Жестокий Лорд (ЛП). Страница 30

15

АФИНА

На самом деле это не так. К моему большому ужасу, на следующее утро за завтраком мне подали еду на полу рядом с Джексоном, а к обеду всё вернулось на круги своя. Когда я пытаюсь сесть за стол за завтраком, надев дурацкое мини-платье для тенниса, которое заказал Дин, Кейд резко велит мне встать на колени рядом с Джексоном. Когда я колеблюсь, он говорит мне, что я должна вернуть себе место за столом и не пытаться снова, пока он прямо не скажет мне, что я могу.

Джексон, по крайней мере, игнорирует меня, пока я ем яйца и тосты с миндальным маслом. По крайней мере, яичница-болтунья, я не хочу думать о том, как бы я съела яичницу-глазунью и то, что Джексон не придаёт этому большого значения, по крайней мере, заставляет меня чувствовать себя менее смущённой. Он, как обычно, подвозит меня – видимо, об этом никто не говорит, но к обеду Кейд, похоже, полон решимости сделать для меня всё, что в его силах, настолько ужасным. Он отказывается поставить для меня тарелку на пол, заставляя есть из его рук. На ужин – свинина на гриле, и когда он запихивает мне в рот кусок, размазывая соус по губам и смеясь, я давлюсь.

— Что ты собираешься делать? — Он усмехается надо мной. — Все это выблевать?

Я вскакиваю на ноги и бегу наверх в ванную, вытирая лицо над раковиной. Я не плачу, я не плакала с тех пор, как попала сюда. Дело не столько в том, что я сильная, сколько в том, что я боюсь, что если начну плакать, то не остановлюсь. Я жду, что Кейд придёт за мной и как-нибудь накажет, но он этого не делает. На следующее утро за завтраком моя тарелка стоит у ног Дина.

Никто из них больше не пытался прикоснуться ко мне в сексуальном плане, что мне кажется интересным. Кейд, по крайней мере, кажется, больше заинтересован в том, чтобы помучить меня, чем в том, чтобы кончить, что я, честно говоря, предпочла бы, если бы мне пришлось выбирать. Дин, похоже, рад ждать своего часа или, чёрт его знает, может, они договорились сменять друг друга. Дин повеселился, и теперь ему приходится ждать, когда до него дойдёт очередь снова. Я прямо вижу, как они придумывают что-то странное в этом роде.

Хотя, если это то, что они делают, то, похоже, им придётся пропустить Джексона, если Дин когда-нибудь снова захочет сыграть. Джексон не участвует ни в чём из этого. Возможно, ему нравилось наблюдать, как меня бреют, кто знает, может, это его личная прихоть, но он не поддразнивает меня и не кормит насильно, когда приходит его очередь сажать меня на колени у своего стула во время еды. Он не пытается прикоснуться ко мне и вообще почти ничего не говорит.

Но он и не пытается подружиться со мной. Во всяком случае, с каждым днём он становится всё холоднее, молчит во время завтрака, а затем направляется к своему мотоциклу. Я всё равно следую за ним каждый день, и он никогда не запрещает мне садиться сзади, но и не приглашает меня больше. Он высаживает меня на том же месте, а затем уезжает, не сказав ни слова. По-моему, я не слышала от него ни слова с того утра, когда он спас меня от того, чтобы я не отсосала Дину под столом.

И всё это время у меня в животе бурлит тревога по поводу того, что произойдёт в пятницу.

Я не осмеливаюсь перечить им. Я видела, как быстро Кейд, в частности, назначает наказания за незначительные нарушения, и я почти уверена, что провал на их вечеринке новичков будет расцениваться как нечто большее, чем «незначительное». Поэтому, как только заканчивается моё последнее занятие, я спешу домой как можно быстрее, чтобы следовать инструкциям, которые дал мне Кейд. Последнее, чего я хочу, – это чтобы у него появилась причина думать, что я не послушалась, как должна была.

Я с подозрением отношусь к заверениям Кейда, что я могу носить всё, что захочу, – во всяком случае, из того, что у меня здесь есть, но я выбираю то, что доставляет мне наименьшее неудобство, а именно джинсы с низкой посадкой, которые, по крайней мере, выглядят как ретро в забавном стиле, и синий топ на бретельках, который, по крайней мере, закрывает верх моих джинсов, а также коричневые босоножки на массивном каблуке.

Когда я спускаюсь вниз, все трое ждут меня в гостиной. Дин полулежит на диване, Джексон развалился в кресле с подголовником, а Кейд расхаживает перед камином. Как только я вхожу, Кейд останавливается и смотрит на меня, как голодный лев, увидевший свой ужин на ночь.

— Как раз вовремя, — говорит он, и в его голосе слышится довольное мурлыканье. — Я вижу, ты, по крайней мере, чему-то учишься, малышка Сейнт.

Я ничего не говорю. За последнюю неделю я поняла, что молчание, как правило, лучший вариант, когда речь заходит о них, особенно о Кейде.

— Дин. — кивает ему Кейд. — Завяжи ей глаза, пожалуйста.

Я смотрю на него с открытым ртом.

— Новички скоро придут, уже почти стемнело. Завяжи ей глаза и отведи вниз.

— Какой у нас план? Спрашивает Джексон с лёгким раздражением в голосе, но Кейд игнорирует его. Дин грациозно встаёт со своего места и неторопливо направляется ко мне с полоской черной ткани в руке.

Мне требуется вся моя сила воли, чтобы не дрогнуть, не бороться, не бежать. Я понятия не имею, что меня ждёт, но я знаю, что, что бы это ни было, я хочу быть в состоянии увидеть, что произойдёт, прежде чем это произойдёт.

Но у меня нет такой возможности. Дин повязывает мне повязку на глаза, его пальцы скользят по моей щеке и волосам, когда он завязывает её на затылке, достаточно туго, чтобы она не соскользнула.

— Спустимся в подвал? — Спрашивает он, и я слышу ответное ворчание Кейда.

— Давай, Джексон, — говорит Кейд, и на этот раз я не чувствую ни проблеска надежды на то, что Джексон спасёт меня. Я сама по себе, что бы ни случилось дальше.

Трудно точно сказать, сколько прошло времени. Я знаю, что меня ведут вниз, в подвал под особняком, Кейд и Дин держат меня за локти, чтобы я не упала, а Джексон тяжело шагает сзади. Я жалею, что не надела закрытую обувь – каменный пол под моими ногами холодный и сырой. Одному богу известно, что здесь внизу. Я, конечно, не вижу, я ни черта не вижу сквозь черную повязку на глазах, и всё, что я знаю, это то, что холодно, и моя кожа покрывается мурашками, пока Кейд и Дин ведут меня через комнату, пока я не чувствую что-то твёрдое под своей задницей, например, стол или конторку.

— Оставайся там, — резко говорит Кейд. Я не двигаюсь с места, больше из-за неуверенности в том, что меня окружает, чем из-за чего-либо ещё. Я остаюсь там, где они меня поставили, пока несколько минут не слышу шарканье, похожее на топот бесконечных ног, и понимаю, что, должно быть, входят новички.

— Свяжите ей руки за спиной.

Что? Я поворачиваю голову набок, и моя рука поднимается, чтобы снять повязку с глаз, мне совсем не нравится, как это звучит. Но прежде чем я успеваю её сорвать, сильная мужская рука хватает меня за запястье, слишком мягкая, чтобы принадлежать Джексону, слишком узкая, чтобы принадлежать Кейду, это может быть только Дин, и заводит их оба мне за спину.

Я чувствую, как что-то похожее на пластик сжимается вокруг моих запястий, прочно удерживая руки за спиной. Сердце бешено колотится в груди, дыхание становится прерывистым и частым, а голова кружится от страха. Здесь слишком много незнакомых людей, чтобы я могла так сдерживаться, не зная, что будет дальше, не зная, что ребята запланировали для меня.

Я могла бы догадаться, что может произойти дальше.

Руки Кейда уже на мне, и я чувствую, как что-то холодное скользит по моей коже под рубашку.

— Не двигайся, Афина, — шепчет он мне на ухо. — У меня вот здесь ножницы. Ты же не хочешь, чтобы пошла кровь, правда?

Я замираю, сердце подскакивает к горлу. Я уверена, что он с удовольствием пустил бы мне кровь. На самом деле, я думаю, ему бы это понравилось, а мне – нет. Я не шевелю ни единым мускулом, когда слышу тихий щелчок ножниц по ткани и чувствую, как сначала с меня спадает рубашка, а затем и лифчик.