Хрупкое убежище (ЛП). Страница 47

— Ты похитила врача?

У Кая дернулись губы, но в глазах я заметила тревогу и, возможно, даже страх:

— Она слегка пугающая, когда заводится.

— С этим соглашусь, — подтвердил доктор Эйвери, мужчина за шестьдесят, который лечил меня с самого детства. Он целеустремленно прошел сквозь толпу:

— Роудс, не люблю вот так с тобой встречаться.

Я усмехнулась:

— Я тоже.

Бисквит зарычал, когда доктор подошел ближе.

— Сначала, пожалуй, стоит его отвести, — заметил врач.

— Удачи, — пробормотал Трейс. — Теперь он вроде как ее телохранитель.

— Думаешь, пойдет со мной? — спросила Фэллон.

— Попробуем, — я почесала Бисквита за ушами. — Давай, малыш, отойди с Фэллон на минуточку. Я здесь. Все хорошо. — Господи, как же я рада, что с ним все в порядке. Могло быть намного хуже, но, похоже, мы оба отделались легко.

Фэллон взяла поводок и спустила его на землю с натужным вздохом:

— Идем. Я тебя обниму, пока мама чинится.

Как только Бисквит отошел, доктор Эйвери принялся за работу. Посветил в глаза, осмотрел рану:

— Гораздо проще было бы сделать это у меня в кабинете, — пробормотал он.

— Лучше сразу разобраться, — тихо ответила я. Даже его кабинет давил на меня. Одно дело — обычный осмотр, совсем другое — вот это. Только вид некоторых инструментов из его портативной сумки уже учащал мое дыхание.

Доктор нахмурился:

— Я могу склеить рану медицинским клеем, но тебе придется держать ее сухой минимум четыре дня.

— Я справлюсь.

Он взглянул на Сюзи:

— Поможешь?

Та радостно кивнула.

Они работали вместе, а я старалась мысленно уноситься куда-то далеко, не замечая, как Сюзи держит края раны и наносит клей. Я тихо напевала себе под нос, держала глаза закрытыми.

Визг тормозов заставил меня распахнуть глаза. Я сразу заметила пикап Шепа, но взгляд тут же нашел не его. Энсон.

Он пересекал парковку быстрым шагом, его глаза метались, лицо было напряжено. Темно-серая футболка обтягивала грудь, которая тяжело вздымалась от рваного дыхания. Все его существо окутывали тени — будто они зацепились за него и не отпускали.

Толпа спасателей расступилась перед ним, будто сама ощутила эту тьму. Он приближался ко мне с хищной грацией. Его взгляд скользнул по мне, отмечая малейшие отклонения за считанные секунды.

Он замедлил шаг перед каталкой. Я открыла рот, чтобы сказать, что все в порядке, но не успела — он обнял меня, одновременно нежно и крепко.

Я чувствовала, как вздрагивает его грудь, каждый вдох и выдох словно цеплялся за обрывки его сердца.

— Безрассудная, — выдохнул он.

Я обняла его в ответ, крепко прижав к себе:

— Я в порядке.

— Ни черта ты не в порядке, — прорычал он. — У тебя рана на лбу, и кто-то столкнул тебя с дороги. — Руки Энсона дрожали, наполненные яростью и… страхом.

Я крепче прижалась к нему, пытаясь своим прикосновением убедить его, что все хорошо:

— Доктор уже все зашил. Со мной все в порядке. С Бисквитом тоже. Мне просто надо домой и полежать в ванне.

Энсон не отпускал:

— Кто-то хотел причинить тебе боль.

Эти слова прозвучали едва слышно, скорее звуком, чем словами. Надломленно. Будто окутаны колючей проволокой.

И правда в них заставила мое тело затрястись. Это не было случайностью. Кто-то действительно хотел мне зла. Хотел причинить боль. Я бы с радостью списала все на какого-нибудь случайного психа с приступом дорожной ярости, но знала — нет.

Кто-то пару ночей назад пытался поджечь мой дом, оставив за собой, по сути, смертельную угрозу. Я не хотела сталкиваться с этой реальностью. Но теперь выбора не было.

Кто-то ненавидел меня так сильно, что был готов сделать самое ужасное.

Энсон уткнулся лицом в мою шею:

— С тобой ничего не должно случиться.

Я хотела бы его заверить в этом. Но не была уверена, что могу.

— Что, блядь, происходит между вами? — прорезался голос Трейса, разрушивший наш кокон.

Я попыталась отстраниться и вспомнила, что вокруг есть зрители. Все глаза были прикованы к нам.

Дерьмо.

32

Энсон

Я чувствовал взгляды. Будто раскаленные иглы впивались в спину. Но я не мог смотреть ни на кого, кроме Ро. Хотя рану на ее лбу уже обработали, я все равно видел этот злой разрез — жестокий, рваный, оставивший след.

От одной мысли об этом меня мутило. А за тошнотой тут же вспыхивала ярость. Кто-то попытался навредить Ро. Кто-то пытался задушить единственный крошечный лучик света в моей жизни.

Шеп в машине вкратце рассказал, что известно. Кто-то сбросил Ро с дороги прямо в овраг. Господи, все могло быть намного хуже. Это могло оставить необратимые последствия.

Ро прикусила губу, но я мягко высвободил ее пальцами. Не мог вынести даже малейшей ее боли, даже вызванной привычкой.

— Что, блядь, происходит между вами? — рявкнул Трейс.

Я резко обернулся к нему:

— Не смей так с ней разговаривать.

Мой голос прозвучал с такой угрозой, что глаза Трейса расширились. Если я не ошибаюсь, в его взгляде даже мелькнул оттенок уважения. Но он быстро вернул своему лицу нейтральную маску.

— Все давайте немного остынем, — вмешалась Ро. Ее голос был как бальзам на мою перегретую кожу. Она положила ладонь мне на спину, ее прикосновение прожгло меня даже сквозь ткань футболки. — Мы с Энсоном… друзья.

— Друзья, — усмехнулся Трейс.

— Это сейчас неважно, — рыкнул я. — Важно выяснить, кто это сделал с Ро.

Трейс выпрямился, уловив обвинение в моем тоне:

— Мы уже дали ориентировку. Район прочесывают. SUV, похожий на описанный Ро, числится угнанным у одного из маршрутов.

— Где? — резко спросил я.

— Минут в десяти к югу отсюда. Пешком можно дойти до центра.

Мысли вихрем неслись в голове. Пожар и тот давний, и этот. Фото у ее дверей. Вырезки из газет. И теперь вот это. Все носило реактивный характер — баланс подарков и наказаний.

Шеп встал передо мной:

— О чем ты думаешь?

Он знал, что я не смогу не анализировать ситуацию, даже если очень захочу:

— Кто бы это ни был, он импульсивен. Не думает о последствиях. Но фото на крыльце — это уже уровень манипуляции.

Глаза Трейса сузились, но он молчал. Я почувствовал, как Ро напряглась у меня за спиной, даже не видя ее, я ощущал это по изменившемуся воздуху. Но Шеп не сдавался:

— Что это значит?

Я резко поднялся, паника толкала меня к движению. Я не хотел складывать картину. Не хотел, чтобы мои догадки оказались правдой:

— Это признаки психопатии.

Челюсть Трейса задвигалась:

— И откуда ты так хорошо знаешь эти признаки?

Я взглянул на Ро. Ее лицо, обычно открытое, как экран, на котором отражались все эмоции, теперь было закрыто. Я не мог прочитать в нем ничего, кроме легкой боли в ореховых глазах.

Я заставил себя снова посмотреть на Трейса:

— Я раньше работал в ФБР. В отделе поведенческого анализа.

В глазах Трейса вспыхнуло удивление:

— Профайлер?

Я кивнул.

— А теперь работаешь на стройке… — он пытался сложить картину.

Я сглотнул:

— Это больше не мое.

Мой взгляд снова упал на Ро. И все внутри напряглось. Она посмотрела на мужчину средних лет рядом с каталкой:

— Я могу ехать домой? Я хочу домой.

Ее тихий, почти шепотом, голос убил во мне что-то. Вина, как удав, сжала меня изнутри.

Мужчина кивнул:

— Кто-то должен будет оставаться с тобой, будить каждые два часа и задавать простые вопросы. Если что-то будет не так — сразу в приемный покой.

— Я останусь, — тут же предложил Шеп.

— Нет, — резко сказала Ро. — Фэллон останется.

Фэллон метнула взгляд между ними, оценивая противостояние:

— Конечно.

— Ро, — тихо сказал я, когда она соскользнула с каталки.

— Нет, — отрезала она.

Боль вспыхнула резко и горячо, будто меня прострелили в живот. Я не мог не шагнуть к ней. Она все еще оставалась моим маяком, даже несмотря на то, что я сам приглушил ее свет.