Хрупкое убежище (ЛП). Страница 40

— Ох, боже. Проходите сразу назад — у нас есть свободная комната.

— Спасибо, Руби, — сказала Ро. — Мы признательны.

— Доктор Луц, у нас тут нервный пациент, — позвала Руби, когда в коридоре появилась рыжеволосая женщина.

— Вижу, — усмехнулась та. — Давайте я вас приму следующими. Проходите.

Я проследовал за ветеринаром в смотровую, Ро шла за нами.

— Кладите его сюда, — указала доктор Луц.

Я попробовал поставить Бисквита, но он тут же прыгнул обратно ко мне на руки.

— Похоже, он к вам прикипел, — заметила она.

— Думаю, он бы прилип к кому угодно, кто мог бы его отсюда унести, — проворчал я, но гладил его по спине. — Все хорошо.

— Ро, возьми этого сладкого мальчика за передние лапы, — сказала доктор Луц. — А ваш друг пусть станет сзади, чтобы он не упал со стола.

Ро подошла, взяла Бисквита за передние лапы. Вместе мы уложили его на стол. Ро нежно уговаривала его, гладила за уши. Пес зарывался мордой в ее шею, а я придерживал его задние лапы, чтобы он не завалился.

Доктор Луц провела осмотр как можно быстрее:

— В целом он в очень хорошей форме. Разве что я бы не отказалась, чтобы он набрал ещё немного веса.

— Еще? — возмутился я.

Она улыбнулась, ощупывая ему живот:

— Его короткие лапы обманчивы. Мне кажется, в нем есть примесь мастифа. Пара килограммов ему бы не помешала.

Я покачал головой:

— Тогда нам понадобится целая бригада, чтобы снова сюда его притащить.

Доктор Луц отошла к столу, чтобы взять шприц.

— Держите его крепко. Он может почувствовать легкий укол, но не более того.

Когда она подошла, чтобы захватить Бисквита за загривок, ее глаза расширились:

— О нет. Он какает.

И в этот момент я это почувствовал.

25

Энсон

— Перестань смеяться, — процедил я сквозь зубы, выбираясь из внедорожника Ро.

Она сжала губы зубами, изо всех сил стараясь скрыть улыбку. Но глаза ее выдавали все.

— Ну ладно, он ведь не нарочно.

Я лишь злобно зыркнул на Ро, пока она открывала заднюю дверь для Бисквита.

— Эту майку придется сжечь. Посмотри, во что я теперь одет.

Ро больше не смогла сдержаться, когда перед ее глазами предстал весь абсурд моего наряда: ярко-розовая футболка с нарисованным аэрографом котенком и радугой. И, конечно же, с чертовыми блестками.

Она разразилась еще более громким смехом, когда Бисквит выпрыгнул из машины. Слезы текли по ее щекам.

— Это было как снаряд! Я никогда такого не видела!

— Посмотрим, как ты будешь смеяться, когда в следующий раз будешь держать его за зад, — пробормотал я.

Ро потрепала Бисквита по голове:

— В следующий раз тебе подгузник наденем. Не знала, что ты нервный какашун.

Подгузник. Господи.

— Ладно, — сказала Ро. — Можешь снова взять вещи Шепа для пробежек.

— У меня в грузовике есть сменка. — Я предпочел не задумываться о том, что заранее заехал домой собрать сумку, на случай, если Ро захочет, чтобы я остался.

— Тогда можешь принять душ у меня, пока я покормлю котят и приготовлю ужин.

Ее душ. Образы того, как Ро присоединяется ко мне в этом душе, заполнили голову. Блядь. Мне нужно было взять себя в руки. Один ее вкус и я хотел только ее. Видел только ее.

Тысяча тревожных сигналов взвыла в моей голове. Тысяча причин, почему все это — ужасная идея. Но я все равно пошел за ней в дом.

Зайдя в ванную, я включил воду на максимум холодной. Заморожу это желание к чертям. Сдернув с себя эту долбаную блестящую розовую майку, бросил ее на пол. Ее надо сжечь.

Сбросил остальную одежду и встал под ледяную струю. Те проклятия, что вырвались у меня, заставили бы покраснеть и матроса, но я не отступал. Позволил воде бить по мне снова и снова.

Я быстро привел себя в порядок, вытерся полотенцем, натянул спортивные штаны и чистую футболку. Скривившись, подобрал с пола розовый ужас. Засунул вещи обратно в сумку и пошел на звук напева.

Подойдя к кухне, я услышал, как напев сменился тихим пением. Ро подхватила мелодию незнакомой мне песни. Это было красиво, искренне, по-настоящему, с той легкой шероховатостью, которая лишь делала ее пение еще более притягательным.

— У тебя есть голос, Безрассудная.

Она подняла взгляд, с легкой улыбкой на губах:

— Если тебе нравится мой, тебе надо послушать Арден. Вот у кого голос — так голос.

Я облокотился на кухонный остров:

— С моего места звучало чертовски хорошо.

— Спасибо. За комплимент тебя ждет награда. — Она поставила передо мной миску на подставку.

— Что это? Пахнет потрясающе.

— Мексиканская тарелка с зерновыми. Осталась курица, кукуруза, черная фасоль, обжаренный красный перец и лук. Можешь добавить сальсу и гуакамоле — домашние, конечно.

Я усмехнулся, проходя на кухню:

— Конечно. — Огляделся. — Мусорка под мойкой?

— Ага, — ответила Ро, затем нахмурилась. — А зачем?

Я поднял розовую майку:

— Избавляюсь от этого кошмара.

Она выхватила ее у меня из рук:

— Ни за что.

Я вскинул бровь.

Ро прижала майку к груди:

— Это память.

— Память о том, как на меня нагадили, — пробурчал я.

Она хихикнула:

— Да, но еще и о том, как ты помог мне, когда я в этом нуждалась. Не выбрасываем.

— Ладно. Делай с ней что хочешь.

— Постираю и буду носить как ночнушку.

Блядь. Мне совсем не нужен был этот образ в голове.

Я попытался вытеснить мысли. Не позволял себе задумываться о последствиях утреннего эпизода. Не давал себе уйти по этому пути. Но не мог перестать вспоминать, как Ро сжимала мои пальцы, ее вздохи, след от молнии на моем плече. И ее вкус. Этот вкус останется со мной навсегда.

Соберись.

Я переключился на помощь Ро на кухне. Старался не задерживать взгляд ни на одной ее части слишком долго во время ужина. Потому что любая ее часть была опасна — от кончиков пальцев до волос.

И все равно ужин ощущался… нормально. Даже слишком привычно. Словно мы так делали уже много лет.

Даже уборка. Мы слаженно полоскали посуду и расставляли ее по местам. Молча, но будто давно знали этот танец наизусть.

— Трейс что-нибудь сообщил? — спросил я, вытирая кухонные поверхности.

В движениях Ро мелькнула легкая заминка, когда она засыпала порошок в посудомойку.

— Ничего особенного. Допрашивает людей. Ждет результатов из лаборатории.

От Шепа я слышал примерно то же, но официальных отчетов по пожару нам так и не передали. Что-то мне подсказывало — Трейс специально тянет, зная, что они попадут в мои руки, а он мне до конца не доверяет.

— Кто-нибудь из посторонних тут не шлялся за последние дни? — не удержался я от очередного вопроса — все еще по привычке из прежней жизни. Все еще пытаясь помочь, даже если раньше у меня это хреново выходило.

Ро продолжала смотреть на посудомойку, молчала.

Я напрягся, замирая с салфеткой в руке.

— Безрассудная.

Она выпрямилась.

— Просто мой бывший опять устроил цирк. Трейс поговорил с ним из-за нашей истории, и Дэвис не особо адекватно это воспринял.

Я сжал бумажное полотенце.

— Что. Он. Сделал?

— Энсон.

— Говори, Безрассудная. — Одна мысль о том, что этот урод лезет к ней после всего, что она пережила за последние дни, заставляла меня хотеть вырвать ему глотку.

Ро прикусила уголок губы:

— Столкнулась с ним у пекарни. Он дал понять, что не в восторге от того, что я «натравила на него своего приемного брата».

У меня дернулась мышца на челюсти.

— Ты хотела сказать — брата.

Она фыркнула:

— Он всегда пытался умалить мою связь с ними.

Похоже на типичного абьюзера — изолировать от близких.

— Если он еще раз к тебе подойдет — звони Трейсу. И мне. Лучше вообще оформить охранный ордер.

Ро вскинула брови:

— Заговорил как коп.

Дерьмо. Мне надо было следить за языком.

— Просто насмотрелся Закон и порядок. Только пообещай мне, что скажешь нам, если он снова к тебе подойдет.