Жестокий Лорд (ЛП). Страница 29

И обувь не подходит для езды на мотоцикле, но я не собираюсь позволять этому останавливать меня. Я запрыгиваю на мотоцикл, хватаясь за Джексона для равновесия, когда он включает передачу.

Джексон кажется мне наиболее вероятным союзником, думаю я про себя. Если у меня вообще есть хоть какой-то шанс на союзника. Или это просто потому, что он мне вроде как нравится? Даже сейчас мне с трудом удаётся подавить желание придвинуться к нему поближе, обхватить руками его обтянутую кожей талию и прижаться лицом к его спине, как я бы сделала, если бы мы были вместе и катались на его байке. Я вдыхала бы запах его куртки и шампуня и терялась бы в ощущении ветра, треплющего мои волосы, и вибрации мотоцикла подо мной, и…

— Мы на месте. — Резкий голос Джексона вырывает меня из моих грёз. — Поторопись. Я не хочу опоздать на своё первое занятие.

Ты грёбаная идиотка, говорю я себе, слезая с мотоцикла. Стокгольмский синдром через два дня? Ну давай же. Ты выше этого.

Я не знаю, почему Джексон – единственный из них, кто заставляет меня желать, чтобы всё было по-другому. Может быть, это просто потому, что он, кажется, не хочет причинять мне боль просто так, а это не самая лучшая причина для того, чтобы кто-то нравился. Но я также не должна рассчитывать на него как на союзника, и я это знаю. Джексон, возможно, не так рад всему этому, как Кейд и Дин, но я также не думаю, что он станет подставлять свою шею ради меня. И у меня нет причин доверять ему. В конце концов, Кинги по-прежнему являются одной из семей-основателей, даже если они редко бывают на вершине пищевой цепочки. И моя семья обслуживает их. Мой отец был членом «Сыновей дьявола Блэкмура», а моя мать сейчас работает экономкой.

Думаю, это действительно всегда было моей судьбой.

На английском мне удаётся занять место в конце класса, надеясь, что мне не придётся находиться рядом с Дином, но он всё равно садится в ряд позади меня, хотя там и нет свободных мест. Он просто, блядь, говорит кому-то подвинуться, и как только чувак видит, что это говорит ему Блэкмур, он встаёт и спешит к другому свободному месту в передней части аудитории, как будто это нормально, когда кто-то с важным видом входит в лекционный зал и требует твоё место.

Дин не сводит с меня глаз на протяжении всего урока. Я чувствую это. И это ужасно. Если я не научусь обращать внимание даже на этот ледяной взгляд, от которого у меня мороз по коже, я провалю этот урок не потому, что мне всё равно, а потому, что Дин не даст мне сосредоточиться. Всё, о чем я могу думать, это о том, как он загоняет меня в угол где-нибудь после урока, как в прошлый раз, и заставляет меня сделать с ним что-нибудь ещё. Может быть, на этот раз я действительно отсосу ему.

Как только мы заканчиваем, я молниеносно вскакиваю со своего места и с замиранием сердца смешиваюсь с толпой студентов, спешащих на следующий урок. Я просто жду, что Дин схватит меня за локоть или услышу его голос у меня за спиной, но этого не происходит. И всё же я не чувствую себя в полной безопасности, пока не окажусь на уроке алгебры, на угловом месте, где, надеюсь, никто не заметит мой дурацкий наряд и не прокомментирует его.

Слава богу, английский – единственный предмет, на который я хожу с одним из парней. В течение дня я внимательно слежу за временем, чтобы вернуться с последнего занятия как можно раньше и успеть на ужин. Я не хочу повторения того, что было прошлой ночью.

Я остаюсь в своей комнате до ужина и переодеваюсь в джинсовую мини-юбку и белый укороченный топ в рубчик, доходящий мне чуть ниже груди, решив, что это не то, что я бы надела, по крайней мере, у меня нет ощущения, что я прохожу прослушивание для «Девушек в раздевалке XXX». Как только часы показывают без пяти семь, я спускаюсь вниз и вижу, что все трое парней сидят за столом передо мной. Тем не менее, я не опаздываю, и я подхожу к одному из стульев и сажусь.

— Нет. — Кейд качает головой. — Садись на пол, милая. — Он указывает на место рядом с креслом Дина. — Сегодня ты можешь есть рядом с Дином.

Я пристально смотрю на него.

— Но я не опоздала.

— Не перечь! — Кейд повышает голос. — Боже мой, тебя чертовски трудно дрессировать. Может, мне стоит отослать тебя, попросить другого питомца. Собака была бы умнее.

Возможно ли это? Я хочу спросить, но не могу. Потому что последствия моего ухода были бы такими же, я уверена, даже если бы они предпочли, чтобы я ушла, а не отказалась.

— Ты можешь встать на колени на полу, Сейнт, или подняться наверх и оставаться там до утра. Это твой выбор.

Я с трудом сглатываю. Всё во мне кричит о том, чтобы бежать, бежать наверх, в свою комнату, где я чувствую себя в относительной безопасности, а не стоять на коленях рядом с Дином и есть из тарелки на полу, как бездомная, которой дают объедки. Но я так голодна. Я не завтракала, потому что Джексон увёл меня отсюда, прежде чем Дин успел придумать что-нибудь ещё о том, что делать с моим «острым языком», и у меня не было времени взять у повара упакованный ланч. У меня нет ни дебетовой карты, ни денег, поэтому я не смогла ничего купить в кафетерии. Я ничего не ела со вчерашнего обеда? Сейчас не могу вспомнить. У меня почти кружится голова. Я так проголодалась.

— Афина. — Голос Дина прерывает ход моих мыслей, и на этот раз его тон почти добрый. — Тебе нужно поесть. Ну давай же. Всё не так уж плохо. Я даже покормлю тебя, если ты не захочешь есть с тарелки.

Я перевожу взгляд с Кейда на Дина и обратно, мои мысли мечутся. Я продолжаю надеяться, что Джексон снова вступится за меня, но я знаю, что он этого не сделает. Он имел в виду это сегодня утром, когда дал мне понять, что я не должна полагаться на него как на союзника, что это было бы ошибкой. Я не могу позволить себе продолжать совершать ошибки, если хочу когда-нибудь выбраться из этого.

— Я поём, — с трудом выдавливаю я, опускаясь на колени рядом с креслом Дина. Дерево на коленях холодное и твёрдое, и я жалею, что не надела джинсы. Я смаргиваю слёзы, пока сижу и жду, когда кто-нибудь из них подаст мне тарелку. Только когда все трое мальчиков накладывают себе по полной, Дин ставит одну из них на пол перед моим лицом.

Он даже не позаботился дать мне приборы. Это просто куриная грудка, спаржа и сладкий картофель, но у меня есть выбор: есть всё руками или буквально с тарелки, как собака. Я выбираю пальчиками, отщипываю кусочки курицы, пока парни надо мной обсуждают случайную бессмысленную ерунду, занятия и горячих девчонок, которых они видели в кампусе, и пятничную вечеринку новичков.

Подожди, что?

— Верно. — Кейд смотрит на меня, вытягивая шею, чтобы заглянуть за спинку стула Дина. — Тебе нужно будет вернуться после окончания дневного занятия, Афина. Ты очень важная часть посвящения новичков в Блэкмур. Обязательно прими душ, вымой и высуши волосы феном и нанеси немного косметики. О, и убедись, что твоя киска гладко выбрита. Я проверю, так что, если ты не хочешь, чтобы Брук сделала это снова...

— Какой наряд мне надеть? — Спрашиваю я, стараясь, чтобы мой тон был как можно более нейтральным, несмотря на сарказм, который я хочу вложить в каждый слог.

— Это не имеет значения, — говорит Кейд, и я удивлённо смотрю на него. — Просто выбирай, что тебе больше нравится.

Возможно, это немного охладило его пыл. Есть на полу – одна из самых унизительных вещей, с которыми я сталкивалась в своей жизни, особенно когда Дин время от времени гладит меня по голове, как щенка, который ведёт себя особенно хорошо. И все же, если это смягчает Кейда, то оно того стоит.

До вечеринки новичков осталось два дня. У меня внутри всё сжимается при одной мысли об этом, я могу только представить, что они запланировали. Теперь каждый день кажется мне бесконечной полосой препятствий, которая только и ждёт, чтобы заманить меня в какую-нибудь ловушку, унизить или наказать, что придумают для меня мальчики.

По крайней мере, может быть, после сегодняшнего вечера я смогу есть за столом.