Дикий принц (ЛП). Страница 14

— Мне нравится это платье, — бормочет он, проводя руками по моим коленям.

Ничего особенного, чуть не говорю я, но от жара в его взгляде слова застывают у меня на языке. На самом деле это не так: чёрное облегающее платье в стиле 90-х, и бархатный чокер на шее. Это самая близкая к моей одежде вещь, которая понравилась бы кому-либо, кроме Джексона, честно говоря, Джексону, вероятно, нравится половина моего гардероба. Я не ожидала, что Дину это понравится, я думала, что он сочтёт это слишком скромным, слишком повседневным. Но вместо этого его руки скользят вверх по моим бёдрам, и когда он медленно раздвигает их, я чувствую, как у меня перехватывает дыхание при виде того, как он опускается передо мной на колени.

Я не знаю, чего он этим добивается, но я впервые чувствую себя по-настоящему чертовски сильной. Тёмные волосы Дина падают ему на лоб, когда его руки скользят вверх по моим бёдрам, пальцы цепляются за края моих трусиков, и он начинает стягивать их вниз. И я не останавливаю его. Вместо этого я слегка приподнимаюсь, позволяя ему сделать это, и не знаю почему, почему я не спорю, не сопротивляюсь, за исключением того, что в кои-то веки жар в его глазах не связан с его собственным удовольствием. Всё дело в том, что он хочет со мной сделать. И мне так чертовски приятно видеть, как он стоит на коленях, его руки на мне, раздвигают мои ноги, он наклоняется вперёд, подтягивает мою задницу к краю стула и прижимается ртом к моей киске, его язык скользит по моим складочкам, и я задыхаюсь от удовольствия.

Дин знает, как расположить к себе девушку, это точно. Его язык скользит по моему клитору, кружа, пощёлкивая, посасывая и облизывая, его пальцы скользят по бокам, руки ласкают внутреннюю поверхность моих бёдер, пока я не начинаю задыхаться, запрокидываю голову и вдруг чувствую что-то липкое на своей влажной плоти, когда его большой палец проводит по моему клитору.

— Мм, — стонет Дин, проводя языком по тому же месту. — Я действительно люблю клубнику. По-моему, она лучше, чем вишня, — и я задыхаюсь, когда он протягивает руку, чтобы провести большим пальцем по лезвию ножа, которым я намазывала джем на тост, и снова проводит тем же большим пальцем между моими складочками, слизывая сладость, которую он намазал между моих бёдер.

Я так возбуждена, что с трудом могу мыслить здраво. Крошечная часть моего мозга кричит, что это безумие, что я лежу, распластавшись, в столовой, с перемазанной джемом киской, и меня ест мужчина, которого я, готова поклясться, ненавижу. Тем не менее, всё, о чем я могу думать, это о том, как это чертовски приятно, когда его губы посасывают мои складочки, его язык проникает внутрь меня, а затем поднимается, чтобы снова обвести мой клитор. Когда он вводит в меня два пальца, я знаю, что сейчас кончу, и кончу сильно.

— О боже, Дин, — выдыхаю я, протягивая руку, чтобы зарыться в его волосы, царапая ногтями его кожу головы, в то время как другой рукой я хватаюсь за край стула, мои бедра приподнимаются, когда он уже по-настоящему ласкает мой клитор, облизывая и посасывая, пока Мне кажется, я вот-вот сойду с ума от того, как это чертовски приятно. Он выглядит чертовски сексуально, полностью одетый, стоящий на коленях у меня между ног и посасывающий мою киску, как будто его жизнь зависит от моего оргазма. Я задыхаюсь, когда он всё быстрее погружает в меня пальцы.

— Я, я собираюсь... о боже, я... — слова обрываются, когда наслаждение пронзает меня, как электрический разряд, прямо по венам. Моя голова запрокидывается, мои стоны переходят в пронзительный визг, когда моё тело сжимается вокруг его пальцев, мой клитор пульсирует под его языком, когда я сильно кончаю, продолжая тереться о его лицо, выгибаясь и постанывая. Дин не останавливается, его пальцы и язык по-прежнему вытягивают из меня всю возможную порцию удовольствия, пока я, наконец, не откидываюсь на спинку стула, задыхаясь.

Он поднимает взгляд от моих ног, на его лице довольная улыбка, и он протягивает руку, чтобы поднять мои трусики с пола, когда встаёт.

— Я думаю, тебе это понравилось, Афина. Ты не можешь сказать мне, что тебе это не понравилось. Мой рот был полон свидетельств того, как много ты сделала секунду назад.

— Я... — я смотрю на него, затаив дыхание, протягивая руку, чтобы забрать свои трусики, но он отдёргивает руку и отступает назад с ухмылкой на лице.

— Сегодня тебе это не понадобится, — говорит он со смехом. — На самом деле, тебе нужно полностью переодеться, так как то, что на тебе надето, может подойти для быстрого перекуса в столовой, но совсем не для загородного клуба моего отца.

Я смотрю на него, и у меня отвисает челюсть.

— Что? Куда мы едем?

Если и есть в моей жизни место, куда я твёрдо решила никогда не заходить, так это загородный клуб, какой бы он ни был. Думаю, я бы действительно загорелась, если бы зашла в такой.

— Что, чёрт возьми, я должна надеть в этот грёбаный загородный клуб? Что? — Спрашиваю я, снова хватаясь за трусики, которые Дин всё ещё держит в руке, но он просто комкает их в кулаке и засовывает в карман. Тут я понимаю, что он уже одет для этого: в облегающие темно-коричневые брюки от костюма, которые почти не скрывают его стояк, и черную рубашку на пуговицах с закатанными рукавами. Я была так увлечена нашим подшучиванием, а затем тем, что он делал со мной всего несколько минут назад, что даже не заметила, что он был одет более нарядно, чем обычно.

— Я попросил Брук разложить для тебя одежду наверху, пока мы были заняты другими делами, — с ухмылкой говорит Дин. — Так что ты можешь просто подняться наверх, смыть с лица всю эту косметику и одеться. Немного туши для ресниц и блеска для губ прекрасно подойдут для макияжа, а волосы останутся распущенными.

Я свирепо смотрю на него.

— Я думала, что ясно дала понять, что больше не позволю собой командовать или указывать, что мне надевать...

Дин в мгновение ока оказывается передо мной, его рука сжимает спинку моего стула, и он нависает надо мной.

— Не испытывай меня, Афина, — предупреждает он. — Если мне придётся связать тебя и нести на обед на плече, я это сделаю. Но поскольку другим посетителям клуба это может показаться немного неприятным, я бы предпочёл, чтобы мы поступили проще.

— Проще для кого? — Я стискиваю зубы. — Я не хочу, чтобы меня выставляли напоказ перед... кем бы ты ни планировал выставить меня напоказ сегодня!

— Для меня, конечно. — Он угрожающе улыбается. — Ты можешь сопротивляться этому сколько угодно, Афина, но ты моя. Ты можешь сколько угодно хотеть принадлежать Кейду и Джексону, ты можешь продолжать пытаться играть в эту игру, но, как я уже говорил, конечный результат всегда будет одним и тем же. Ты будешь моей, и этот город будет моим, и ничто из того, что ты можешь сделать, этого не изменит. Сегодня мы узнаем, почему.

Тогда он выпрямляется, и я вижу, какой он всё ещё твёрдый, его член упирается в ширинку брюк. Но он не утруждает себя прикосновениями к себе, не поправляет его и не пытается подтолкнуть меня к тому, чтобы я как-то его облегчила. Вместо этого Дин просто обходит стол, садится на своё место и берет вилку.

— Доедай свой завтрак, Афина, и готовься. У нас ещё есть несколько часов.

Но у меня совершенно пропал аппетит.

***

Одежда, которую Дин попросил Брук доставить для меня, является классическим примером того, что я надеялась больше никогда не надевать. Это милое голубое платье-сарафан длиной чуть выше колен с пышными рукавами и глубоким вырезом, белые соломенные туфли на танкетке, жемчужные серьги-капли и браслет-манжета из жемчуга и серебра. Я беру в руки украшения, смотрю на них и думаю, каково это – жить такой жизнью, когда ты можешь купить девушке жемчуг только для того, чтобы сходить днём пообедать.

Однако я в точности следую его указаниям, в основном потому, что не могу найти достаточно веской причины для отпора, кроме как просто из злости. И есть вероятность, что, если мы пообедаем с его отцом, я смогу узнать что-нибудь интересное о том, что происходит. По крайней мере, я не могу представить себе ничего плохого, что могло бы из этого получиться, кроме того, что мне придётся надеть это дурацкое платье и терпеть обед в гребаном загородном клубе.