Сон выдр. Страница 4

Ее взгляд скользит от моей руки ко рту, и она чуть закатывает глаза. Ничего удивительного. Люди осуждают курильщиков, и не зря. Тушу бычок ногой и иду в пиццерию вслед за лисичкой.

Она обнимается с Ником.

– Ну как прошла поездка? – спрашивает он.

– Невероятно.

– Еще бы. Африка – дело серьезное.

– Это было настоящее безумие, Ник. Даже не знаю, как описать. В жизни не видела столько красоты и горя в одном месте.

К горлу подступает желчь. Похожие слова шептала мама отчиму в день похорон Матье. Мол, как ужасно в столь юном возрасте познать такое количество радости и горя. Она явно говорила не о месте, а о человеке. Обо мне.

В тот день я сорвался. Даже представить не мог, что способен так низко пасть. Говорят, чтобы выплыть на поверхность, надо сперва достичь дна. Мне это выражение всегда казалось неправдоподобным – до тех пор, пока я не увидел гроб с телом брата. Вот тогда-то и понял смысл. Хорошая метафора, только поверьте, оттолкнуться от этого дна куда сложнее, чем думается.

До сих пор гадко вспоминать тот день. Именно из-за него я бросил употреблять. Но по иронии судьбы из-за него же я и мучаюсь от ломки. Ничего нового, уже как рефлекс: меня всегда тянуло чем-то закидываться, чтобы успокоить нервы, хотя поначалу способы были не такими радикальными. Одно время я ни о чем, кроме таблеток, и думать не мог. Даже на похоронах не сдержался, хотя зависимость сгубила моего брата и стала причиной его смерти. Надо было поддержать маму, утешить ее, но я не мог стоять там, пожимать руки и принимать соболезнования от кучи посторонних людей. Хотелось убежать или все порушить. Вот только я не мог поступить так с Линой. Потому и решил сделать плохо только себе и улизнул в ванную.

Там меня и нашел отчим: я валялся на полу, наполовину в душевой, опустив голову в чашу, хотя меня не рвало. Накидался, но без грязи. Молодец, Джейк, умница. Когда гости разошлись, Андре с Линой отвели меня к себе.

Вскоре после этого я начал лечение в реабилитационном центре и сеансы с Кристин. Мама предлагала такой вариант задолго до кризиса, но я был слишком разочарован в своей жизни. Зато после срыва на похоронах Матье поехал в клинику по доброй воле. Думаю, потому и получилось. Таков секрет успеха в любом деле: инициатива должна исходить от тебя самого. И вот я уже почти три месяца в завязке, сосредоточен только на выздоровлении.

Выйдя из клиники, я думал, что все, зависимость осталась позади. Однако на деле оказалось иначе. Желание употреблять никуда не девается, просто ты сам решаешь держаться. Трезвость – это осознанный выбор. Ты не думаешь о ней, пока тебя не тянет на темную сторону. Совершенно не ценишь, какое счастье – жить без ежедневной борьбы с самим собой. Это примерно как с болезнями. Мучаешься с соплями – думаешь, что вот поправишься – и станешь ценить каждый вздох. А пару дней спустя совершенно об этом забываешь. Благодарность – штука чертовски мимолетная.

Если бы я мог вернуться в тот день, когда впервые попробовал таблетку, никогда бы к ней и не притронулся. Ладно, вру. Тогда никто и ничто не могло меня остановить. Масштабы дерьма сознаешь, только увязнув в нем по самую шею.

Как бы мне ни хотелось повернуть время вспять, я знаю, что это невозможно. Я больше никогда не стану тем Джейком, которым был до наркотиков, до смерти брата. Мне всю жизнь предстоит нести эти шрамы, следы того времени. Нельзя выйти из ада без ожогов. Не существует кнопки перемотки. Нам приходится жить с последствиями наших решений. Этому я сейчас и учусь.

– Эй, звездун, вы с Эмили уже знакомы?

Я поднимаю глаза и осознаю, что так и торчу в дверях, глядя в никуда и утонув в своих мыслях. Наверное, тот еще видок со стороны. Ник глядит по-доброму, но немного недоуменно. Так он на меня чаще всего и смотрит. Мол, не знаю, в чем твоя проблема, парень, но хотел бы помочь.

А вот лисичка глядит иначе. Примерно так, как недавно смотрела на мою сигарету, только теперь ее эмоции направлены на меня самого. Отвращение, презрение – может, отторжение? Хотя, наверное, всего понемножку.

– Привет, я Джейк.

Она улыбается, но в ее улыбке нет ни капли тепла.

– Я знаю, – просто отвечает лисичка, разворачивается и уходит в зал.

Ник неловко откашливается. Я опускаю плечи.

– Так понимаю, она не из числа моих поклонниц.

– Не волнуйся. Наша Эмили не сразу к людям проникается.

Если б Ник знал, сколько всего меня беспокоит, понял бы, что холодная встреча явно где-то в конце списка. Однако поведение этой девушки пробуждает во мне любопытство. Сквозь распахнутые двери я вижу ее огненную голову, что мелькает в зале. Мне очень-очень хочется закурить, но я сжимаю кулаки в карманах и отвечаю Нику:

– Без проблем. У меня в запасе куча времени.

Эмили

Большую часть вечера я перевариваю новость, что наш новый посудомойщик и правда Джейк Суррей. Тот самый Джейк Суррей. Да это же все равно что встретить Ксавье Долана на автозаправке «Макдоналдса».

Я немного знаю его историю, как и почти все жители Квебека в курсе трагедии братьев Суррей. Когда в апреле прошлого года умер Матье, Джейк исчез с радаров, особенно после того, как в сети появилось то неприятное видео, которое нормальный человек смотреть не сможет. Ходили слухи о злоупотреблении наркотиками, о реабилитации, обо всем в таком духе. Я не особо внимательно следила за событиями. Когда у меня самой начались проблемы, я перестала обращать внимание на чужие. Тем не менее новости заполонили весь интернет, нельзя было открыть поисковик, не наткнувшись на «обновление» статуса. СМИ изводили нас, изводили его, как я полагаю, даже если он действительно мечтал о подобной славе. Вот что бывает, когда ты звезда в маленьком сообществе вроде Квебека. Полагаю, на международной арене дела Джейка обстоят не лучше, только мне трудно найти хоть каплю сочувствия в душе, все еще полной страданий самых обездоленных. Все еще полной моих собственных печалей. У этого парня была жизнь, о которой все мечтают, а он выкинул ее в помойку за пригоршню таблеток, запитых виски. Джейк заслужил свою судьбу.

Знаю, как будущий врач я должна бы поменьше осуждать человека, тянущегося к саморазрушению, и более терпимо относиться к нему. Ник совершенно четко дал мне это понять. Когда Джейк ушел после смены, я отправилась к своему названому дяде, решив убедиться, что он не поддался излишнему сочувствию. Я люблю Ника, но знаю его склонность подбирать каждую раненую птицу. Надо сказать, он и сам страдал от зависимости. Его пороком был алкоголь, и это чуть не стоило ему семьи, прежде чем Ник взял себя в руки. С тех пор он верный защитник всех заблудших. Мне это рассказала мать; Ник никогда не говорит о том времени.

– Уверен, что хочешь нанять того парня? – спросила я, пока он заканчивал снимать кассу.

– Я уже его нанял.

– Ты понял, о чем я.

Ник молча смерил меня скептическим взглядом.

– Ты же знаешь, кто он?

– А чего я, по-твоему, его звездуном зову?

– Точно. Ну и вот.

– Что «вот»?

Ник облокотился о прилавок и терпеливо посмотрел на меня, словно сам уже пришел к каким-то выводам и ждал, пока я выскажу свои.

– Он наркоман, – заявила я, чувствуя неловкость под внимательным взглядом Ника.

– Джейк больше не употребляет.

– Откуда ты знаешь?

В карих глазах Ника мелькнул странный блеск.

– Знаю и все.

– Он какой-то не от мира сего, – продолжила я, но мой довод был встречен лишь глубоким вздохом.

– Ему грустно, Эмили. Я ожидал от тебя больше сочувствия. Вроде из гуманитарной поездки вернулась? Прошлое должно оставаться в прошлом.

– Я и сочувствую тем, кто не лезет в дерьмо по собственной воле.

– Фу, как грубо. Знаешь, порой жизнь сама макает нас в дерьмо, хотим мы того или нет. Лучше присмотрись к нему, вместо того чтобы осуждать.

Следовало отдать Нику должное: он не мог похвастать блестящим образованием, зато сердце у него было размером с целый мир. Видя, что близкий друг разочарован моей реакцией, я почувствовала себя мелочной, поэтому заткнулась и принялась с тех пор наблюдать за Джейком. Он, конечно, красавчик. Каштановые волосы, голубые глаза. Тонкие и одновременно мужественные черты лица, прямой нос, полные губы. Соблазнительное лицо.