Сладострастие. Книга 2 (ЛП). Страница 76

Алессандро отталкивает меня.

— Не теряем времени, Брэндон ждет нас.

Меня выталкивают из самолета. Пахнет морем, но я не узнаю место: мы находимся на склоне, и сильный ветер развевает мои волосы. Вокруг повсюду вооруженные люди, а передо мной высокая вершина, на которой стоит каменное здание. Мы окружены морем, как и весь средиземноморский пейзаж.

Меня толкают, чтобы я шла как пленница, которой я теперь и являюсь. Я не боюсь смерти, но меня пугают пытки. Сотня мужчин следует за нами, пока мы не доходим до входа в поместье. Двери открываются, и вид внутри так же впечатляет, как и снаружи. На полу ковры, роскошные люстры и каменные лестницы. Обслуживающий персонал выглядывает, чтобы посмотреть на меня, как на новую игрушку.

—Приведите ее в кабинет, —приказывает Брэндон Маскерано, выглядывая из окна второго этажа.

Меня снова толкают, мы поднимаемся наверх и заталкивают в комнату, совершенно не похожую на то, что я видела снаружи. Это медицинский центр с кушетками, оборудованной операционной и аппаратами для реанимации. Двое людей убирают помещение, а женщина разбирает и стерилизует хирургические инструменты.

- Что они вырежут из меня? Сердце, глаза или печень? — спрашиваю я себя.

Одна из кушеток скрипит. Мой взгляд останавливается на ней, и я вижу отвратительную сцену: какой-то ублюдок насилует девушку, которая, судя по всему, находится под воздействием наркотиков. У меня сжимается грудь: эта женщина, наверное, чья-то мать, дочь или сестра, и я уверена, что этот кто-то не имеет ни малейшего представления о том, что с ней происходит.

Меня снова сажают и привязывают к металлическому стулу, я снова все замечаю. На кушетке лежит еще одна девушка, голая, с несколькими трубками, торчащими из ее руки.

— Разрежь ей кожу без анестезии, — приказывает Изабель.

— Мне нравится, как ты думаешь, — улыбается Брэндон. — Фиорелла, принеси инструменты!

Женщина подходит с левой стороны и ставит поднос. Она поворачивается, и я давясь собственной слюной, вижу ужасный шрам на ее лице. Это ожог, охватывающий щеку, подбородок и часть шеи.

— Я должна снять с нее одежду, — шепчет она.

— Что ты сказала? — спрашивает Алессандро.

Он бросается на нее, заставляя отступить.

— Я тебе вопрос задал! — кричит он.

— Я скажу, что сниму с нее одежду, — отвечает она по-итальянски.

— Не нужно рассказывать ей, что ты будешь делать, просто делай. Она не гостья.

— Это жена господина Антони.

У меня застыла кровь в жилах, когда я услышала «жена господина Антони, - ведь это титул, которого я никогда не хотела бы иметь. Изабель присоединяется к психологическому насилию, снова доставая нож.

—Эта сучка не жена Антони. —Она приставляет острие к моему подбородку. —Единственная женщина господина — это я, она — просто мясо для ворон, понятно?

Она угрожает, и девушка кивает.

— Давай я вытащу у нее чип, — предлагает Изабель Брэндону.

— Она вся твоя.

Лезвие пронзает ткань моей униформы, разрывая грудь на пути вниз. Я игнорирую жжение, напрягая конечности. - Сумасшедшие, — думаю я. Если я буду центром внимания, то лучше пусть меня сразу застрелят.

Даже насильник, который несколько секунд назад изнасиловал девушку, присоединяется к зрелищу, отпустив девушку, которая падает на пол обнаженной. Изабель подносит острие ножа к моей руке, все сосредотачиваются, и я закрываю глаза, смирившись с тем, что меня ждет, она касается меня и...

—Опусти нож, — требуют у двери.

Требование звучит мягко, но из него исходит такая сила, что все выпрямляются, а Изабель бледнеет.

—Антони, — первым заговорил Брэндон, — мы не ждали тебя так рано.

- Антони»... его имя не вселяет никакого оптимизма.

—Я вижу, что нет.

Ему пропускают вперед. Он похож на хищника, может быть, на пантеру или другого зверя, который осторожно подкрадывается к добыче. Костюм сшит на заказ и сидит на нем идеально, делая его элегантным и утонченным, но в то же время мрачным.

— Раз вы взяли мою гостью в качестве подопытного, я останусь, чтобы проконтролировать процедуру. —Он скрещивает руки. — Все, кто не нужен, могут уйти.

Все подчиняются, кроме Брэндона и брюнетки. Мне наносят антисептик, а затем в руку вводят иглу с анестетиком.

—Прошу прощения за отсутствие гостеприимства. Я не хотел, чтобы твое прибытие было неприятным для тебя, моя прекрасная дама.

Он садится напротив меня.

—Как мило. —Я смеюсь с сарказмом. —Однако несчастья начались с того момента, как вам пришла в голову идея похитить меня.

—Вежливость не сработала бы, когда я привез вас сюда.

—Конечно, нет. Почему бы вам не пытать меня и не убить сразу? Так мы избежим предисловий и вступлений.

—Я не привез тебя, чтобы убить. —Он пристально смотрит на мою обнаженную грудь. —Мы виделись несколько месяцев назад, и я ясно дал тебе понять, что мы будем делать.

—Это правда про секс и рабство? Да ладно, у тебя же вокруг куча женщин. Ты действительно рисковал жизнью, чтобы заполучить меня в свою постель?

—Конечно. —Улыбка, от которой у меня волосы на затылке встают дыбом. Если улыбка Кристофера похожа на улыбку бога, то улыбка Антони — на улыбку самого дьявола. — Я поклялся поклоняться тебе до конца жизни одного из нас.

—Я не страдаю стокгольмским синдромом, я не влюбляюсь в преступников, которых преследую, и уже несколько месяцев являюсь свидетелем того, что ты делаешь.

Брэндон подходит, чтобы перерезать мне вены скальпелем.

—Не трогай меня! — я яростно лаю. — Твои руки запачканы кровью моего брата!

Гнев поднимается мне в голову, когда этот мерзавец рядом со мной, я запомнила его команду. Антони просит его отойти, и тот подчиняется, злобно глядя на меня.

—С этого момента я ненавижу тебя так, как ненавижу. —Я смотрю на человека, стоящего передо мной. —Мне нечего здесь делать. Если ты хотел отомстить за казино, ты убил бы меня, когда у тебя была возможность.

—Для твоего же блага лучше успокоиться и пойти на уступки, — отвечает итальянец.

—На уступки? —Я смеюсь. Если ты хочешь, чтобы я вела себя как одна из твоих шлюх, то это не пройдет, понимаешь? Я не виновата, что ты влюбляешься в первую, которая садится тебе на колени и притворяется, что ты ей нравишься.

Его лицо исказилось.

— Я нетерпеливый человек. — Он встает. — Я, конечно, знал, что с лейтенантом FEMF будет нелегко. Я много знаю о тебе, amore, поскольку обычно выясняю все о тех, кто мне нравится.

Он намочил полотенце под краном, прежде чем взять с стола серебряный шприц.

— Отойди, — попросила я, когда он приблизился.

— Я не влюбляюсь во всех, кто садится мне на колени и притворяется, что любит меня, — он провел влажным полотенцем по моей груди, — но с тобой было по-другому. Красота — это то, чего мы все жаждем и что считаем преимуществом, однако в твоем случае она сыграла против тебя. С тех пор, как я ушел из казино, я не перестаю думать о твоем прекрасном лице.

—Уйди...

—Тише, — заставляет меня замолчать он. — Это пройдет, amore... и скоро, потому что мне предстоит покорить целую пирамиду. Я не могу тратить на тебя время, поэтому пойду по легкому пути.

Он берет меня за лицо, заставляя смотреть на девушку, которую изнасиловали и бросили на пол. Она потеет, машет руками, пытаясь дотянуться до чего-то, испытывая побочные эффекты психотропных препаратов.

—Видишь это? —говорит он мне в лицо. — Это называется контроль. Сделай кого-нибудь зависимым от чего-нибудь, и он будет у тебя под ногами всю жизнь. Впрочем, мне не нужно тебе это объяснять, ведь ты и так это прекрасно знаешь, поскольку это хлеб насущный в бизнесе торговли людьми. — Он достает шприц. — Ты не знаешь, что можно творить чудеса, когда биохимик встречается с врачом.

Девушка начинает биться в конвульсиях, и я замираю, видя, как ее трясет от сильных спазмов.

- Позволь мне объяснить. —Он показывает мне шприц. —Это HACOC,[*] продукт смеси пяти наркотиков: героина, амфетаминов, каннабиса, опиоидов и кокаина.