Полукровка (СИ). Страница 26

— Тор Ульфович, как я уже говорил, сомнений в том, что рекомендательное письмо наговорил Ярослав, у меня нет. Но профдеформация… и надежда на то, что он еще жив, не позволяют принять на веру ни большую часть того, что он наговорил, ни запись последнего боя «Сварога». Тем не менее, я от всей души благодарю вас за целеуказания, позволившие эскадре моего брата сжечь две амеровские в абсолютно безвыходной ситуации, и даю слово, что воздам вам добром за добро сразу после того, как получу убедительные подтверждения истинности всего того, в чем жажду обмануться. На этом пока все — меня зовет Долг…

…Позволять Колесникову-старшему превращать меня в загонную дичь я не собирался. Поэтому, закончив разговор, вызвал к себе Федорова и озадачил по полной программе. В смысле, сообщил, что их вот-вот заберут, честно сказал, что не хочу обзаводиться полевой меткой, и объяснил, как именно собираюсь решить наклевывающуюся проблему. Каплей криво усмехнулся и выдал занимательный монолог:

— Соперничество между ведомствами неискоренимо. Но мы сыграем на вашей стороне. Так как обязаны вам слишком многим и скорее удавимся, чем подставим. В общем, задачу понял, сцепку организую и буду на связи…

Потом немного поколебался и добавил:

— Тор, ловите мой личный контакт: да, я всего-навсего капитан-лейтенант, но человек благодарный. Так что если вам когда-нибудь потребуется помощь, то набирайте, не задумываясь — сделаю для вас все, что в моих силах.

Поймал. Поблагодарил. Выпустил из рубки. И проследил за процессом создания сцепки через камеры в трюме. Вернее, «заглядывал» туда раз в три-пять минут, убеждался в том, что Федоров и его парни делают то, что должно, и рулил «Мороком». После того, как засек сканерами «Ведун», висящий в дрейфе,

описал небольшую дугу, уравнял скорости и подождал, пока госпитальное судно откроет летную палубу. Потом связался с каплеем, выслушал его доклад о готовности, откачал воздух из трюма, опустил аппарель и спустил Феникса с поводка. То есть, передал ему управление кораблем, а сам разделил внимание между картинками сразу с двух камер — трюмной и одной из внешних. Поэтому отслеживал и сцепку, и «приближение» угловатой громадины размером со средний фрегат, дождался начала «ее» смещения «влево», переключил внимание на «пассажиров» и затаил дух. Вовремя: практически уравняв наши относительные скорости, искин вдруг дал достаточно сильный импульс нужными эволюционниками, благодаря чему сцепку из скафов и мобильных реанимационных комплексов вынесло из трюма и отправило в о-о-очень медленный полет к створу летной палубы. Ну, а «Морок», совершив еще одну эволюцию, начал набирать скорость.

— Красавчик! — восхищенно выдохнул я сразу после того, как сцепка исчезла из поля зрения. И весело добавил: — «Пассажиры», считай, на госпитальном судне. А мы — без метки, ибо «шапку» так и не сняли. Но подставляться под эту дрянь я никому не обещал, так что с нас и взятки гладки…

Глава 12

14–15 июня 2469 по ЕГК.

…Первый «всесокрушающий» удар ВКС ССНА сжег в общей сложности кораблей десять-пятнадцать, большая часть из которых была автоматическими грузовиками, курсировавшими между горно-обогатительными комбинатами в поясе астероидов, и орбитальными заводами. Да, не повезло и одному рейсовику, невовремя сошедшему со струны,

и группе фрегатов, отправленных к ЗП для его прикрытия, но, в общем и целом, итоговый результат этой операции получился смехотворным. Однако радоваться этому как-то не получалось — дюжина флотов, вломившаяся в систему через «двоечки», перегруппировалась в три мощнейших атакующих ордера, по очереди ушла в сверхкороткие прыжки и практически одновременно вернулась в обычное пространство возле обитаемых планет.

Группировке, переместившейся к Белогорью-два, не повезло — флотские успели закрыть область выхода из межпространственных прыжков несколькими минными кластерами, и их подрыв разнес вдребезги штук шесть корветов и один крейсер. Но амеры этот «укус» даже не заметили — перестроились в защитный ордер, выпустили вперед тральщики и начали планомерную зачистку подступов к орбитальным крепостям.

Тем же самым занялись и две другие группировки. Только у Белогорья-три и четыре. Кроме того, засеивали подступы к своим формациям масс-детекторами и мощнейшими залпами противокорабельных ракет «гасили» контратаки наших флотов. Впрочем, самым неприятным было другое — во всех гражданских каналах связи началась информационная война. То есть, некие «неравнодушные жители системы» сообщали соотечественникам о скором прибытии умопомрачительно мощных флотов Объединенной Европы, Арабского Халифата и Африканского Союза, вроде как, уже вступивших в войну на стороне Новой Америки, писали о захвате планет Золотого Кольца Империи, о переговорах между президентом ССНА и Поднебесной Империи, об отраве в системах водоснабжения и так далее, а дурные обыватели верили и усиливали панику.

Не все ладно было и в военных — адмиралы «мирного времени» разводили суету, перекладывали ответственность друг на друга, давили инициативу более-менее толковых подчиненных и ждали высочайших решений, а агенты влияния, коих во флоте, как оказалось, было предостаточно, усиленно подливали в огонь даже не масло, а целые цистерны ГСМ.

В общем, знакомиться с реакциями населения системы на начало войны мне очень быстро расхотелось, и я дал волю той части сознания, которая жаждала мести. В смысле, представил, что решаю очередную тренировочную задачу дяди Калле, проанализировал картинку со сканеров, демонстрировавшую сигнатуры группировки, висящей у Белогорья-три, раскидал метки, соответствующие типам кораблей, понаблюдал за движущимися и выделил зеленым «пачку» «Сеятелей», прикрывавших минными кластерами фланги ордера.

— У нас — всего два «Одуванчика» и три скорострелки… — сообщил Феникс и язвительно добавил: — Впрочем, тут всего четыре ударных флота, верно?

— Угу… — буркнул я, поймал за хвост в разы более перспективную идею, чем ту, которую обдумывал, и активировал оптический умножитель. А после того, как понял, что он не тянет из-за слишком уж большого расстояния до нужных бортов, активировал антигравы и повел «Морок» к ним.

Пилил на малой тяге, поэтому на требующуюся дистанцию вышел аж через пятьдесят с лишним минут. И убедился в том, что моя идея реализуема: линкоры и ударные крейсера ВКС ССНА тратили боезапас так, как будто играли в режиме бога, а тяжелые транспортники пополняли его, не задуряясь такой ерундой, как требования безопасности!

— Ты решил обменять свою жизнь на линкор и два корабля обеспечения? — хмуро поинтересовался искин, проанализировав мои манипуляции.

Я отрицательно помотал головой:

— Нет: моя жизнь мне еще пригодится. Поэтому я ограничусь обнулением этой связки.

— Да, но старт «Одуванчика» сорвет «шапку», и мы обзаведемся меткой, по кото— … — начал, было, он, но, выслушав мои объяснения, сменил полярность отношения к проблеме — произвел необходимые расчеты, уверенно заявил, что все получится, и «завел» программатор.

Ну, а я тем временем скорректировал курс, дождался появления идеальной траектории подхода, «встал» на нее и попилил дальше. А где-то на трети пути приятно удивился возникновению дополнительной «петли».

Следующие двадцать две минуты управлял кораблем сам. А на последней передал управление Фениксу, изменил разрешение картинки с носовой камеры и прикипел взглядом к алой метке на телескопическом элеваторе, соединявшем две «крайние» громадины. На пятидесяти с небольшим километрах «приблизил» ее оптическим умножителем и уловил колебания демпферов, погасивших смещение корпуса «Джорджа Вашингтона» в момент выстрела главным калибром. Потом немного поскучал. А все время прохода между кораблями, кажется, не дышал. Но все обошлось — мы благополучно просвистели мимо, «просто потеряв» «Одуванчик» в стиле сцепки из «пассажиров», после одного-единственного маневра навелись на соседнее «трио» и чуть-чуть ускорились. Благодаря чему юркнули в аналогичную «щель» за долю секунды до срабатывания таймера.