21 день. Страница 29

— Ник тоже тяготился этим, — говорит Бекки. — И эти послания тяжело ударили по нему. Сначала я понятия не имела, почему он так странно себя ведет, но за два дня до смерти он мне все рассказал. Дал прочитать эти истории, которые он получал по электронной почте. Все время ему казалось, будто за ним следят и вот-вот убьют. — Она делает паузу и закрывает глаза. — Ник постоянно твердил о том, как сильно он заслужил этот кошмар, что Астрид тоже страдала, а угрозы ей постоянно обострялись. Как будто он уже был уверен, что не выживет… Я поначалу закрывала глаза. Не понимала, какая ситуация серьезная. Думала, это какое-то временное умопомешательство. Расскажи он мне о том, что было в его прошлом, раньше, не уверена, что все обернулось бы именно так. Да что теперь говорить… Нику нужна была помощь, которую я ему не оказала. Те письма его в параноика превратили. Постоянно и везде он видел каких-то призраков и буквально ждал, что что-то произойдет. Кто-то отомстил ему за эту трагедию и очень эффектно разрушил его жизнь. А теперь ты позвонила мне, и все выглядит так, будто дело вот-вот повторится. А я бы такого не хотела, знаешь ли.

Изможденная, я прячу лицо в ладонях. Ник прошел через то же, что и я, но в отличие от меня держал это при себе почти до самого конца.

— Ты сохранила электронные письма? — спрашиваю я Бекки.

— Ник их все распечатал, — отвечает она, беря папку на полке рядом с нами. — Я снова просмотрела их после вчерашнего. Понятия не имею, зачем их сохранила. Думаю, потому, что в последние несколько дней Ник от них не отрывался, снова и снова перечитывал… и часть меня задавалась вопросом, прав ли он в том, что чувствует угрозу.

Я вытаскиваю из рюкзака свой ноут. Через мгновение мы склоняемся над кофейным столиком и сравниваем истории.

— Электронные письма похожи. Очень похожи, — говорю я через несколько минут. — Отправитель просто заменил имена. Ну и порядок отправки немного другой. За первым электронным письмом Нику о разбитом зеркале последовал поход в пещеру… затем пожар, вечер кино и, наконец, погоня. — Я медлю со следующим вопросом, потому что не могу судить загодя о реакции Бекки. — Расскажешь мне, как все протекало для него? Или ты все еще думаешь, что… — Я прикусываю нижнюю губу.

Бекки качает головой:

— Что касается Ника, я сначала была убеждена, что он немного переутомлен. Только представь, какой оборот все это приняло.

Переутомлен. Я чуть вздрагиваю, когда это проклятое слово снова касается слуха.

— Я никак не могла понять, зачем кому-то утруждать себя не только придумыванием и отправкой каких-то страшилок, но и воплощением их в жизнь. Но, как я уже сказала, после его смерти у меня появились большие сомнения в том, что я в свое время верно оценила обстановку. И после твоего звонка вчера утром… Тот, кто угрожал Нику, теперь нацелился и на тебя.

Я задумчиво киваю. Если это действительно один и тот же человек, маловероятно, что за этим стоит Таня или кто-то из близко знакомых мне людей.

— Тебе что-нибудь говорит имя Таня Геринг? — все же уточняю на всякий случай.

— Впервые слышу, — отвечает Бекки, а затем возвращается к предыдущему моему вопросу. — Так вот, поначалу Ника преследовали довольно-таки… безобидно. Безвредно. Ну, мне так тогда показалось. Однажды он вернулся с пробежки весь в поту и поклялся, что за ним кто-то гнался. Что он чудом сбежал. Еще хуже дело было той ночью, когда он несколько раз звонил в полицию, потому что был уверен, что в нашей квартире грабитель. Он совсем сошел с ума. Было и тревожно, и довольно неловко видеть его таким. А взгляды приехавших на вызов патрульных… — Она на мгновение закрывает глаза. — Самой опасной стала ситуация с пожаром. Ник заперся у себя в комнате, захотел отдохнуть, но он забыл выключить плиту на кухне. Лежащее рядом полотенце загорелось. К счастью, в тот день я вернулась домой раньше, чем планировала, потому что плохо себя чувствовала. Все могло плохо кончиться — если бы огонь распространился, он бы отрезал Нику путь к отступлению, ведь дверь из его комнаты открывалась только на кухню, а окно было зарешечено… так, от домушников… Ник сказал мне тогда, что вообще не касался плиты. — Бекки поправляет волосы и вздыхает. — То, что он сказал, показалось таким нереальным. Я была уверена, что он все придумал. Может, не хотел признаваться, что проворонил огонь на плите. Но в конце концов мой скептицизм и его нечистая совесть вкупе с электронными письмами довели его до самоубийства.

Я снова просматриваю распечатки.

— Не хватает импровизированной вечеринки и отравления, — бормочу я.

— Отравления? — встревоженно повторяет Бекки.

Я киваю, открываю соответствующий файл на ноутбуке. Тишина длится несколько минут, гораздо дольше, чем Бекки может понадобиться для чтения.

— Как… как это случилось с тобой? — спрашивает она почти шепотом.

— Снотворное в чае, — коротко отвечаю я. — Это был кошмар. Я вдруг почувствовала, как слабею, как все больше теряю силы. Перед тем как отключилась, почти поверила, что уже не проснусь.

Бекки издает сдавленный звук, закрывает лицо руками и вдруг начинает неудержимо рыдать. И хоть я точно не знаю, что вызвало срыв, обнимаю ее за плечи и нежно глажу по спине.

— Все в порядке, — тихо говорю я. Уж я-то знаю, насколько важным может быть человеческое тепло, когда ты чувствуешь, что все вокруг тебя ломается.

Ребекки требуется много времени, чтобы успокоиться, и мне приходится сдерживать себя, чтобы не выдать свое нетерпение. Что именно в моих словах вызвало такую бурную реакцию?

— Ник умер от передозировки снотворного, — быстро отвечает она.

— Что-что? — переспрашиваю я, хотя прекрасно понимаю, в чем дело. Ледяной холод подкрадывается ко мне.

Бекки поворачивает голову и смотрит прямо на меня.

— Ник умер от передозировки снотворного, — повторяет она отчетливо. — И теперь, после того что ты мне показала, не думаю, что он сам его выпил. Что такое вот было его решение…

За ее словами следует гробовая тишина.

— В свой последний вечер Ник позвал меня в пиццерию, — наконец продолжает Бекки. — Он казался нервным и рассеянным. Надо думать, уже получил это ужасное письмо. Но почему же он мне ничего не сказал?

Я смотрю на нее с сочувствием, воздерживаясь от замечания о том, что она все равно ему не поверила бы. Вероятно, Ник пошел в пиццерию, потому что больше не осмеливался есть дома. Но он должен был рассказать об этом Бекки. В конце концов, они делили квартиру, что также подвергало ее опасности. Он действовал безответственно, но я могла его понять. Я ведь позволила Карстену провести со мной выходные, не предупредив ни о чем. Он успешно предотвратил мою единственную попытку сказать ему правду — взял и заснул.

— За ужином он держался очень немногословно. — Хриплый голос Бекки возвращает меня к реальности. — Заранее осматривал каждый кусочек, который клал в рот. До сих пор я думала, что это был такой способ попрощаться. Провести время со мной… насладиться последней трапезой, что ли. Я понятия не имела… — Слезы снова навернулись на ее глаза. — Если бы я не была так придирчива, Ник мог бы жить.

Я кладу руку ей на плечо.

— Не делай этого, — настойчиво говорю я, — не терзай себя самоупреками. Тот, кто воплощает в жизнь эти чертовы истории, делает все возможное, чтобы друзья и знакомые жертвы усомнились в ее вменяемости.

Бекки никак не реагирует на мои слова. Кажется, она полностью ушла в свои мысли.

— Позже, когда мы вернулись домой, Ник сел на диван. Это был последний раз, когда я видела его живым. Я пожелала ему спокойной ночи, пошла к себе, а на следующее утро нашла его там же. Он лежал на боку, как будто спал. Мне потребовалось много времени, чтобы понять, что он не проснется. Полицейские нашли остатки снотворного в чашке, из которой он пил чай по вечерам, и вскрытие подтвердило подозрение на передозировку. Да если бы я знала, что он это не по своей воле…

Она вскакивает и выходит из комнаты, прежде чем я успеваю что-то сказать. Да я и понятия не имею, как облегчить ее боль. Как стихийное бедствие, я ворвалась в ее жизнь и разрушила ее горестное принятие последних двух лет. Внезапно трагическое самоубийство друга превратилось в преднамеренный отъем жизни. Я даже не могу представить, что сейчас должна чувствовать Бекки. Новость, вероятно, выбила почву у нее из-под ее ног.