Искупленные грешники (ЛП). Страница 9

– Это та, что работает в закусочной в Дьявольской Яме?

– Нет, глупышка. Это Либби. Лия – та, что встречалась с…

– Плевать, с кем встречалась Лия. Меня волнует, что ты скачешь босиком по ночному клубу. А вдруг наступишь на иглу?

Нахмурившись, я окидываю взглядом море хохочущих и пританцовывающих девушек, размахивающих светящимися палочками.

– Не думаю, что кто–то из присутствующих – тот тип, что колется в туалете…

– У тебя же в этой твоей огромной сумке есть вьетнамки, да? Я принесу.

Я оттягиваю её за запястье, не давая уйти к лифту.

– Да, но последнюю пару я отдала Розали. Её каблуки на два размера меньше. Она сказала, что купила их на распродаже, так что… – я пожимаю плечами, – пришлось пойти на жертвы.

Музыка играет слишком громко, чтобы разобрать, какое именно ругательство бормочет Тейси, но её верхние зубы впиваются в нижнюю губу, так что можно предположить, что оно начинается с твёрдой «х».

– Ты слишком добрая, Рен.

Досада обжигает мне щёки. Я обожаю, когда меня называют доброй, но только не когда это делает Тейси. Она всегда говорит это с примесью неодобрения и в самые неподходящие моменты. Как сейчас, когда диджей как раз начал ставить «Ooh Aah… Just a Little Bit» Джины Джи.

Я тоскливо смотрю на пустое место на танцполе, где должна быть я, а затем перевожу взгляд на одну из двух моих лучших подруг.

Мы познакомились три года назад, вскоре после того, как я начала заниматься волонтёрством на набережной Дьявольской Бухты. Ну, если точнее, три года и два месяца назад, если считать все выходные, что она провела, пялясь на меня через стеклянный фасад своего тату–салона, прежде чем мы заговорили. Я тупо таращилась в ответ, отчасти потому, что она была новичком на Побережье, а отчасти потому, что не могла остановиться.

Когда она наконец вышла из своей мастерской и перешла дорогу, в руках у неё была бита. Она размахивала ею у головы пьяного мужчины, который пытался впихнуть меня в такси, которое я для него же и поймала. Пока он корчился на земле под острым каблуком её стилетов, она спросила меня, не проститутка ли я, и знаю ли я, что есть способы продавать своё тело и безопаснее.

Я объяснила, чем занимаюсь.

Она сказала, что я идиотка.

А потом назвала меня кое–кем похуже, когда я отказалась от её предложения подвезти меня домой.

Тейси совсем не похожа на одного из самых востребованных тату–мастеров в мире. На её теле нет ни капли чернил. Вместо этого она выглядит как одна из тех девушек с Пинтерест – горячая и неприступная. Сегодня на ней золотое атласное платье, но только потому, что я напомнила, что носить чёрное на всём, что связано со свадьбой, – дурная примета. Её длинные, цвета полночной тьмы, волосы ниспадают прямым водопадом до бёдер с безупречным пробором посередине, а её полные губы вечно подкрашены красным.

Я однажды спросила её, свои ли это губы или она за них заплатила, на что она ответила: «Не лезь не в своё хреново дело».

Спросить про её грудь я уже не осмелилась.

– Рен!

Мой взгляд следует за звуком моего имени и натыкается на массу белокурых локонов, подпрыгивающих над морем танцующих. Длинные конечности и блестящий клатч рассекают толпу, а затем чьё–то тело с размаху врезается в меня.

– Ой, прости. Кажется, та девушка меня толкнула, – бормочет Рори, оглядываясь через плечо. Тейси тоже бросает грозный взгляд в сторону толпы, хотя мы обе знаем, что Рори не может устоять на каблуках, не то что ходить, после двух шпритцеров с белым вином (прим. пер.: шпритцер – коктейль).

Обретя равновесие, она подтягивает подол платья и сияюще улыбается мне.

– Мы тебя повсюду искали. Где ты была?

– Лию стошнило на её ботинки, – кричит Тейси ей на ухо.

Рори хмурится, осматривая клуб.

– Та девушка из закусочной?

Я отмахиваюсь. Я уже всю ночь провожу свою вторую лучшую подругу, Рори, по шести ступеням разделения между ней и её гостями. Её жених нанял организатора мероприятий, который забронировал этот огромный клуб, а Рори была слишком горда, чтобы признать, что у неё недостаточно подруг, чтобы заполнить его. К счастью, благодаря всем моим хобби, волонтёрству и тому факту, что я заведу разговор с любым, кто сядет в пределах пяти сидений от меня в автобусе, у меня не возникло проблем с составлением списка гостей.

Я собиралась на этом успокоиться. В конце концов, я не люблю лезть не в своё дело. Но потом я мельком увидела план оформления, и… ну, я решила, что лучше взять и это на себя. И музыку тоже, потому что в плейлисте не было ни одного хита, который бы зашёл всем. А на том этапе было уже проще сделать всё самой. Кроме того, я не доверяю организатору, который выбрал для девичника бар, названный в честь кладбища, и назначил его на канун свадьбы.

Как бы мне ни хотелось сказать, что именно мои социальные навыки убедили девушек, которые не особо знают Рори, прийти, гораздо вероятнее, что именно фамилия Висконти стала главной приманкой. Никто на этом побережье не упустит возможности пить бесплатное шампанское и анализировать, как это Авроре Картер удалось заполучить самого завидного жениха Дьявольской Лощины, когда у них самих не вышло.

И, полагаю, я не стала бы их винить, если бы они помнили Рори только по школьным годам. Она была тем странным ребёнком, который таскал головастиков в банках из–под варенья. Но она же была единственной, кто со мной заговорил, когда я переехала сюда из Сиэтла в шестом классе. Робкие разговоры переросли в то, что она учила меня миграции птиц и важности пчёл, а когда мы стали неуклюжими подростками, я научила её несмываемому кондиционеру и тому, как важно подбирать тон тонального крема к цвету кожи.

Глядя на неё сегодня, никогда не подумаешь, что она держала раненых птиц в картонной коробке из–под обуви у своей кровати. Она – само воплощение невесты богатого бизнесмена: видение в белом мини–платье от кутюр, с длинными белокурыми локонами, ниспадающими по спине.

Я так счастлива за неё, что готова расплакаться.

Снова.

Она пошатывается назад без какой–либо иной причины, кроме крепких напитков и высоких каблуков. Я подхватываю её, пока она не увлекла за собой и Тейси.

– Господи, – она касается своего колье и с недоумением окидывает взглядом толпу. – Рен, ты где этих девушек нашла? В школе бокса?

Тейси смеётся и хватает нас обеих за руки.

– Ты чертовски пьяна, Рори. Тебе нужно воды, а Рен нужна обувь. Иди посиди, пока я разберусь с этим дерьмом.

Я поджимаю губы, удерживая комментарий о иронии того, что Тейси впервые присматривает за мной в ночном клубе, и позволяю ей отвести нас в VIP–зону, прежде чем она растворяется в толпе.

Рори смотрит на длинный стол, заставленный запотевшими ведёрками со льдом, соломинками–пенисами и надкусанными кексами. Повсюду закуски, игры, блёстки и конфетти. Женские пояса, розовые ковбойские шляпы. У дальней стены под встроенными светильниками лениво покачиваются гелиевые шары с надписью «Невеста», а под ними на доске для дартса приклеен вырезанный из фотографии портрет Анджело Висконти. Он смотрит на меня с явным неодобрением, явно не в восторге, что его изображение используют для более вульгарной версии игры «Прикрепи хвост ослику».

Рори прижимает руки к груди.

– Спасибо, что организовала всё это, Рен. Если передумаешь насчёт юридического в следующем году, тебе стоит подумать о карьере организатора мероприятий.

Юридический.

Иногда мне кажется, что моё будущее – это невидимая рука. Она любит закатать рукав, засунуть себя мне в глотку и переболтать всё содержимое желудка.

Я сглатываю подступающую панику и заклеиваю её слабой улыбкой, прежде чем скользнуть на сиденье рядом с Рори.

Юридический – это проблема будущей Рен. Единственная проблема нынешней Рен – убедиться, что её лучшая подруга доберётся до алтаря завтра, не блеснув на всём пути.

– Эй, а кто это целовал моего мужа?

Я следую за её взглядом к портрету Анджело, который теперь покрыт неряшливыми отпечатками губной помады. Я смеюсь и сжимаю её колено.