Следующий (СИ). Страница 4

У мужчины дернулась щека. Все, и правда, шло к скандалу.

— Он демонстративно не замечает меня. Делает вид, что не слышит, когда я обращаюсь к нему. Если же слышит, то все принимает в штыки. Разве так себя ведет послушный настоящий баронет? Разве такое поведение не бросает тень на вас, как на главу рода Воронцовых?

В руках у женщины, словно по мановению волшебной палочки, появляется белоснежный кружевной платок. Это был верный признак того, что сейчас появятся слезы.

— А вы подумали, каково мне ощущать эту ненависть? Я ведь не каменная статуя, а живой человек, и мне больно! — в уголках ее глаз сверкнули слезинки, которые она тут же промакнула платком. — У меня болит вот здесь, здесь, господин барон! Послушайте, как стучит мое сердце.

Она схватила его руку — то же безотказный и много раз испытанный прием — и приложила к лифу своего платья. Стрельнула в него глазами, полными слез, и силой вжала мужскую ладонь в свою грудь.

— … А его вчерашнее падение с лестницы? Не дай Всевышний, если это станет известно в обществе! Вы понимаете, какие тогда пойдут слухи⁈ Ведь, могут договориться и до того, что баронет Воронцов не просто слабосилок, но и слабоумен… А знаешь… знаешь, что он недавно мне сказал?

Платок снова оказался у глаз, словно она едва сдерживает слезы. Ее плечи задрожали, и она с невыносимой болью в глазах посмотрела на супруга.

— Он… Он… — баронесса всхлипнула. — Когда мы остались одни, он сказал, что ненавидит меня и желает мне смерти. Но почему? Что я такого ему сделала? Почему он так относится ко мне? Может быть ты мне ответишь? Скажи, что я не так делаю? Александр, ты же знаешь, что я всегда желал ему только добра.

Она промакнула глаза платком, но слезинки все равно скользнули по ее щекам. В глазах застыло полное ощущение трагедии и растерянности, отчего кровь кипела в жилах. Бедная женщина казалось просто разбитой.

— Я просто не знаю, что мне еще нужно сделать… Я боюсь, Саша… Понимаешь, боюсь… А если он попытается что-то сделать с нашим сыном? Если мы не уследим за ним? Я вижу, как он смотрит на нашего Кирочку. Он, как самый настоящий зверь, Саша. Что мне делать, скажи?

Барон вновь ничего не сказал, лишь ниже опустил голову. Не возразил ни словом, ни взглядом, а значит согласен с ней. Совершенно так, и никак иначе. Сдерживая довольную улыбку, баронесса выпрямила голову.

— Александр, ты же понимаешь, что больше нельзя откладывать это решение…

В ее тоне уже не было слез и обиды. Сейчас она выглядела заботливой матерью, которая всей душой печется о своем сыне [пусть он и пасынок].

— Военное училище — это лучший вариант для Марка, и всего нашего рода, — убеждала она мужа, все еще не выпуская его ладонь из своих рук. — Жесткая дисциплина пойдет ему только на пользу, раз и навсегда приучив его к порядку и ответственности. Ты же сам не раз говорил, что эту школу должен пройти каждый дворянский отпрыск.

Не торопясь, очень умело, она приводила барона к одному единственному решению, которое ее полностью устраивало — отправке своего пасынка в военное училище. Естественно, их общий сын, младшенький Кирилл оставался здесь, с ними, и, согласно старому имперскому закону, принимал на себя обязательства наследника баронства. Конечно же, обязательство было временным, и действовало до тех пор, пока продолжалось обучение в училище. Но ведь служба кадета трудна и непредсказуема. И кто знает, что может случиться во время опасных полевых выходов или практических занятий магией? Может так статься, что в один прекрасный день временное обязательство превратиться в постоянное и ее Николай станет полноценным наследником, а потом и бароном. Особенно, если этому делу немного помочь…

— Да…

Вдруг раздался тихий голос барона. Он поднял голову, и по выражению его лица она все поняла –все получилось именно так, как она и хотела. Супруг согласился с ней.

— Ты, конечно же, права, душа моя. Больше нельзя закрывать глаза на то, что с ним творится. Я слишком попустительствовал его поведению… Его матушка, покойница, разбаловала…

Баронесса поджала губы, что непроизвольно делал всякий раз, когда при ней кто-то поминал ее предшественницу.

— Я принял решение — мой сын, Марк Воронцов, баронет Воронцов, завершит этот курс гимназии и немедленно отправится в Николаевское военное училище, — громким голосом произнес он, словно давая клятву себе и другим. Едва слова прозвучали, как на сверкнула баронская печатка на его руке — значит, клятва принята покровителем рода. — Как только сын поправится, я извещу его об этом решении. А сейчас, душа моя, позволь покинуть тебя. Меня зовут дела службы.

Он мягко сжал ее ладони, и вышел из столовой, оставив супруг одну.

— Вот и славно, — Алисия с облегчением выдохнула. Этот разговор, несмотря на всю ее выдержку, дался ей очень и очень непросто. Но, главное, все закончилось именно так, как она и мечтала. — Теперь все будет иначе, по-моему.

Наполнила красным вином бокал, и сделал большой глоток. Налила снова, и вновь сделал глоток. В ее глазах появился блеск, щеки порозовели.

— Наконец-то, я избавлюсь от этого бельма! — с чувством выдала она, ставя на стол опустевший бокал. — И Кирочка получит то, что ему причитается по праву. А этот, ублюдок, пусть там сдох…

Тут она резко вздрогнула и резко обернулась. Не дай Всевышний, кто-то из слуг ее услышит. Они все тут чуть ли не с младенчества служат роду Воронцовых, и сразу же донесут на нее.

— Осторожнее, сестренка, нужно быть осторожнее, и тогда все будет именно так, как ты хочешь, — одними губами произнесла она. — Нужно немного потерпеть, совсем немного.

Баронесса чуть помолчала, и вдруг улыбнулась. Правда, улыбка получилась нехорошая, зловещая, отчего исказились черты ее лица, сделав его значительно старше, чем она была на самом деле. Посмотришь, а за столом сидит не молодая женщина, самая настоящая старуха с заострившимися скулами, носом и горящими глазами.

— Наконец-то, он разозлился, а то ничем его не проймешь…

Злорадно усмехнулась, вспоминая, как дергалось у барона лицо. Самый, что ни на есть верный признак того, что он едва сдерживается от бешенства.

— Это я хорошо придумала. Надеюсь, он наконец разберется со своим ублюдком. Сколько я еще должна его терпеть? Год, два, всю жизнь? А мой Кирочка останется не удел?

Чего тут скрывать, баронесса всеми фибрами души ненавидела своего пасынка. С самого своего появления здесь в качестве хозяйки дома она видела в Марке лишь одно — угрозу для своего потомства. Когда же у нее родился мальчик — Кирилл — женщина, и вовсе, потеряла покой. С каждым новым днем, как рос малыш, крепчал и ее страх. Пасынок для нее окончательно стал чудовищем, зверем, который, достигнув совершеннолетия, обязательно уничтожит ее ребенка.

— Нет, нет, это я тебя уничтожу, — с ненавистью шептала она, остекленевшим взглядом уставившись куда-то вдаль. Желтым цветом вспыхнули глаза, признак магического всплеска. Ничего не замечая, она все сильнее и сильнее сжимала бокал с остатками вина. Вдруг, тихо звякнув, стекло рассыпалось, а белоснежная скатерть окрасилась красным — кровью и вином.

Дом барона Воронцова

Небольшая спальня, расположенная на втором этаже родового дома Воронцовых сейчас напоминала больничную палату, а никак не комнату подростка. С большого письменного стола исчезли учебники, тетради, ручки и карандаши, вечные спутники гимназиста. Взамен появились разнокалиберные склянки, на этикетках которых красовались непонятные наименования лекарств. Внушительную книжную полку, упиравшуюся в потолок, прикрыли белоснежной простыней. На одном из кресле остался лежать медицинский саквояж, оставленный доктором, на другом кресле дремала уставшая сиделка.

Все это Марк разглядывал с диким удивлением с самого момента своего пробуждения. Стараясь не делать лишних движений, он медленно водил головой по сторонам, стараясь увидеть как можно больше. И пока вопросов было столько, что хотелось громко и с чувством выругаться, а может и запулить чем-то тяжелым в стену.