21 день. Страница 11

Вместо того чтобы поддаться желанию, ставлю блок на все двери. На улице сейчас кромешная тьма — если кто-то приблизится ко мне с плохими намерениями, я не замечу, пока не станет слишком поздно. Оглядываюсь. Парковка комплекса пуста. На меня могут напасть незаметно. Меня отсюда могут похитить без следа, заставить просто исчезнуть. И Бен потом будет рассказывать следователям, что на меня «в тот вечер что-то нашло», что я с какого-то перепугу решила, будто меня заперли в помещении без замка на двери. И все-таки, что бы он там ни говорил, меня заперли. В огненной ловушке, как сообщил анонимный отправитель в последнем электронном письме. Итак, третий сценарий был реализован, причем довольно диким образом — я реально могла умереть. До сих пор мой преследователь держался на расстоянии, но теперь впервые напал на меня всерьез. Он, кажется, потихоньку слетает с тормозов, и эта идея вгоняет меня в ужас. Глупо отрицать, что с тех пор, как я нашла осколок зеркала, события неуклонно набирают обороты.

Я вздрагиваю. Когда я нашла его, он был за водительским сиденьем и машина была заперта. Даже в своем «фиате» я не в безопасности, как мне хотелось бы думать.

Отчаянно оборачиваюсь. Не вижу ничего необычного, и меня чуть ли не тошнит от облегчения. Сердце колотится, и я пытаюсь медленно дышать. Я совершенно измотана, и мысль о возвращении в большой, темный и одинокий родительский дом невыносима.

Дрожащими пальцами роюсь в своей спортивной сумке и вытаскиваю мобильный телефон.

— Привет, — почти сразу отвечает Джози.

— Можно приехать к тебе? — с места в карьер бросаюсь я. — Расскажу все позже. Я ходила на йогу, до сих пор торчу на парковке тут.

— Прости, но сегодня, наверное, не выйдет, — нерешительно отвечает она. — У меня Тим пригласил нескольких коллег по работе, и диван и гостевая комната заняты. Разве тебе завтра не выходить?..

Я молчу несколько секунд.

— Да, выходить, — бормочу я. — Но…

— Лу, — голос Джози звучит взволнованно, — что случилось?

— Я не могу сейчас быть одна, — выдавливаю я, сдерживая слезы.

— Хорошо, тогда я приеду к тебе и останусь на ночь, — решает она, не задавая больше вопросов. — Подожди буквально полчасика.

— Спасибо, — говорю я от всего сердца, после чего мы прощаемся.

Откладываю телефон, делаю глубокий вдох и включаю зажигание.

Поездка — сущая пытка. Поглядывая на обочину, я ожидаю увидеть черную фигуру, и к тому времени, когда возвращаюсь домой, я вся в поту.

Не могу найти в себе силы выйти из машины и сижу в открытом гараже. Через несколько минут раздается внезапный щелчок, и все вокруг меня темнеет. Замерев, я скрючиваюсь в кресле, складываю руки на руле и жду.

По прошествии времени, которое кажется вечностью, на подъездной дорожке, почти вплотную подъехав к гаражу, паркуется Джози. Детектор движения снова врубает свет, заливая гараж желтизной. Снимаю с сиденья спортивную сумку, открываю свою дверь. Джози всего в нескольких шагах от меня, и первым делом мы крепко обнимаемся.

— Лу, — говорит она, — что с тобой? Ты выглядишь ужасно.

Я качаю головой, а сама оглядываясь через ее плечо в поисках лопаты, которую вернула на место в пятницу, наивно полагая, что она мне более не понадобится. Отрываюсь от подруги, хватаю инструмент и сжимаю его так крепко, что костяшки пальцев хрустят.

— Внутри, — выдавливаю я, таща Джози за запястье к дому.

Напряженно вглядываюсь в темноту. Если нападавший покинул комплекс раньше меня, вполне возможно, что он устроил мне засаду здесь, чтобы закончить то, что начал в сауне.

Только когда я захлопываю за нами входную дверь, закрываю ее на все замки и на цепочку, мое дыхание унимается.

— Мне нужно поставить сигнализацию, — бормочу я, в изнеможении потирая лоб.

Джози критически смотрит на меня, потом сопровождает в гостиную и усаживает в кресло.

— Может, успокоишься немного и расскажешь, что случилось? — почти требует она со строгими нотками в голосе. — Но сперва я заварю нам чаю.

Я киваю, скидываю туфли, касаюсь босыми ногами пола. Кладу садовую лопату на кофейный столик рядом с собой. Джози хмурится, возится на моей открытой кухне и менее чем через пять минут возвращается с двумя дымящимися чашками.

— Ну, давай, — говорит она и садится напротив.

Я борюсь с нарастающей паникой и пытаюсь описать переживания последних двух часов как можно более буднично. Однако мне приходится сжать кулаки, чтобы скрыть дрожь.

После того как я заканчиваю рассказ, наступает тишина. Поднимаю голову, чтобы посмотреть на Джози. Выражение ее лица подтверждает мои худшие опасения. Она смотрит на меня с таким же скептицизмом, как и Бен, спасший меня из сауны.

— Ты мне не веришь, — бесцветным голосом заявляю я.

Джози выдыхает через зубы.

— Я понимаю, ты подумала, что тебя заперли, — осторожно говорит она, и я киваю смиренно. — В любом случае, в последнее время ты выглядишь немного… утомленной. И эти электронные письма явно не делают ситуацию лучше… они тебя задевают.

— А ты бы не задевалась, если бы кто-то стал ни с того ни с сего слать тебе дурацкие страшилки, которые потом воплощались бы в жизнь? — огрызаюсь я.

— Конечно, — успокаивает меня Джози. — Тем не менее не было никаких признаков внешнего вмешательства или реальной опасности…

— Но меня толкнули в спину и заперли в сауне! — настаиваю я. — Это не опасно?..

— Но тренер без труда выпустил тебя, так? — уточняет она.

Я подавляю стон:

— Да. Но когда я толкнула ее, она была заперта.

— Допустим, — отвечает Джози, и это звучит ничуть не убежденно.

В этот момент я понимаю, что мои руки связаны. Я не могу заставить хоть кого-то поверить мне.

— Ну да, ну да, у страха глаза велики, — допускаю я, хотя до сих пор на сто процентов была убеждена в обратном. Трудно представить такую панику. И чертова дверь точно была заперта.

В течение следующего получаса мы выпиваем еще по чашке чая и избегаем всех рискованных тем. Компания Джози успокаивает меня, и я более чем благодарна ей за то, что она согласилась остаться на ночь, и это при том, что завтра ей нужно вставать намного раньше, чтобы успеть на свою смену в детском саду.

Около десяти вечера решаем лечь спать. После того как мы отнесли чашки на кухню, я берусь за лопату. Джози поднимает брови, но ничего не говорит. Мы вместе поднимаемся по лестнице, и мой взгляд, как всегда, падает на репродукции любимого художника Франца Марка, которые яркими красками излучают энергию и хорошее настроение. Лошади в синеве. Красочные джунгли. Иссиня-черная лиса.

Я останавливаюсь так резко, что Джози врезается мне в спину.

— Лу, что… — начинает она, но останавливается, увидев выражение моего лица.

— Картина, — выдавливаю я, глядя на репродукцию. Тру глаза, моргаю несколько раз. Без изменений.

— Лиса? — спрашивает Джози, следя за моим взглядом. — А что с ней?

— Смотрит не в ту сторону, — шепчу я, зная, что сейчас веду себя как сумасшедшая. Всего за несколько секунд я делаю следующий вывод: — Это не моя. Кто-то, должно быть, заменил.

Джози сперва молчит, потом кусает нижнюю губу и в нерешительности переводит взгляд с репродукции на меня и обратно.

— Думаешь, кто-то вломился в твой дом, чтобы подменить картину? — с сомнением спрашивает она. — Зачем кому-то так поступать?

Я касаюсь лисы кончиками пальцев и обвожу ее контур.

— Эта картина уже больше года висит здесь, — объясняю я, стараясь сохранять спокойствие. — И морда лисы всегда указывала в сторону лошадей. Направо. Клянусь тебе. Мне казалось забавным, что она смотрит на лошадок…

Автоматически сжимаю лопату чуть крепче.

Джози делает глубокий вдох, словно хочет что-то сказать. О, если она снова начнет талдычить о том, что инцидент в сауне испортил мне настроение и что я все равно кажусь ей всего-навсего перевозбужденной, уверена, я сорвусь на крик.