Сладострастие. Книга 2 (ЛП). Страница 81

Я игнорирую ее слова, как будто она испытывает к министру нечто большее, чем восхищение.

—Не тратьте мое время. —Я смотрю на часы, через час у меня самолет в Швецию. —Буду признателен, если мы обсудим все необходимое, так как мне нужно уходить.

Она встает, привлекая всеобщее внимание.

—Мы собрались сегодня, — объявляет она, — чтобы обсудить ситуацию с лейтенантом Рэйчел Джеймс.

Я знал, что они затягивают с высказыванием своих мнений, которых никто не просил, а я ненавижу, когда меня ограничивают.

—Я здесь главный...

—Но Совет является важной ветвью этой организации, — вставляет Марта, и я игнорирую ее.

—Как все мы знаем, она была похищена братьями Маскерано, и был развернут поисковый отряд, который не дал никаких результатов, — продолжает Олимпия. — Прошло уже пять дней, и неизвестно, жива ли она.

— Она жива, — утвердительно говорю я.

Я не приму никаких возражений.

— Этого мы все хотим, полковник, ведь она очень хороший солдат.

— Да, — один из членов Совета встает, — однако мы сделали все, что в наших силах, и пока ничего не нашли. Уже пять дней потеряно, и за это время враг может получить преимущество.

—Потеряно? —перебиваю я. —Это поисковая операция, всегда будут потерянные дни, так что не знаю, на что вы жалуетесь. За эти пять дней мы уничтожили бордели и организации, связанные с Маскерано.

Мой резкий ответ ошеломляет всех.

—Я понимаю вашу точку зрения, полковник, — говорит Олимпия. — FEMF удовлетворена вашей великолепной работой, но бывший генерал Джонсон прав, когда говорит, что мы не можем продолжать терять время. Маскерано — лидеры пирамиды.

—Кроме того, нам не ясно, на чью сторону перешла лейтенант Джеймс, — добавляет старик из семьи Лайонс.

Я сжимаю ручки кресла, сдерживая гнев, я хочу верить, что не услышал того, что только что услышал.

—Не делайте вид, что удивлены, полковник, — продолжает представитель внутренних дел, скользя папкой по столу. — Лейтенант Джеймс знала о угрозе, которая над ней висела, однако она неоднократно обманывала нас.

Она заставила вас поверить, что Антони не представляет опасности, солгала полиции и скрыла информацию от FEMF.

— Мы не можем игнорировать ее поведение, — вмешивается генерал из штаба в Германии. — Никто не может гарантировать, что она не сотрудничает с врагом.

— Моя дочь не способна на такое, — встает Рик Джеймс. Если она скрыла информацию, то по какой-то важной причине, а не потому, что она предательница.

— Это твоя дочь, Джеймс, — отвечает Джонсон. — Твое свидетельство не имеет значения, очевидно, что ты будешь защищать ее, даже если она виновна.

— Она участвовала в нападении в Герреро, — утверждает Хосет. — Если бы она работала на Маскерано, она не рискнула бы своей жизнью, чтобы освободить похищенных. Вы не можете выдвигать такие предположения просто так.

— Это твоя невестка, — снова перебивает Джонсон, — твое мнение тоже не имеет значения, Льюис.

Я открываю папку и, действительно, да: она знала, что за Антони охотится ФБР, и промолчала, теперь FEMF воспользуется этим, чтобы лишить меня поддержки.

—С сегодняшнего дня поиски приостанавливаются, —приказывает Джонсон. — Ваша задача будет...

—Нет! —перебиваю я. — Я не подчинюсь вашему приказу и не поверну спиной к своему лейтенанту, как бы вы ни хотели этого.

Мужчина смотрит на меня с яростью.

—Вы забыли, с кем разговариваете? Я ваш начальник, —горячо говорит он. — Неважно, что вы сын министра...

—Мы не будем спорить между собой! —перебивает Олимпия—. Оба аргумента верны, мы не знаем, в каком положении находится лейтенант Джеймс; кроме того, мы должны понимать, что Маскерано могут использовать ее, чтобы нанести нам ущерб.

В зале раздается шум, одни встают на мою сторону, другие — на сторону Джонсона. Рик напряженно сидит в кресле, ведь в плену находится его дочь.

—Семь дней! —требует Олимпия—. Поиски будут продолжены еще семь дней с сегодняшнего дня. Если за это время ее местонахождение не будет установлено или не будет найдена полезная информация, FEMF прекратит всяческую помощь в этом деле.

Недели недостаточно, потому что мы имеем дело не с новичками. Мне придется пятикратно увеличить усилия, потому что я должен найти ее любой ценой. С помощью или без, я буду продолжать поиски, но без инструментов это займет больше времени, а в это время она будет находиться под вражеской крышей.

—Заседание окончено, —Олимпия встает.

Зал опустел, Рик остался в своем кресле, а Хосет подошел ко мне и похлопал меня по плечу.

—Спасибо, — сказал он. — Я знаю, что ты делаешь это ради Братта, твоя забота о женщине, которую он любит, достойна уважения.

Мне хотелось крикнуть ему, что я делаю это не ради Братта, а ради себя. Я не ответил, просто встал, я должен был уходить и не мог больше терять время.

Я иду в свой кабинет, никогда еще не чувствовал себя таким разочарованным. Это один из тех моментов, когда ты даешь все, что можешь, и все равно этого недостаточно, потому что ситуация ставит меня в безвыходное положение; в довершение ко всему, я не знаю, куда, черт возьми, мне деваться.

В кабинете меня ждут пять человек: Лайла, Бренда, Скотт, Александра и Луиза.

—Убирайтесь отсюда. Я выгоняю вас. Я не хочу ни с кем разговаривать...

—Мы не хотим вас беспокоить, полковник, —первой заговорила Лейла, — но мы хотели бы знать, какое решение было принято.

—Вы будете продолжать ее искать, верно? —спросил Скотт.

—В течение недели, —раздраженно ответил полковник. — Так что постарайтесь, чтобы это время не прошло зря.

—А если нет? —спрашивает Александра.

—FEMF прекратит помощь.

Некоторые кивают, а другие просто опускают головы.

—Спасибо, сэр, — голос Бренды дрожит, когда она говорит, — и простите за прерывание.

Они направляются к выходу.

Луиза не переступает порог и ждет, пока все уйдут, прежде чем повернуться ко мне со слезами на глазах. - Я не вправе просить вас о том, о чем я собираюсь попросить, — рыдает она, — но, пожалуйста, не отворачивайтесь от нее. Я знаю, что вы ничего к ней не чувствуете, что не обязаны ей помогать, но я умоляю вас... я прошу вас, не оставляйте ее на произвол этого преступника.

Она вытирает слезы.

— То, что с ней происходит, несправедливо. — Плач прерывает ее слова. — Рейчел не плохой человек, у нее могут быть недостатки, она может совершать ошибки, но она хорошая девушка и хороший солдат, который мужественно сражался в этой армии.

Я глубоко вздыхаю. Я больше всех хочу найти ее, потому что, если я этого не сделаю, я буду чувствовать себя виноватым.

—Я знаю, что вам все равно, что вам все безразлично, но я прошу вас, проявите немного милосердия и помогите ей. Сделайте это не из-за моей жалкой просьбы, сделайте это из-за любви, которую она испытывает к вам.

Дышать тяжело, потому что крюки угрызений совести впиваются в меня, усиливая мое отчаяние.

—Я пообещал себе найти ее еще до того, как ты попросила меня об этом. —Я указываю ей на дверь—. Так что уходи и дай мне делать мою работу...

—Но...

—Просто сосредоточься на том, что я не брошу человека, которого люблю. —Я возвращаюсь на свое место, а она уходит, оставив меня одного.

77

ИГРА С ОГНЕМ

Рэйчел

21 октября 2017

Я смотрю на себя в зеркало в ванной и пытаюсь убедить себя, что HACOC больше не в моей крови. Я хочу думать, предполагать, что я в порядке и что я та же самая женщина, что и раньше, пока смотрю на свои руки: у меня дрожат пальцы и учащенное сердцебиение. Мне пришлось встать с постели, потому что беспокойство убивало меня.

Я хочу пить, чувствую себя потерянной и боюсь охватывающего меня отчаяния, я сосредотачиваюсь на том, что я не испытываю тяги к наркотикам. Заключение в четырех стенах мне не помогает, я не могу ясно мыслить, меня постоянно тошнит, и как бы я ни пыталась накормить свое тело, мой желудок отказывается принимать пищу.