Дикий принц (ЛП). Страница 15

Дин ждёт меня, когда я наконец спущусь, но он не единственный. Джексон сидит с ним в гостиной, и мой желудок сжимается, когда я вхожу, а ноги внезапно подкашиваются, когда я замечаю выражение лица Джексона, когда он видит меня в сарафане.

— Это платье выглядит чертовски глупо, — говорит Джексон, скривив верхнюю губу. — Что, это твой новый господин велел тебе надеть его?

— Вообще-то, я так и сделал, — говорит Дин, бросая на него предупреждающий взгляд. — Не всем из нас нравится, когда наши женщины выглядят как байкерские шлюхи.

Байкерское шлюхи. Эти слова прозвучали так, как никогда не звучали раньше, когда ребята из моей старой средней школы называли меня так. Что-то в том, как это звучит в устах Дина, ещё хуже, то, как отвратительно он это произносит, как будто мой обычный вид напоминает ему о чем-то, что он может обнаружить у себя на ботинке.

— Осторожно, — огрызаюсь я, и мои щёки внезапно вспыхивают. — Ты засовывал свой член в эту байкерскую шлюху.

Джексон смеётся, издавая резкий лающий звук, но Дин просто встаёт со стула, грациозно, как кошка, и скользит через комнату ко мне. Его рука скользит по моему подбородку, приподнимая моё лицо к себе, и он окидывает меня оценивающим взглядом, словно подтверждая, что я одета и накрашена так, как ему нравится.

— Нет, — говорит он тихо, но достаточно громко, чтобы Джексон услышал. — Я потребовал свой приз. Не важно, что скажут по этому поводу другие.

У меня внутри всё переворачивается, и я пытаюсь высвободить подбородок из его хватки, но он держит меня слишком крепко.

— У Кейда, возможно, есть что сказать по этому поводу, — снова смеётся Джексон. — Он очень взвинчен после того, что произошло вчера утром.

Дин игнорирует его, но я скашиваю взгляд и встречаюсь с тёмными глазами Джексона.

— Тебе что, насрать на всё это? Спрашиваю я, хотя уже знаю ответ.

Джексон пожимает плечами.

— Я планировал просто посидеть и посмотреть, как вы трое будете рвать друг друга на части. Это кажется... забавным.

Я не хочу, чтобы он видел, как мне больно от этого утверждения. Я не прикусываю губу и не позволяю слезам навернуться на глаза, потому что не хочу, чтобы он догадывался о моих чувствах. О том, как всего на несколько минут в траве под ночным небом он заставил меня задуматься, что я, возможно, не совсем одинока здесь, а затем разбил все эти надежды вдребезги.

Он сказал тебе, Афина, напоминаю я себе. Он с самого начала говорил тебе не полагаться на него. Никто, кроме тебя, не виноват в том, что ты начала испытывать чувства. И почему? Потому что он напоминает тебе о доме?

На этот вопрос у меня нет подходящего ответа.

— Пойдём, — сухо произносит Дин, беря меня за руку. — Время для нашего первого свидания, Афина.

Я не смотрю на лицо Джексона, пока мы идём. Я боюсь, правда, боюсь того, что я там увижу. Будет ли это обида или беспечное пренебрежение, всё равно будет больно.

Хотя этого и не должно быть.

Я выдёргиваю свою руку из руки Дина, как только мы выходим из дома.

— Это не свидание, — огрызаюсь я. — Это ты тащишь меня туда, куда у меня нет ни малейшего желания идти.

— Разве в глубине души не все свидания такие же? — Ухмыляясь, Дин ведёт меня к ожидающей его машине, черному «Мазерати», сверкающему в лучах раннего послеполуденного солнца. — Если бы я получал пять центов за каждый раз, когда девушка заставляла меня заниматься какой-нибудь глупой деятельностью, к которой у меня не было никакого интереса только для того, чтобы потом потрахаться… на самом деле, неважно. Не думаю, что я когда-либо видел пять центов вживую. Я даже не уверен, что когда-либо держал в руках наличные. — Он одаривает меня улыбкой. — Преимущества богатства, Афина. Никакой мелочи.

Я просто качаю головой, садясь в машину, а он придерживает для меня дверцу, и я не перестаю замечать иронию происходящего. Тот самый мужчина, который прижимал меня к кровати, пока трахает, который приказал мне высунуть язык, чтобы он кончил, в тот самый день, когда я проснулась в его доме, не понимая, где нахожусь, который отхлестал меня ремнём и называл шлюхой, придерживает для меня дверцу машины, как идеальный джентльмен, стоящий там и вежливо улыбающийся со своей внешностью кинозвезды.

Это действительно может свести девушку с ума, если она будет думать об этом слишком долго.

В машине пахнет новой кожей, внутри прохладно и темно, сиденья мягкие, как масло, под моими руками. Я практически ощущаю роскошь на вкус. Я никогда не ездила на такой машине, как эта, и не могу сдержать лёгкого волнения в животе, хотя предпочла бы оказаться на заднем сиденье мотоцикла Джексона.

Двигатель урчит, когда Дин заводит его, и это совсем не похоже на ворчливый рёв мотоцикла или урчание старого грузовика, на котором ездила моя мама, пока он не сгорел в пожаре, охватившем наш дом.

Иногда мне кажется, что я никогда не избавлюсь от этого запаха горящих шин.

— Итак, где находится этот загородный клуб? — Спрашиваю я, откидываясь назад и глядя на Дина, который заводит машину и плавно выезжает с подъездной дорожки к особняку.

— На берегу, — холодно отвечает Дин. — Но мы туда пока не поедем.

— О? — Моё сердце бешено колотится в груди. — Так куда же мы направляемся?

— На небольшую экскурсию.

Он ещё не выехал из кампуса и медленно едет по главной дороге, которая проходит через него, указывая на величественное здание впереди нас. Оно построено из тёмного камня, с башней и колоколом в готическом стиле, тяжёлой, окованной железом дверью и широкими каменными ступенями, ведущими к нему.

— Видишь это? Арчер-холл. Здесь проводятся выпускные вечера, концерты, спектакли. Центр кампуса.

— Я думала, это библиотека. Или, может быть, кафетерий.

Дин игнорирует мой сарказм.

— Видишь эту статую? Это мой пра-пра-пра-прадедушка. Библиотека названа в его честь. Здание Сойера названо в честь Сойера Блэкмура.

— Я должна впечатлиться?

— Нет, Афина, ты должна быть внимательна. — Затем он выезжает с территории кампуса на главную дорогу, которая ведёт нас через деловую часть Блэкмура к скалистому побережью Новой Англии.

Городок по-салемски необычен – это отели типа «постель и завтрак», тихое уединение, своего рода эстетика. Дома в колониальном стиле, здания из камня, кирпича или вагонки, остроконечные крыши, защищающие от снега, который выпадает зимой. Сейчас на улице светло и солнечно, и, когда мы проезжаем по городу, я вижу множество туристов, прогуливающихся со своими чашками кофе, детьми и домашними животными.

Интересно, что бы подумали они или кто-нибудь из жителей Блэкмура, если бы узнали об этой маленькой игре, в которую они играют. Стали бы они штурмовать поместье с вилами и факелами, требуя, чтобы принцессу в башне, то есть меня, освободили? Или они просто пожмут плечами и продолжат жить своей жизнью, либо, не веря в это, либо полагая, что если сейчас всё в порядке с тем, как было раньше, то так может продолжаться и дальше?

Я подозреваю, что это последнее. Что ещё больше, чем когда-либо, заставляет меня чувствовать, что, кроме Мии, я сама по себе никто. Если я не хочу быть пешкой в этой безумной игре, мне придётся самой найти выход.

— Аптека прямо там. — Дин указал на неё. — Мой пра-пра-пра-дядя с женой держали её. И этот книжный магазин? Её кузен — сказал он. — Паб. Его троюродный брат.

Я закатываю глаза.

— Я понимаю, Дин, твоя семья здесь влиятельна. Нет ничего такого, чего бы я не знала. В чем смысл этого урока истории? Потому что это скучнее, чем лекции моего профессора по гражданскому праву.

У Дина слегка подёргивается челюсть, как будто он пытается сдержать растущее раздражение.

— Моя семья не просто влиятельна, Афина. Они построили всё это. Моя семья, а не Сент-Винсенты, не Кинги. Они помогли, конечно. Они привезли с собой рабочую силу, деньги и семьи и были на стороне Ричарда Блэкмура, когда он основывал этот город. Но не они были инициаторами идеи, не они строили все это, не они основали это, когда это было всего лишь несколько каменных зданий и мечта. Моя семья это сделала. Всё это принадлежит мне по праву рождения, Афина. И ты – метафорическая жертва, которая поможет сохранить этот город для следующего поколения, на этот раз под законным руководством.