Следующий (СИ). Страница 6

— Главное, не дергаться, главное успокоиться, и тогда ошибок не будет, — шептал парень, настороженно вслушиваясь в тишину. Решил для надежности еще немного выждать, а потом уже действовать. — И правда, отчего мне психовать? Я жив и почти здоров. И пусть меня черт знает каким образом забросило в какого-то пацана. Главное, я жив…

Эта легкая психологическая накачка его немного взбодрила. Действительно, чего сходить с ума, беспокоиться? Прошлую жизнь все равно уже не вернуть. Да и пошла она к черту! Он и здесь прекрасно устроится.

— Я тут такое отгрохаю, что все просто охренеют. Ведь, я сам Великий Мариус, — не сдержавшись, Марк тихо хохотнул. И в самом деле, смешно прозвучало. — Ладно, дружище, хватит сам с собой болтать. Давай-ка мы немного тут пошаримся. Это ведь твоя комната, а значит, я обязательно здесь что-то найду — что-то личное.

Ему нужно было понять, чем он, баронет Воронцов, «дышит», какие у него интересы, и тайны, в конце концов? Вот для этого и понадобился небольшой обыск.

— Ну, Марчелло, делись своими секретами. Где хранишь те самые журналы, фоточки… для здоровья? Ведь, подружкой здесь и не пахнет.

Он по-хозяйски оглядывал комнату. Лунного света из окна было более чем достаточно, чтобы видеть.

— Так… Я ведь — это Он, а значит, это я точно должен знать, где здесь тайник или секретный ящик. И куда бы я спрятал то, что никто не должен увидеть?

Марк медленно пересек комнату. Остановился у противоположной стены и стал смотреть оттуда.

— Однозначно, нужно проверить письменный стол. Если что-то и прятать, то только там.

Кивнув самому себе, он подошел к большому письменному столу у окна и стал его обшаривать. К сожалению, там ничего интересного не оказалось. Нашел лишь обычную канцелярскую и ученическую дребедень — запасные ручки, много цветных карандашей, краски, тетради, разной степени потертости ластики. Вот, пожалуй, и все находки-сокровища.

— Стоп, а чего это я туплю? У меня же под носом целый книжный шкаф! — его взгляд остановился на здоровенном книжном шкафу, накрытом простынею. — Это же идеальное место для тайной захоронки. Видит Бог, я бы и сам там что-нибудь спрятал.

И предчувствие его не обмануло. На второй снизу полке Марк, и в самом деле, нашел нечто, что скорее всего и даст ответы на многие вопросы.

— Это сто процентов мой дневник!

В его руках оказалась увесистая тетрадка под сотню с лишним страниц. Это на глаз, а на самом деле могло быть и больше. Коричневая обложка по фактуре напоминала кожу — плотная, немного бугристая. Уголки обложки искусно скреплены бронзовыми уголками, а сбоку красовалась небольшая металлическая застежка.

Открыть дневник сразу не удалось. Напоминавшая замок застежка вцепилась в обложку и явно не собралась сдаваться. Похоже, нужен был ключ.

— А ключика-то не видно, совсем не видно, — задумчиво пробормотал парень, пристально вглядываясь в ту самую полку. — Может это и не замок, вовсе?

Марк некоторое время пыхтел над тетрадкой, дергая ее во все стороны, по-всякому поворачивая. И когда его терпение стало иссякать, произошло нечто странное– обложка тетрадки вдруг ощутимо потеплела и с тихим щелчком застежка вышла из паза.

— Интересно…

Его сразу же обуял профессиональный интерес. Ведь здесь попахивало не просто фокусом, а фокусом с большой буквы.

— Ну-ка, поэкспериментируем.

Через десять — пятнадцать минут его мытарств стало ясно, что никаким фокусом здесь и не пахло. Он не обнаружил ни особой кнопки, ни скрытой застежки, ни каких технических штучек, которые бы ему объяснили сам принцип.

— Прямо какая-то маги…

Слово «магия» парень так и не произнес до конца, рот захлопнул. Ведь, выходило, что дело, действительно, в магии. Застежка дневника открывалась ровно тогда, когда он внутренние желал этого. Этот момент Марк особенно хорошо прочувствовал: внутри него формировался некий посыл-приказ-желание, и механизм дневника тут же отзывался теплом и спокойствием, как верная собачонка при виде хозяина.

— Вот, значит, дело в чем. Получается, и медальон в руках доктора тоже из этой серии… Бабуля, вот это ты меня забросила… Тут есть самая настоящая магия!

От понимания этого его с головой накрыло волной восторга. Марк едва сдержался, чтобы не заорать от счастья. Ведь, он всю свою жизнь мечтал о чем-то подобном. Ради этого невероятного ощущения волшебства он тогда и пошел в цирковое училище, а потом руками и ногами и ухватился за предложение играть на сцене Великого Мариуса, невероятного кудесника.

Когда прошла радость и он немного пришел в себя, Марк снова взялся за дневник. Ночь явно близилась к концу, а он еще не прочитал ни страницы. Нужно было поторапливаться. Ведь, утром родственники опять к нему пожалуют, а он «не копенгаген ни в чем».

— Так, так…

Первые страницы тетрадки не принесли ничего важного. Здесь была обычная подростковая дребедень — мысли, переживания, какие-то непонятные рисунки, немного корявых стишков. Словом, с десяток страниц можно было смело пролистнуть.

— Хм…

Марк листал страницы, бегло просматривая их содержимое, пока, наконец, не замер.

— Вот, значит, почему тот старичок называл парня пасынком.

Оказалось, та статная женщина с недовольным лицом, что вошла в комнату вслед за доктором, была мачехой парня. Теперь-то кое-что начинало проясняться.

— Ни хрена себе! Братишка, да тебе не позавидуешь,– скрипнул зубами Марк, задержавшись на одной из страниц. — Они тут совсем берега попутали…

3. Вот это привалило… новых проблем. Как будто старых было мало

Дом барона Воронцова

Марк закрыл дневник лишь тогда, когда солнце уже начало подниматься над макушками высоченных сосен за окном. Быстро положил заветную тетрадку на место, и сразу же юркнул в кровать. Пользуясь постельным режимом, о котором вчера говорил доктор, можно было попробовать немного поспать.

— Черт, уснешь тут…

Какой тут спать? После прочитанного в дневнике сна, вообще, ни в одном глазу не было. Все внутри него бурлило от злости, хотелось встать, раскрыть настежь окна и как следует выругаться.

— Братишка, они совсем тебя загнобили.

Скрипнув зубами от бессилия [сейчас, нельзя было рыпаться, нужно было терпеть и ждать, терпеть и ждать], Марк с головой завернулся в одеяло, чтобы со стороны было видно бесформенную кучу — спящего больного. Сам же в этот момент стал размышлять над тем, что ему стало известно за последние несколько дней.

— Итак, имеем мы следующее…

Несмотря на все его первоначальные восторги, картина складывалась далеко не радостная, а скорее печальная или даже трагичная. Стараниями бабки-колдуньи его забросило в тело парня-тихони, доведенного до последней стадии отчаяния. Судя по последним страницам дневника, местный Марк даже всерьез задумывался о самоубийстве. Слишком уж часто звучали его фразы о «скором спокойствие», о «месте, где его больше никто не будет доставать и мучить», о «встрече с мамой» и др. Не было никаких сомнений, что парень не раз уже подумывал о том, чтобы свести счеты с жизнью.

С похожими разговорами Марк уже сталкивался, к сожалению. Его младший брат в свое время попал в одну из первых подростковых групп смерти, ставших позднее печально известными под названием «Синий кит». Вот точно такие же вещи он и встречал в чатах, в которых часами сидел брат. Там тоже говорили о том, что никто их не понимал, что вокруг жестокий мир и ничего хорошего так и не случится. Точно также бедные подростки видели один единственный выход из так и не принявшей их реальности –самоубийство.

— Тебе не было покоя дома, не было покоя в гимназии, и вообще нигде. Странно, что у тебя раньше крыша не поехала, и ты не выпрыгнул из своего окна.

В гимназии, где учился парень, над ним издевались по весьма тривиальной причине. Он единственный из всего класса был так называемым магом-слабосилком, как в простонародье называли одаренного с очень слабым магическим даром. Его сил хватало лишь на всякие безделушки, наподобие замочка дневника или слабенькой иллюзии, которая развеется через пару минут. У остальных гимназистов, напротив, магический дар не просто проявлялся гораздо сильнее, но еще и рос. К тому же в классе было полно аристократов, с презрение смотревших на любого, кто менее знатен. Словом, Марку и здесь не повезло.