Жестокий Лорд (ЛП). Страница 19

И тогда я заставлю трёх марионеток внизу пожалеть, что они пытались провернуть это дерьмо со мной.

Я снимаю дурацкую шёлковую ночнушку, в которой спала, отбрасываю её в сторону и подхожу к шкафу, чтобы посмотреть, какие у меня есть варианты.

Они не очень хороши. Дома я всегда предпочитала джинсы и футболки, за исключением той дурацкой формы, которую мне приходилось надевать в академии, но я любила также футболки большого размера, которые я надевала перед сном.

В шкафу буквально ничего этого нет. Там полно обтягивающих джинсов с низкой посадкой, юбок в складку, которые, вероятно, едва прикрыли бы мою задницу, мини-платьев, и когда я захожу в гардероб, там не лучше. Укороченные топы, облегающие рубашки, всё прозрачное.

Не слишком ли много надежд для мальчиков в ящике с нижним бельём?

По-видимому, так оно и есть. Этот конкретный ящик набит кружевами и атласом, а то, что из хлопка, – это откровенные хлопковые стринги в рубчик с кружевной каймой, чулки до бёдер, дерзкие трусики, которые будут лезть мне прямо в попку. Ничего из этого я бы не выбрала дома, и, как я подозреваю, в этом-то всё и дело.

Я достаю пару мягких кружевных трусиков для мальчиков, кружевной бюстгальтер демисезонного кроя в тон и натягиваю их, а затем достаю из ящика с топами что-нибудь, что мне не совсем отвратительно. Самое близкое, что я могу найти, – это кожаный укороченный топ, поэтому я надеваю его и роюсь в шкафу в поисках джинсов. В итоге я выбираю черные узкие брюки с низкой посадкой и черные сапоги до колен на высоком каблуке. Я буду чувствовать себя в этом чертовски нелепо, но это лучше, чем спускаться вниз в мини-платье для тенниса. Кто, чёрт возьми, хочет, чтобы я это носила?

У меня такое чувство, что в какой-то момент я это выясню.

В контракте было указано, что я должна носить минимум косметики и не распускать волосы, если только парни не потребуют иного, но к чёрту это. Это небольшой бунт, но я должна что-то сделать. Я не могу просто подчиняться. Это не в моем характере. Здесь нет моей настоящей одежды, иначе я, вероятно, надела бы её, просто чтобы посмотреть, к каким глупым наказаниям они попытаются прибегнуть. Но поскольку это не вариант, лучшее, что я могу сделать, – это подкрасить глаза густой подводкой и зачесать волосы наверх.

Однако, пока я наношу макияж, трудно не думать о том, что ждёт меня внизу. От беспокойства мой желудок скручивается в узел, я пытаюсь не сойти с ума от воображения, но это почти невозможно. В контракте сказано, что я должна обслуживать парней так, как им заблагорассудится, что заставляет меня задуматься, знают ли они, что я девственница? Имеет ли это для них значение? Это какая-то часть этой извращённой схемы, что они все могут лишить меня девственности одновременно, или что-то в этом роде? Как это вообще работает? Считается ли это для всех троих, если это происходит в одну ночь, во время одного и того же... сеанса, или как бы вы это ни называли?

Это одна из причин, почему я здесь? Потому что я всё ещё девственница?

Было бы разумно, если бы Кейд знал об этом, он довольно быстро понял, кто я, в тот день, когда прижал меня к шкафчику. И у него было достаточно контроля над школой, чтобы понимать, что с тех пор никто до этого не добрался. Но было лето и месяцы после окончания школы, конечно, он не знает всех в этом долбаном городе. Правда, я редко покидала поместье. Но он и его семья не могут так сильно контролировать ситуацию. Я могла бы отдаться кому угодно за пределами школы, и он никогда бы не узнал.

Верно? Верно.

Но если это не так, и они думают, что у меня вообще нет сексуального опыта, что произойдёт, когда меня заставят что-то сделать, а они будут разочарованы, потому что я буквально понятия не имею, что делать? Они ожидают, что я захочу этого? Конечно, нет – каждая вторая девчонка в школе хотела их члены, но все трое прекрасно знали, что я чувствую по этому поводу. Нет причин думать, что я изменилась. Это часть проблемы? Им нравится, что меня к этому принуждают?

Я не знаю, как справиться с неизвестными аспектами всего этого. Меня тошнит от мысли, что они, возможно, с нетерпением ждут возможности принудить меня, и я не знаю, что делать. Должна ли я просто сдаться и делать все с радостью, чтобы они не получили такого удовольствия? Внутренне всё во мне немедленно восстаёт против этого. Я не могу представить себя притворяющийся, что падаю к их ногам, и что на самом деле хочу их.

Я имею в виду, что они великолепны. Этого нельзя отрицать. Но для меня важно не это. Их внешность не может скрыть, насколько уродливы их души, какие они тёмные и извращённые внутри. Я не хочу ни их, ни этого. И я уже чувствую себя не в своей тарелке, тревога подкрадывается всё сильнее и начинает вызывать мурашки по коже, заставляя меня нервничать и чувствовать себя неуютно.

Дома я всегда придерживалась заведённого порядка. Когда я росла так, как росла я, а потом потеряла отца, наш дом сгорел дотла, и я была вынуждена жить в доме, который никоим образом не похож на мой, это может... по-настоящему испортить тебе жизнь. Я боролась с тревогой и приступами паники с тех пор, как умер мой отец, и мой личный распорядок дня был способом держать это под контролем. Я вставала в одно и то же время, ела в основном одни и те же продукты, носила одну и ту же одежду, ходила в школу, в спортзал, училась, делала всё это снова. Это помогало мне оставаться на земле, не давало мне чувствовать, что мой мир выходит из-под контроля ещё больше, чем это уже было.

Но теперь всё пошло наперекосяк, и я действительно не знаю, что делать.

Я даже не знаю, какую специальность выбрать и на какие занятия записаться. Мне придётся сделать всё это сегодня, после того как я проснулась в чужой постели, в чужой одежде и услышала, что меня, по сути, продали в рабство. Ценой этого была безопасность моей матери и моя собственная, и ещё больше денег на её банковском счёте. Чего она, чёрт возьми, заслуживает, не поймите меня неправильно. Но она была бы в ужасе, если бы узнала, что происходит ради нашей безопасности и появления этих денег.

Я всегда считала себя крутой. Я всегда старалась быть сильной. Я знала, что должна быть такой, ведь я росла такой, какой была. Но впервые я чувствую себя настолько не в своей тарелке, что теряюсь. Мне удалось справиться с трудностями, с которыми я столкнулась, живя в поместье Блэкмур, поступив в среднюю школу Блэкмур. Но я ничего такого не могла себе представить, ничего такого я не могла предвидеть. Я даже не знала, что подобное дерьмо случается в реальном мире. Это что-то из какого-то извращённого фильма о жизни, но это не кино. Это реально, и это моя жизнь.

И впервые у меня нет никакого плана. Понятия не имею, как я собираюсь использовать это в своих интересах или хотя бы просто пройти через это, как я прошла через подготовительную школу. Тогда я решила не высовываться, держаться особняком и просто дожить до выпускного. Но теперь я не могу замыкаться в себе. И, насколько я знаю, это продолжится и после окончания школы. В контракте говорилось, что до конца моей жизни.

Это невозможно. Я не смогу так жить.

Я смотрюсь в зеркало во всю стену, которое стоит рядом со шкафом. Я с трудом узнаю себя. Я выгляжу потрясающе, конечно, я подтянутая и здоровая, мои формы как раз позволяют носить укороченный топ и узкие джинсы, живот плоский и бледный. С моими чёрными волосами, собранными в высокий хвост, видны мышцы, которые я нарастила на плечах и руках, но этого недостаточно, чтобы быть женщиной-бодибилдером или кем-то ещё, но достаточно, чтобы я могла поднимать большой вес и уверенно держаться на паркете для занятий боевыми искусствами или на боксёрском ринге.

— Ты сильная, — говорю я себе, глядя на своё отражение. — Ты не позволишь этому управлять тобой. Ты сделаешь всё, что в твоих силах, чтобы выжить и обезопасить свою мать, а потом, когда у тебя появится шанс... как только этот шанс представится, ты свалишь отсюда к чёртовой матери.

Кажется глупым вот так разговаривать с самой собой в зеркале. Но это всё, о чем я могу думать. Звук моего голоса успокаивает меня, и то, что я слышу его вслух, тоже успокаивает меня. Я чувствую себя немного более подготовленной к тому, чтобы спуститься вниз и встретиться лицом к лицу с тем, что меня ждёт.