Хрупкое убежище (ЛП). Страница 37

Бедра Ро сжимались вокруг моей руки, пытаясь добиться разрядки.

Этот жар… Огонь, после которого уже не восстановишься.

Мои пальцы продолжали дразнить ее сквозь ткань.

— Ноет?

Она тихо зарычала от разочарования.

— Попроси. Попроси меня довести тебя. Умоляй.

Очередная вспышка золота — то самое упрямство, за которое я ее обожал.

— Или я вернусь в спальню, достану игрушку из тумбочки и закончу сама, если ты не справишься.

Миллион картинок пронеслось у меня в голове, и из горла вырвалось рычание. Я крепче сжал ее между ног, притягивая ближе.

— Хочу это увидеть, Безрассудная. Увидеть, как ты сама себя доводишь. Как играешь, дразнишь. Как прерывается твое дыхание. Ты еще и сосочки себе щиплешь?

Я скрутил ее сосок свободной рукой, и Ро выгнулась, прижимая свои идеальные груди к моей груди.

Я больше не мог ждать. Мне нужно было почувствовать ее. Эту влажность, этот жар. Моя рука скользнула в ее шорты, вниз к вершинке ее бедер.

— Блядь, — простонал я.

Как гладить шелк. И этот жар...

Я ввел два пальца внутрь. Голова Ро упала мне на плечо. Я двигался, сгибая пальцы внутри. Она впилась зубами в мое плечо, чтобы не закричать.

— Оставишь на мне клеймо, Безрассудная?

Ро откинула голову назад, ее ореховые глаза закружились в вихре.

— Еще.

Мне нравилось, что она не боится говорить. Нет — приказывать. Говорить, чего хочет. Чего ей нужно.

Я ввел третий палец, и ее ноги задрожали. Я толкал их внутрь и наружу, каждый раз подгибая.

Ро вцепилась в мои руки, держась, будто я ее единственный спасательный круг в бушующем море.

— Энсон.

Мое имя на ее языке. Рай и ад одновременно.

Я обвел ее клитор большим пальцем, и глаза Ро закрылись, а рот раскрылся.

Я снова скрутил ее сосок:

— Смотри на меня.

Ее ореховые глаза распахнулись, вцепившись в мои.

— Хочу видеть все, когда ты сломаешься. Не хочу пропустить ни секунды.

Мои пальцы проникли глубже, находя ту самую точку, которая заставит Ро рухнуть на колени. Она сжалась вокруг моих пальцев, ее губы разошлись в тихом вздохе. Большой палец давил на ее чувствительный узелок, пока я ловил каждую волну, накатывающую на нее. Снова и снова.

Я смотрел, как золото пляшет в ее глазах, пока она из последних сил пыталась удержать их открытыми. Удержать их на мне. Зеленый почти исчез, остался только золотой. Чистый огонь.

Когда последняя волна накрыла ее, ноги у нее подкосились. Я подхватил ее за талию свободной рукой, прижимая к себе, не желая отпускать. Я не хотел покидать тепло и жизнь, которые были Ро.

Снаружи посигналили, и она вздрогнула.

Я выругался, вынимая пальцы.

Глаза Ро распахнулись, она поспешно натянула майку.

— Шеп.

Вот блядь.

23

Роудс

Волна чистой паники накрыла меня, как товарный поезд.

— Я забыла! Шеп сказал, что приедет пораньше, чтобы показать мне, как пользоваться новой системой. Эм… я сейчас… эм…

— Одевайся, Безрассудная. — И тут Энсон облизал пальцы, которые только что были во мне.

Я уставилась на него.

— Ты этого не сделал.

— Одевайся, — прорычал он.

Я вздрогнула, затрясла головой, быстро кивая, потом скосила взгляд вниз, на его пах.

— Но, эм… ты… ну…

— Блядь. Не смотри туда. Только хуже делаешь. Мне надо думать о грязных носках из спортзала или еще о чем-то таком.

Я захлебнулась смешком.

— Извини. Я правда забыла, что он собирался приехать пораньше. Мне только надо выключить душ. Воды уже и так нагнали на полдня.

Энсон провел рукой по лицу.

— Ради всего святого — оденься. Я разберусь с душем и твоим братом.

Я прикусила губу.

— Этого тоже не делай, — рявкнул он, зажимая переносицу пальцами. — Одежду. Пожалуйста. Лучше всего — пуховик.

— Уже бегу. — Я метнулась в спальню, наконец дав волю смеху.

— Мои синие яйца — это не смешно, — крикнул Энсон сквозь дверь.

— Ну, может, самую капельку, — ответила я.

Послышался приглушенный мат.

Бисквит поднял голову, как бы спрашивая: «Что тут за балаган?»

Я зажала рот обеими руками. Что, черт возьми, я наделала?

Все тело звенело, мышцы дрожали. У меня были отношения, даже пара случайных связей в колледже, но никогда, ни разу я не испытывала ничего похожего на то, что произошло сейчас, посреди гребаного коридора.

Мы даже не занялись сексом. Но, Господи, как я этого хотела. Хотела узнать, каково это — чувствовать, как Энсон двигается во мне, как он... Нет, нет, нет.

— Соберись, Ро.

Бисквит склонил голову набок.

Я встряхнулась, пытаясь вытряхнуть из себя туман желания, и поспешила переодеться. Натянула бежевые шорты и привычную рабочую рубашку с надписью «Bloom & Berry» на груди.

Из коробки на полу донеслось тихое мяуканье, и Бисквит тут же насторожился, подошел понюхать котят.

— Не волнуйся. Я их сейчас покормлю. — Подняв коробку, я направилась на звук голосов. — Энсон, можешь взять Бисквита? Ему надо выйти.

Энсон свистнул, отвлекая пса, чтобы тот не зарычал на Шепа, и повел его на поводке. Похоже, мы снова общались без слов.

Взгляд Шепа тут же уперся в меня, как только я вошла в гостиную. Вид у брата был далеко не радостный. Я поморщилась. Хорошего из этого не выйдет.

— Доброе утро, — поздоровалась я, стараясь говорить как можно более непринужденно. Прошла на кухню, поставила котят и принялась за приготовление бутылочек.

Шеп последовал за мной, встал по другую сторону маленького острова и буравил взглядом.

Двойной кошмар.

— Хочешь помочь с кормлением? — спросила я так, будто и не замечала его ледяного взгляда.

— Почему ты мне не позвонила? — потребовал он.

Я мельком взглянула на него, пока разводила заменитель молока с водой. Я всегда держала его наготове — в это время года почти каждый раз оказывалось, что у меня появляются малыши, а если они обезвожены, действовать нужно быстро.

— По какому поводу?

— Если тебе было страшно оставаться одной, ты должна была позвать меня.

В его голосе прозвучала обида, и у меня внутри сжалось от вины. Последнее, чего я хотела — причинить боль кому-то из семьи.

— Это Энсон так сказал?

У Шепа дернулась мышца на щеке.

— Нет. Он сказал, что хотел убедиться, что система работает, прежде чем ты останешься одна. Но я бы остался. Ты же знаешь это.

Знала. Господи, как знала. Я подняла взгляд, чтобы он увидел меня по-настоящему.

— Ты не обязан за все отвечать.

В янтарных глазах мелькнули тени.

— Ты моя сестра во всех смыслах. Я просто хочу, чтобы ты была в безопасности.

Но дело было не только в этом. Шеп нес на себе груз всего мира, и я все больше волновалась, что он загоняет себя этим грузом.

— Для меня очень важно, что ты так обо мне заботишься. Но я могу о себе позаботиться. Иногда это означает попросить друга остаться, когда я понимаю, что пока не готова быть одна.

Не уверена, что то, что между мной и Энсоном, можно назвать дружбой. Это было большее. Но что-то неопределенное. Такая связь, когда тебя впервые по-настоящему видят.

Щека у Шепа дернулась сильнее.

— Друг?

Я вздохнула.

— Ты сам просил дать ему шанс. Я дала. — Я бросила на него выразительный взгляд. — Ему нужны люди. А мне нравится этот его угрюмый зад.

Шеп усмехнулся.

— Угрюмый — это мягко сказано.

Я едва сдержала улыбку, поднимая первого котенка из коробки.

— Верно. Но теперь мне это даже забавно.

Шеп долго изучал меня, а потом наконец взял черно-белого малыша и стал кормить его из бутылочки.

— Ты права. Ему нужны люди.

— Нам всем нужны. Просто кому-то сложнее их впустить.

Шеп молчал, пока кормил котенка.

— Твоя новая сотрудница такая же?

Я взглянула на него.

— Тея?

Он кивнул.

— Видел ее пару раз в пекарне. Она довольно резкая. Такое ощущение, будто я ее чем-то обидел, но не пойму, чем.