Жестокий Лорд (ЛП). Страница 31

Откуда-то из глубины комнаты доносится тихий стон Дина.

Раздаётся звук, с которым Кейд кладёт ножницы, а затем его руки оказываются на моих джинсах, расстёгивая их. Я с трудом сглатываю, слишком напуганная, чтобы пошевелиться, слишком ошеломлённая происходящим. Сколько людей смотрят это прямо сейчас? Сколько ещё пар глаз могут прямо сейчас видеть мою обнажённую грудь?

Только когда Кейд снимает с меня джинсы и трусики, он издаёт низкий, довольный звук, который вырывается из его горла. Я с ужасом понимаю, что он имел в виду, говоря, что это не имеет значения, что на мне надето, и что он узнает, если я не побреюсь. Что бы ни случилось дальше, я буду совершенно беззащитна перед этим. В моей голове проносится дюжина ужасных сценариев, каждый следующий хуже предыдущего.

— Открой рот. — Голос Кейда звучит резко, даже грубее, чем обычно, и я слишком боюсь даже подумать о неповиновении. Как только я делаю, как он сказал, я чувствую, как кружевной материал моих скомканных трусиков запихивается мне в рот.

Мне хочется задохнуться. И только когда Кейд снимает повязку с моих глаз, засовывая трусики мне в рот, я понимаю, что происходит на самом деле, когда мои глаза привыкают к комнате.

В подвале пусто, только каменный пол и каменные стены. А передо мной, выстроившись в две колонны и в несколько рядов, стоят мальчики-первокурсники, которые, должно быть, являются новичками. У них у всех завязаны глаза, и они раздеты до нижнего белья, вся эта пёстрая компания – невысокие, высокие, пухлые, худые, мускулистые, поджарые. Брюнеты, блондины, рыжеволосые. Они все смотрят прямо перед собой из-под повязок, скрестив руки перед собой, и все дрожат от холода.

По крайней мере, они меня не видят, думаю я с лёгким облегчением. Я бросаю взгляд в сторону Дина и Джексона и вижу, что лицо Джексона напряжено, а брови нахмурены, как будто он не совсем понимает, что происходит. Дин выглядит самодовольным, его взгляд скользит по моему обнажённому телу, моим напряженным соскам, моему заткнутому рту.

— Новички! Голос Кейда разносится по комнате. — Снимай нижнее белье.

О, Боже… О, Боже. Что это? Конечно, Кейд не собирается позволять им трахать меня или заставлять меня что-то с ними делать. Я не могу представить, чтобы он позволял новичкам получать то, чего у него ещё не было. Это не имеет никакого смысла. Но если не это, то что же тогда?

Все новички сразу же делают, как им было сказано, снимают нижнее белье и становятся полностью обнажёнными. Несмотря на то, что они сцепили руки перед собой, я всё равно могу видеть практически все: я никогда не видела столько членов в одной комнате. Я смотрю на Кейда, но он больше не обращает на меня внимания. Он ухмыляется, готовый отдать следующий приказ, наслаждаясь тем, что руководит этим спектаклем.

— Джентльмены, — произносит он нараспев. — Можете снять повязки с глаз.

По комнате проносится возбуждённый гул, когда с глаз спадают повязки, и они видят меня – голую, связанную, с кляпом во рту. Я начинаю дрожать, но не от холода, а от страха и неуверенности, когда вижу, как один за другим их члены начинают подниматься, когда они хорошенько меня разглядывают, пока у каждого новичка в комнате не встаёт, от незначительного до массивного, и всё, что между ними.

— Кейд! — Я слышу шипение Джексона, и во мне вспыхивает крошечная искорка надежды, что он положит конец той чепухе, которую приготовили Кейд и Дин. Его лоб нахмурен, и он смотрит на меня, но Кейд игнорирует его, подходя и становясь рядом со мной. Он хватает меня за запястья и толкает вперёд, так что я вынуждена выпрямиться, выставляя напоказ всю себя, наверное, пятидесяти парням, чьих имён я даже не знаю, которых я никогда раньше не видела.

И ни одного из них, кажется, не волнует, что я определенно не выгляжу так, будто пришла сюда добровольно. Они все полностью возбуждены, с нетерпеливыми выражениями на лицах, практически пускают слюни, когда осматривают меня. Вероятно, они никогда раньше не видели выставленную девушку на всеобщее обозрение. Никогда не видели, чтобы кто-то стоял там, позволяя им пожирать себя глазами заживо.

Надеюсь, это всё, что они могут использовать.

— Это Афина, — говорит Кейд. — Я уверен, до вас доходили слухи. Сегодня я здесь, чтобы сказать вам, что все они правдивы. Это питомец Блэкмурского дома.

По толпе новичков проносится завистливый шёпот.

— Да, вы не ослышались. Наша любимица. Она обязана делать всё, что мы захотим. Если мы решим её сломить, она должна подчиниться нашей воле. Если мы хотим получить удовольствие, она его доставляет. Если мы хотим поиграть с ней, она это позволяет. У неё нет свободы воли, нет выбора, кроме того, который мы ей даём. Она принадлежит нам. Вам бы этого не хотелось, джентльмены? Свою любимую девочку?

Все новички с готовностью кивают.

— Ну, у вас её не будет, — огрызается Кейд. — Потому что вы не родились в семьях основателей, как мы. Но если вам повезёт, и вы найдёте место в братстве Блэкмура, у вас будут возможности, когда вы закончите этот университет. Возможности обрести власть и богатство превосходят ваши самые смелые мечты, подняться выше, чем вы могли себе представить, благодаря связям, которые вы здесь приобретаете. И тогда, если вы решите, что хотите такую женщину, связанную, с кляпом во рту и покорную каждому твоему желанию, ты её получите, потому что никто не скажет вам «нет», — он делает эффектную паузу. — Но сначала вы должны пройти сегодняшнее испытание.

Это дедовщина, не более того. Какой-то странный тест, чтобы определить, кого Кейд впустит в драгоценное братство. Я бы рассмеялась, если бы могла, если бы у меня во рту не было скомканных трусиков, но внутри я задыхаюсь от этого. Всё это нелепо. Фантазии о власти мальчика, а не мужчины.

Но у парня достаточно силы, чтобы сломить меня, если он захочет. И я думаю, что у него это получится.

— Испытание заключается в следующем, — продолжает Кейд. — Когда я дам команду, вы все начнёте получать удовольствие от созерцания красотки Афины. Но есть одна загвоздка, — добавляет он, когда новички смотрят на него широко раскрытыми глазами. Я уверена, это звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой для них. Подрочить на симпатичную девушку и попасть в самое желанное студенческое братство?

В любом случае, это просто награда за то, что они делают три раза в день.

— Загвоздка в том, — Кейд театрально растягивает слова, его взгляд скользит по новичкам и их нетерпеливым, ожидающим стоякам. — Вы не можете кончить, пока я не скажу. Любой из вас, кто кончит до получения разрешения, будет автоматически дисквалифицирован. Начав, вы не сможете остановиться. Если ваша рука оторвётся от члена более чем на три секунды, вы будете дисквалифицированы. Понятно?

Все новички дружно кивают.

— Я спросил, понятно?! — Гремит Кейд.

— Да, сэр! — Они все выкрикивают это так громко и нетерпеливо, как только могут, и я вздрагиваю от шума.

— Они учатся быстрее, чем ты, — бормочет Кейд. — А теперь стой здесь, как послушный питомец, и жди моих дальнейших указаний.

Как будто у меня есть выбор.

— Кейд... — снова пытается вмешаться Джексон, но Дин сильно толкает его локтем, наклоняясь, чтобы прошептать что-то ему на ухо. После этого Джексон смотрит на меня один раз, мрачно сжав челюсти, а затем отворачивается от всего этого зрелища.

— Новички! По моему сигналу, приготовиться… вперёд!

При любых других обстоятельствах это было бы чертовски весело. Компания чуваков, вероятно, все или почти все гетеросексуалы, голые и дрожащие в подвале, потому что трое богатеньких ребятишек приказали им это сделать, сгорбились над своими стояками и смотрят на меня дикими, нетерпеливыми глазами.

Это те парни, которые однажды займутся бизнесом, ошеломлённо думаю я, наблюдая, как они начинают надрачивать себе, их взгляды скользят по мне, впитывая каждую частичку моего обнажённого тела, обнажённого для их удовольствия, чтобы проверить силу их решимости. Парень, который управляет банком, или конторой по продаже недвижимости, или хедж-фондом, будет одним из тех парней, которые сидели в подвале и дрочили на меня. Это настолько нелепо, что я бы покатилась со смеху, если бы не была связана и объектом страстного желания пятидесяти студентов колледжа.