. Нет смысла держать в плену того, кто предпочел бы оказаться где-то в другом месте. Какие бы клетки мы ни пытались создать своими объятиями, из них все равно можно выскользнуть – слишком велики просветы между прутьями.

Никогда бы не подумала, что это так больно, когда тебя бросает парень. Может, потому что мне казалось, будто искусством выживания после разрыва я уже овладела в полной мере. Мой отец ушел год назад. На самом деле, всего за несколько недель до того, как я встретила Джастина. Любимый тогда очень меня поддержал, но теперь, прекратив наши отношения, оставил после себя огромную пустоту.

Уход моего отца произошел по глупости, это случается куда чаще, чем кажется. Мама подшутила над его растущим животом. В ответ папа записался на занятия кроссфитом в соседнем спортзале. Мы с мамой удивились и поспорили, надолго ли его хватит. Она ставила на неделю, а я – на две, чтобы хоть так поддержать отца. В конце концов, папа оправдал все наши ожидания, когда встретил там молодую энергичную девушку, в которую и влюбился. Он ушел от моей матери, успешно разрушив то, что строил всю свою жизнь, включая доверительные отношения с единственной дочерью.

Как и отец, Джастин застал меня врасплох. Я с головой ушла в мечты о грядущем лете. Как несколько дней порадуюсь хорошей погоде вместе со своим парнем, затем отправлюсь спасать людей и вернусь уже более зрелой женщиной, познавшей горести мира и набравшейся смелости их врачевать. Таков был мой великий план. Я собиралась идти навстречу чужой боли, а не бежать от своей.

Неделю спустя я улетела в Африку с крохотным рюкзаком и разбитым сердцем.

С первых дней меня перевернуло с ног на голову, но не так, как я предполагала. Тогда-то и стало ясно, что этим летом все пойдет иначе, чем планировалось. Надо сказать, у меня было довольно наивное представление о бедности: мы думаем, что знаем ее, потому что видели сюжеты в новостях или фильмах. Другое дело, когда ты оказываешься с ней лицом к лицу, когда задействованы все твои чувства. Страдание, конечно, можно увидеть, но прежде всего его можно услышать, потрогать, почувствовать. Я увезла с собой из Сенегала его запахи и текстуры, его звуки и цвета. Прошло уже три дня с возвращения, а я до сих пор ощущаю его землистый, соленый, чуть кисловатый запах. Все еще чувствую пыль на своих руках, смешанную с кровью и мочой, все еще слышу детский смех и стоны боли. В моем мозгу бесконечной каруселью мелькают образы: мать с дочерьми, просящие милостыню на углу улицы, плакаты клиник для абортов, повсеместный голод.

Поездка изменила меня, но я так и не обрела ту силу, о которой мечтала. Напротив, в Африке я оставила частичку своей прежней беззаботности.

Чужие страдания настолько меня поглотили, что я не успевала думать о своих. Боль словно бы ушла в спячку, что меня вполне устраивало. Вот только она вернулась в полную силу, стоило только переступить порог дома.

Я будто бы заново учусь жить в Квебеке. Получается плохо. Кровать кажется слишком мягкой, слишком рыхлой, а сердце – еще более разбитым. Я пока не вернулась на свою работу в пиццерию, благо начальник разрешил отдохнуть сколько надо. Он добрый друг моей матери, я считаю его практически своим дядей. Он все знает и относится к моей ситуации с пониманием. Поэтому я убиваю время, лежа на кровати и глядя в потолок. Или, что еще хуже, роясь в соцсетях. Дитя своего времени.

Захожу в «Инстаграм» [1] , вижу фото Джастина на пляже. Ангельская улыбка, взлохмаченные волосы, прищуренные на солнце глаза. Мое разбитое сердце колотится в грудной клетке.

С тех пор как я вернулась, мы списались один раз. Вышло душевно, но не более того. Он спросил, как прошла моя поездка. Мне понадобились все силы, чтобы не пригласить его к себе домой под предлогом обсудить ее. Вместо этого я ответила, что все в порядке.

Напоследок Джастин сказал мне, что хочет, чтобы мы остались друзьями, когда все уляжется. Интересно, из вежливости или правда этого хотел.

Дружить с Джастином… Да мне от одной только мысли плохо становится. Ну то есть наблюдать, как его жизнь идет параллельно моей, изображать радость, когда он встретит новую девушку, которую уже не бросит, делать вид, будто я не хочу оказаться на ее месте… Вряд ли у меня на такое хватит сил.

Приходит оповещение из мессенджера. Это Оливия, моя лучшая подруга. Она сейчас в Барселоне, участвует в программе по обмену студентами. Уехала еще раньше меня, поэтому о моем разрыве знает от остальных ребят из нашей банды и из того немногого, что я нашла в себе силы доверить ей. Не люблю говорить о своей боли, а писать – и подавно.

Быстро читаю ее сообщение.

Невольно улыбаюсь и чувствую, что практически совершила подвиг. Решаю ответить чуть позже.

Выключаю мобильник и выхожу на террасу позади дома. Надо полить клумбы. Сад погрустнел: мама пыталась ухаживать за ним, пока меня не было, но безрезультатно. Это мы с отцом обожали возиться в земле. Я выдергиваю горсть сорняков вокруг умирающего куста помидоров и на этом сдаюсь.

Возвращаюсь во внутренний дворик, сажусь и запрокидываю голову. Наверху мерцают несколько звезд. В Сенегале, вдали от цивилизации, они тысячами усыпали небосклон. Вся красота мира над колыбелью его уродства. Оглядываюсь вокруг. Здесь все одно и то же, от района к району: слипшиеся между собой домики, цветущие клумбы, клочки зеленой травы и лентяй-сосед, который даже не пытается полоть одуванчики, отчего их разносит повсюду.

Добро пожаловать домой, Эмили.

Джейк

Хозяина пиццерии, где я работаю, зовут Ник. Это пятидесятилетний мужик с широкими плечами и квадратным подбородком. Когда я пришел на собеседование, Ник сперва решил, что это розыгрыш.

– Чего? Что это Джейк Суррей собирается делать у меня на кухне?

– Мыть посуду, – просто ответил я.

Думал, он меня пошлет, но Ник только громогласно расхохотался, как истинный владелец пиццерии, затем оглядел меня с головы до ног и заметил:

– Видок у тебя пришибленный.

Судя по всему, избытком такта он явно не страдал.

– Знаю, – кивнул я.

– Хотя мойке какая разница. А столы обслуживать сможешь?

– В общении я не силен, но, если очень нужно, способен на многозадачность.

Он снова рассмеялся. Что ж, хоть кого-то развлеку. Видел бы он меня на пике формы.

– А ты забавный, звездун.

Я сразу понял, что теперь это мое прозвище. Ник бросил мне пару хозяйственных перчаток, и так началась моя блестящая карьера.

Сегодня среда. Как и всегда, я прихожу немного раньше. Меня можно назвать пунктуальным парнем. А вот Матье, хоть и старше меня на три года, поступал как раз наоборот: ему было наплевать на правила. Может, поэтому я до сих пор жив, а он нет. Да, я отклонился от курса, но всегда держал в поле зрения ориентир. У Матье же его никогда не было. Брат пролетел по жизни, как комета. Живи быстро, умри молодым.

Встав в нескольких метрах от черного входа, закуриваю последнюю перед сменой сигарету. Я ненавижу сигареты, но только они помогают мне успокоиться. Как таблетки оксикодона [2] , но не такие вредные. Ладно, такие же вредные, просто более законные. Из двух зол приходится выбирать меньшее, верно? В любом случае я планирую бросить. Скоро. Исцеление похоже на горящий дом: нельзя спасти все сразу. В первую очередь нужно укрыть от огня самое главное. Вот и я постепенно освобождаю свое тело от всякой дряни. Остались только сигареты.

К двери мимо меня проходит девушка, и я с любопытством пялюсь ей вслед. Две недели здесь проработал, но ее еще ни разу не встречал. У нее темно-рыжие волосы, похожи на мех лисы. Не знаю, натуральные или нет, но выглядит красиво, броско. Судя по веснушкам, усеивающим ее лицо, цвет родной, хотя эти сумасшедшие кудри кажутся слишком красными. Копна у нее куда гуще, чем у обычного человека. Просто ходячее пламя, даже форма официантки красная – кстати, ей идет. Может, потому что она не заморачивается. Если мир шоу-бизнеса меня чему и научил, так это тому, что все дело в отношении. Что угодно может быть красивым и модным, если носить это достаточно небрежно.