Дикий принц (ЛП). Страница 13

Что ещё важнее, почему?

Очевидный ответ – его отец. На самом деле, это многое объяснило бы о Кейде. Но как бы мне ни был безразличен Филип Сент-Винсент, мне трудно представить человека, который приютил нас с мамой, избивающим своего сына ремнём… А ещё я здесь из-за него. Он накачал меня наркотиками и отдал трём парням, чтобы они издевались надо мной, мучили меня и заставляли делать всевозможные извращённые сексуальные вещи. Похоже ли это на парня, который не стал бы бить ремнём собственного сына?

Правда в том, что мне кажется, что я больше никого не знаю, кроме, может быть, Мии. Даже моя мама уговорила меня остаться здесь несмотря на то, что она, очевидно, видела, что я несчастлива, хотя и не знала, насколько всё плохо.

Одеваясь, я чувствую себя как в тумане. Вчерашний вид Кейда потряс меня по-настоящему, и не только из-за моей внутренней реакции на то, что он прижал меня к шкафчикам, но и из-за вида этих шрамов. Я никогда не представляла обнажённую спину Кейда иначе, как гладкой и мускулистой, и уж точно не представляла себе паутину шрамов, которую увидела вчера.

Это так поразило меня, что, когда он закричал, чтобы я уходила, я даже не стала с ним спорить. Я ушла.

Когда я вхожу, ни Кейда, ни Джексона в столовой нет. Это всего лишь Дин, который отрывается от своего завтрака, чтобы одарить меня своей мягкой, довольной улыбкой, он проводит рукой по своим темным волосам, откидывается на спинку стула и окидывает меня своим властным взглядом.

— Мой милый маленький питомец, — говорит он. — Наконец-то ты проснулась. Давай завтракать. Пока он ещё тёплый.

— Я не твоя, — автоматически отвечаю я, направляясь к столу.

— О? Я выиграл, помнишь? Я лишил тебя девственности, как бы сильно вы с Кейдом ни спорили по этому поводу.

— Я помню, — огрызаюсь я в ответ, протягивая руку за тарелкой. — В конце концов, я была там.

— Ты, конечно, была. — Дин откусывает кусочек тоста. — Жаль, правда, что я смог сделать это только один раз. Ты была такой тугой, что я почти не мог войти в тебя. Это было так чертовски приятно. И звуки, которые ты издавала…

— Я помню. Моя девственность возбуждала тебя. — Я закатываю глаза. — Тогда, наверное, тебе просто придётся перестать трахать меня, теперь, когда всё кончено, если это то, что тебя действительно заводит.

— В последнее время у тебя очень болтливый рот. Даже больше, чем когда ты впервые пришла сюда. — Дин смотрит на меня через стол, постукивая пальцами по дереву. — Я думал, что преподал тебе много уроков о том, для чего нужен этот рот.

Я пожимаю плечами.

— Может, я просто медленно учусь.

Его взгляд темнеет.

— Афина, ты должна помнить, что ты не в безопасности только потому, что игра окончена. Ты всё ещё принадлежишь мне. И я могу делать с тобой всё, что захочу. Тебе следует помнить об этом, когда у тебя возникнет желание использовать свой шикарный ротик для чего-то другого, кроме как сосать мой член.

— Как насчёт того, чтобы пососать член Кейда? — Я медленно слизываю джем с ножа для масла. — Игра ещё не закончена, Дин. Он сказал это вчера, помнишь? По его словам, ты не можешь выиграть по умолчанию. Я не испытывала особого энтузиазма, когда Джексон мне отказал. Так что это всё ещё продолжается. Наверное, как и твой член прямо сейчас.

Взгляд Дина разгорается.

— Хочешь узнать?

— Не особо. — Я тянусь за бутылочкой с кетчупом, выдавливаю немного на яичницу и наслаждаюсь тем, как губы Дина в ужасе поджимаются.

— Это отвратительно, Афина.

— Думаю, после этого ты просто не сможешь меня поцеловать. Какая жалость.

— Знаешь, — вкрадчиво произносит Дин, — я думаю, что всё это из-за того, что леди слишком сильно протестует.

— Что ты имеешь в виду? — Я накалываю яичницу вилкой, наблюдая, как он медленно встаёт и обходит вокруг стола, направляясь ко мне.

— Я думаю, тебе нравится то, что мы с тобой делаем, — бормочет он, подходя и становясь позади моего стула. Я чувствую, как он убирает волосы с моей шеи, его пальцы скользят вниз по затылку. — Я думаю, тебе нравилось, что мы все трое преследовали тебя, мучили, дразнили, заставляли кончать разными способами. А теперь ты хочешь большего. Поэтому ты натравливаешь нас друг на друга.

— Нет, мне просто не нравится, когда мной манипулируют, заставляя вручить кому-то выигрышный приз, когда я даже не знала, что идёт игра, — огрызаюсь я. И всё же я не могу подавить дрожь, которая пробегает по моему телу от ощущения его пальцев на моей шее, спускающихся по изгибу плеча.

Что, если он прав? Что, если в глубине души мне нравится, что за мной охотятся трое мужчин, возбуждённых и сексуально неудовлетворенных из-за меня, дерущихся из-за меня? Что, если это я хочу поиграть в эту игру?

— Я не уверен насчёт этого, Сейнт, — говорит Дин, наклоняясь, чтобы поцеловать меня в шею. Это самое нежное прикосновение, которое он когда-либо дарил мне, его губы тёплые, полные и мягкие на моей коже. Я чувствую жар между ног, несмотря ни на что, и растущую влажность, когда отчаянно пытаюсь не ёрзать на стуле. — Я думаю, тебе это нравится. Я думаю, ты начинаешь жаждать этого. Опасности, тьмы, которую мы пробуждаем в тебе. Желания, которые ты никогда бы не реализовала сама.

— Так вот почему я оказалась в душе с Кейдом вчера утром? Или прижалась к шкафчикам после его тренировки? — Спрашиваю я, поднимая голову, чтобы посмотреть на него. — Потому что мне это нравится? Потому что я хочу трахнуть Кейда, который вёл себя со мной хуже всех с тех пор, как я попала сюда? — Я качаю головой, ухмыляясь ему. — Я думаю, это просто потому, что я, блядь, не хочу, чтобы ты выигрывал.

Рука Дина скользит вверх, сжимая мою челюсть, когда его рот обрушивается на мой, его губы твёрдые и наказывающие, когда он прикусывает мою нижнюю губу, поцелуй резко контрастирует с нежными ласками моей шеи несколько мгновений назад.

— Это очень плохо, Афина, — шепчет он мне в губы. — Потому что я собираюсь это сделать, чего бы ты ни хотела. Продолжишь ты эту глупую игру или нет, в конце концов, я в ней выиграю. — Его рот снова прижимается к моему, его язык скользит между моими губами, горячий и требовательный, и мне приходится бороться с собой, чтобы не ответить, не выгнуться, не потянуться к нему. Хладнокровное, изящное, утончённое поведение Дина заставляет меня задуматься, каким бы он был, если бы сломался, если бы его разорвало на части, если бы кто-то довёл его до самого края и заставил этот тщательно скрываемый фасад треснуть и разбиться вдребезги.

Он всегда был тем, кого мне было труднее всего определить, понять. Он не похож на Джексона, который угрюм и непокорен до невозможности, или на Кейда, который всегда лезет в драку. Что касается Джексона и Кейда, я знаю, чего они хотят: Джексон хочет быть свободным от всего этого, не иметь к этому никакого отношения. Кейд хочет победить, трахнуть меня, вернуть свою силу, что становится ещё более очевидным после того, как я увидела шрамы на его спине. Но Дин?

Я не могу понять его. В нём есть что-то сексуальное, таинственное, как будто он хозяин поместья, который держит меня под замком, и я не могу раскрыть его секреты. Это хорошо сочетается с его тёмными задумчивыми глазами, идеально уложенными волосами, аккуратной одеждой и стройной мускулистой фигурой. Высокий, темноволосый и красивый, Дин прекрасно подытожил это. Джексон дуется, Дин задумчив, Кейд злится. Это работает, и пока я борюсь с желанием поцеловать Дина в ответ, запустить руки в его густые шелковистые тёмные волосы и прижаться к нему, я задаюсь вопросом, не заподозрил ли он чего-нибудь раньше.

Вдруг я просто затягиваю дело, потому что мне не нужен кто-то один, и я хочу всех сразу. Это нелепо. Если уж на то пошло, мне нужен только Джексон, говорю я себе, но даже для меня это звучит как слабый протест.

Дин слегка отстраняется, его большой палец скользит по моей скуле, а губы застывают над моими. Внезапно он резко отодвигает мой стул назад, разворачивая его так, что я оказываюсь лицом к нему, и, прежде чем я успеваю подумать, вздохнуть или вообще что-либо сделать, он опускается передо мной на колени.