21 день. Страница 10

Пока остальные принимают душ, снимаю одежду, в которой занималась, заворачиваюсь в полотенце и иду в сауну на террасе на крыше. Выходя в ночь, чувствую холод — после душной студии ветер приятно ласкает кожу. Быстрыми шагами прохожу через деревянные шезлонги и мимо двух душевых кабин. Вся оздоровительная зона пуста.

Обычно мне нравится быть здесь одной. Я появляюсь в студии по крайней мере раз в неделю в течение года, и за все это время у меня никогда не было сомнений по поводу хождения в сауну в одиночку — до сегодняшнего дня. Сразу же вернулась знакомая тревога.

С силой отбрасываю воспоминания о последнем письме.

Не лучше ли сегодня отложить обычный ритуал? Так, безопасности ради.

Да нет, полный бред.

С другой стороны, я понимаю, что не могу стряхнуть липкое ощущение дискомфорта. Пойти в сауну только для того, чтобы доказать себе, что я не боюсь, было бы ребячеством. Кроме того, я все равно не смогу расслабиться в данных обстоятельствах.

Решаю спросить Джози, не хочет ли она попариться на выходных.

Внезапно слышу слабый скребущий звук и резко поворачиваюсь. Дверь в сауну открылась прямо передо мной. С чего бы вдруг? Как сотрудники комплекса, так и посетители парилки обычно тщательно следят за ней, чтобы свести к минимуму потери тепла.

Нервно облизываю губы. Пора бы уже сполоснуться и валить отсюда. Одна здесь, на террасе, я просто искушаю судьбу. Надо вернуться в раздевалку.

Нервно оглядываюсь в поисках виновника шума. Нет никого. У меня пересохло в горле, и я несколько раз с трудом сглатываю. Ледяное покалывание пробегает по моему позвоночнику. Я больше не одна здесь? За мной следят? Буквально спиной чувствую чей-то прилипчивый взгляд.

В тот самый момент, когда я вопреки всему решаю бежать сломя голову, меня вдруг резко толкают в плечо.

Я вскрикиваю и отшатываюсь в сторону… и падаю прямо в открытую дверь сауны — должно быть, нападавший все это время прятался за створкой. Со сдавленным вздохом замечаю человека в лыжных очках, затем дверь захлопывается.

Несколько секунд стою неподвижно в полумраке. Во мне поднимается паника. О совпадении не может быть и речи; хотя я подозреваю, что усилия пройдут втуне, кидаюсь всем телом на деревянную дверь с затемненным смотровым окошком. Она не поддается ни на дюйм — похоже, ее заперли снаружи. Я, черт побери, в ловушке.

Жара резко контрастирует с прохладным воздухом на террасе, и уже через несколько минут я обливаюсь потом. По мере того как жар становится невыносим, растет и мое беспокойство.

Я снова подхожу к двери и несколько раз ударяю ладонью по стеклу. Без успеха. Налегаю на нее изо всех сил — напрасно. Меня законопатили в этом инкубаторе. Готова об заклад биться, что и температура у меня уже скакнула выше нормальной, но, возможно, иллюзию нагоняет ужас, мешающий дышать, укутывающий все чувства толстым одеялом.

На ум, как назло, лезут зловещие заголовки различных газетных статей о людях, умерших в похожих условиях: «Адская сковородка», «Сварились заживо»… Как долго тела людей способны выдерживать экстремальные температуры и до какого вообще предела может добежать жар? Разве снаружи нет контроллера — на случай, если посетители сауны вдруг не смогут изменить настройку внутри?

Я отчаянно пытаюсь не паниковать. Не осталось и следа легкой дрожи, которая била меня еще несколько минут назад.

Снова кладу ладони на дверь и толкаю изо всех сил.

Дверь не сдвигается ни на дюйм.

Нет выхода.

Спокойствие, только спокойствие… Если впаду в панику, отключусь быстрее, чем следует, и я даже думать не хочу о том, что произойдет, если я грохнусь в обморок здесь и меня вовремя не найдут. Как-то надо привлечь к себе внимание. Кто-нибудь видел, как я выходила на эту террасу? Кто-то вообще здесь следит за такими вещами? В конце концов, я пошла сюда одна.

В тусклом свете моей тюрьмы нащупываю себе путь вдоль деревянных скамеек. С каждым шагом становится все жарче. Хотя я регулярно хожу в сауну, я уже почти дошла до предела, мне слишком жарко. Словно огонь вливается в мое горло с каждым вдохом.

Постепенно все начинает вращаться вокруг меня. Бросаю полотенце на пол возле двери и сажусь на него. При какой температуре кожа начинает повреждаться? Как долго человек может это терпеть? Как долго я смогу это терпеть?

Я больше не могу нормально дышать. Воздух слишком горячий, слишком густой, слишком плотный. Борюсь за каждый вздох. Такое ощущение, что я горю. Как внутри, так и снаружи.

Я уже не в состоянии осмысленно думать, я все ближе и ближе к обмороку. Мой пульс учащается, волосы прилипают к лицу. Пот заливает глаза, и я не могу его сморгнуть, хоть и пытаюсь. Все размывается — мысли, время, мое окружение. Мое восприятие растворяется — от краев к центру.

Мне, похоже, конец.

В этот момент дверь распахивается, и поток прохладного воздуха обрушивается на мое тело. Фигура стоит передо мной и смотрит на меня сверху вниз. Пот по-прежнему льет на глаза, поэтому я не могу толком разглядеть лица вошедшего.

— Луиза? Это ты?

Несмотря на звон в ушах, узнаю голос Бена, тренера.

— Помоги, — хриплю я, и он мгновенно реагирует: за руки выволакивает меня из ада сауны.

Несмотря на то что Бен полностью одет, меня совершенно не волнует моя нагота. Он спас мне жизнь — это все, о чем я могу думать. Я была на грани обморока. И я бы вряд ли очнулась, если б отключилась.

Холодный воздух террасы бьет по мне, как кувалда. Поскольку я не могу двигаться самостоятельно, позволяю увести себя прочь; я вся в поту и все еще дрожу.

С благодарностью заворачиваюсь в полотенце, которое протягивает Бен.

— Тебе сначала нужно остыть до нормальной температуры, — говорит он и охватывает мою руку манжетой, чтобы проверить кровяное давление.

Следующие несколько минут я терплю разные манипуляции, связанные с проверкой моего состояния, и только потом Бен разрешает мне вернуться в раздевалку и принять холодный душ.

Остудившаяся и одетая, я чувствую себя гораздо лучше.

Со спортивной сумкой через плечо иду к стойке регистрации, чтобы попрощаться.

— Еще раз спасибо, — говорю со слабой улыбкой Бену, и он испытующе смотрит на меня.

— Ты никогда не должна посещать сауну в одиночестве. А я так понял, ты так часто делаешь?

Киваю в ответ.

— Все могло бы сложиться хуже, если бы я забил на обход. Бога ради, почему ты оттуда не вышла вовремя?

— Кто-то запер дверь, — бормочу себе под нос, не поднимая глаз.

Бен недоверчиво фыркает.

— У дверей сауны нет ни замков, ни засовов, — говорит он. — Слишком опасно туда их ставить. Скорее всего, тебе жара так в голову ударила, что ты дергала дверь на себя, а не толкала от себя. Я-то открыл вообще без проблем.

Я не отвечаю, совершенно ошеломленная тем, что он сказал. Бен мне не верит. Как я могла так ошибиться? Что я навоображала себе, угодив в дикую жару?

Нет. Мой преследователь прятался за дверью, а я всем весом толкала ее изнутри. Я абсолютно уверена, что меня заперли.

Бен все еще смотрит на меня со смесью беспокойства и раздражения.

— Да, наверное, все именно так, как ты говоришь, — успокаиваю его, учитывая, что никаких заслуживающих доверия альтернатив на ум не идет.

— Хорошо, но ты, уж пожалуйста, не ходи туда одна больше, уговор?

— Конечно, — отвечаю я, сомневаясь, пойду ли теперь когда-нибудь в сауну вообще.

Я добираюсь до своего «фиата», прежде чем мой шаткий самоконтроль рушится. Хотя температура моего тела теперь нормализовалась, меня снова начинает знобить, и в то же время я чувствую необходимость опустить все окна, чтобы свежий воздух мог заходить в машину.