Ассасин 1: миссия в Сараево (СИ). Страница 3

Врач ушел, оставив меня наедине с новой реальностью. Я лежал, разглядывая потолок, пытаясь понять масштаб произошедшего. Не только новое тело и новое время. Новый мир, где горели лампы без огня, где люди одевались в непривычные ткани, где в воздухе чувствовались запахи неизвестных мне веществ.

Но суть оставалась прежней. Я был ассасином. Мастером тайного убийства. И теперь у меня появился второй шанс проверить свою философию против грубой силы.

Где-то в этом новом мире были враги, которых нужно устранить. И я сделаю это так, как учил меня Ибрагим, незаметно, элегантно, будто сама судьба решила забрать их.

Рашид думал, что победил. Но смерть — не конец для истинного ассасина. Это лишь переход для новой охоты.

Глава 2

Пробуждение

Полковник Алексей Михайлович Редигер поднял глаза от шифрованной депеши и потер переносицу. За окнами его кабинета в здании штаба Варшавского военного округа моросил весенний дождь, очищая улицы города от серой каши из грязи и прошлогодних листьев.

На столе перед ним лежали три личных дела. Три судьбы. И один тех, чьи судьбы тщательно рассмотрены под микроскопом в этих папках, через неделю окажется в самой сердцевине балканской пороховой бочки.

Редигер уже восемь лет возглавлял второй отдел Главного управления Генерального штаба при Варшавском округе. Высокий, сухопарый, с проседью в аккуратно подстриженных усах, он походил скорее на университетского профессора, чем на офицера военной разведки. Что, впрочем, только способствовало его работе, никто не подозревал в этом интеллигентном господине руководителя одной из самых эффективных агентурных сетей империи на западных границах.

Депеша из Петербурга помечена грифом «Весьма секретно» и подписана начальником Главного управления Генерального штаба генералом Жилинским лично. Текст был краток, но красноречив: «Балканы на грани взрыва. Сербские организации радикализируются. Необходимо установить: степень влияния Вены на экстремистов, планы провокаций против русских интересов, возможность контроля ситуации. Война неизбежна, но не должна начаться преждевременно. Срочно направить надежного человека в Белград и Сараево».

За этими строками скрывался сложнейший расчет. Генеральный штаб понимал, что столкновение с Австро-Венгрией и Германией неотвратимо, но России нужно время.

Время для завершения военных реформ, для укрепления союза с Францией, для окончательной подготовки к большой европейской войне. Неконтролируемые действия сербских горячих голов могли сорвать все планы, втянув империю в конфликт до того, как она будет к нему готова.

Редигер открыл первое дело. Капитан Дмитрий Энгельгардт. Тридцать два года, из остзейских немцев, но верой и правдой служащий России. Опыт работы в Галиции и Восточной Пруссии, владеет немецким, польским, сербским и хорватским языками. Четырежды награжден за успешные операции. Женат, один сын.

Опытный разведчик, но слишком известный австрийской контрразведке. После инцидента в Лемберге прошлой весной его лицо наверняка попало в досье охранки. Рисковать таким ценным кадром ради одной операции было бы неразумно.

Второе дело. Поручик Михаил Волков. Двадцать восемь лет, из княжеского рода, правда, сильно обедневшей ветви. Окончил Пажеский корпус, служил военным атташе в Риме. Знает французский, немецкий, итальянский, основы сербского. Холост. Безупречные манеры, связи в дипломатических кругах.

Хорошие данные, но… Редигер нахмурился. Волков слишком заметная фигура в светском обществе. К тому же его аристократические замашки могли помешать работе с демократически настроенными сербскими националистами. Князь, пусть даже и бедный, вряд ли сойдет за своего в революционной среде.

Третье дело. Поручик Александр Бурный. Двадцать три года, потомственный дворянин из Тулы, но не из высшей знати. Отец — отставной штабс-капитан, мать из семьи уездного врача. Окончил кадетский корпус с золотой медалью, затем Павловское военное училище. Блестящие способности к языкам — немецкий, французский, изучает сербский и хорватский. Аналитический ум, феноменальная память.

Но три дня назад упал с лошади во время учений и получил тяжелую травму головы…

Полковник поглядел в окно. Внизу, на плацу, маршировали курсанты.

Многие из них через год-два окажутся на полях сражений, если не удастся оттянуть начало войны. А для этого державе нужно держать руку на пульсе балканских событий, направлять энергию славянских националистов в нужное русло, не позволять Австрии спровоцировать преждевременный конфликт.

Слишком многое зависело от этой миссии. Агент должен проникнуть в сербские тайные организации, выяснить их планы, установить связи с лидерами движения. Но главное, не допустить неконтролируемых террористических актов, которые могли бы дать Вене повод для военных действий против Сербии.

Редигер вернулся к столу и снова взял дело Бурного. Последние занятия по дешифровке… Молодой поручик справился с австрийским военным шифром за полтора часа, тогда как его сокурсники бились над ним целый день.

И доклад о внутриполитической ситуации в Боснии тоже хорош. Глубокий анализ, учитывающий все нюансы национальных противоречий.

Бурный обладал редким сочетанием качеств. Дворянское происхождение позволяло ему свободно держаться в любом обществе, но он не был аристократом, что облегчало контакты с демократической интеллигенцией.

Образование и природные способности делали его идеальным аналитиком. А молодость и неизвестность давали прекрасное прикрытие.

Если бы не эта проклятая травма…

В дверь постучали.

— Войдите.

— Алексей Михайлович, — доложил вошедший адъютант, подполковник Крылов, — Вы приказали сообщить, как только будут известия. Полковой лекарь передает, что поручик Бурный пришел в полное сознание и просит разрешения вернуться к занятиям.

Редигер поднял голову.

— Каково его состояние?

— Врач удивлен скоростью выздоровления. Память восстановилась, речь ясная, координация движений в норме. Правда, некоторые события последних дней помнит смутно, но это нормально после подобных травм.

— Любопытно, — пробормотал полковник. — Передайте лекарю, жду подробного медицинского заключения к вечеру. А сейчас я сам навещу выздоравливающего.

Крылов удивленно моргнул. Редигер крайне редко покидал кабинет без крайней необходимости.

Через четверть часа полковник стоял перед дверью лазарета. Интуиция, а в его деле она значила не меньше, чем логика, подсказывала, что встреча с Бурным может решить все. Если молодой офицер действительно полностью восстановился, если травма не повлияла на его уникальные способности…

Балканы ждать не будут. Каждый день промедления увеличивал риск неконтролируемого взрыва. А империя должна встретить грядущую войну во всеоружии, а не быть втянутой в нее внезапно.

Впрочем, у Редигера оставалась еще одна возможность проверить кандидатов. На прошлой неделе от варшавской охранки поступила информация о подозрительной активности среди польских студентов университета.

Молодые люди собирались на тайные собрания, обсуждали «славянское братство» и события на Балканах. Пока что это лишь болтовня, но подобные кружки могли стать прекрасной школой для будущего агента, и одновременно источником полезной информации.

Редигер принял решение. Троим кандидатам будет дано одинаковое задание.

За неделю проникнуть в студенческую среду и завербовать надежного информатора среди участников кружка. Кто справится лучше, тот и отправится на Балканы. Это убьет двух зайцев сразу: позволит выявить его способности, а еще и полезное дело для разведки сделает.

Он выпрямился и решительно толкнул дверь палаты.

Врач ушел, оставив меня наедине с хаосом чужих воспоминаний. Я лежал на узкой железной кровати, пытаясь совладать с потоком образов, которые не принадлежали мне, но почему-то были доступны моему сознанию.